Утро космоса. Королев и Гагарин - Владимир Губарев

Пожалуй, лишь Козлов по достоинству оценил мас­терство испытателя, а остальным, в том числе и Палло, подумалось, что напрасно, наверное, вызвали из Моск­вы Капрэляна – справились бы и сами.

На аэродроме разъединил замок рановато, и «ша­рик» приземлился не мягко, а с глухим ударом, кото­рый привел в бешенство Палло, хотя с аппаратом ни­чего не случилось.

Произошла ссора, о которой позже Палло горько сожалел.

– Вам не изделия возить, а… – Палло подыскивал слова. – …А чугунные болванки. Бракодел!

Капрэлян обиделся на «бракодела», словечко-то не­часто встречается в авиации. Летчик вспылил:

– С этой обгорелой штуковиной ничего не будет. А вы, гражданин самозваный начальник, действитель­но правы: у меня дела поважнее, чем возить ваши же­лезки!

Через два часа Рафаил Иванович улетел в Красно­ярск. Свое задание он выполнил, а в Москве его ждала новая машина. Ее испытания надо было закончить к Но­вому году, график работы никто отменять не собирался.

Палло не провожал Капрэляна. Он попросил на­чальника аэропорта истопить баньку и, захватив с собой Ветрова и Комарова, отправился туда «поговорить о будущем».

Ветров сначала сопротивлялся, мол, не по-людски получилось с известным человеком, но Палло резко оборвал его:

– То, что было, позабыто. Нам работать надо, а не сантименты разводить. Ясно?

Спорить с ним было бесполезно, да и опасаться на­чал Ветров этого «эстонца» – лучше уж уступить ему.

В бане уже парился кто-то. На лавке лежали оленья шуба, галифе и гимнастерка без погон.

Палло недовольно поморщился, но смолчал. Дверь парной приоткрылась, и в щели показалось улыбающее­ся бородатое лицо. Палло узнал того мужичка, который прилетел вместе с Козловым в тайгу. «Метеоролог», – вспомнил он. Да, это был Мангулов.

– Что, прилипчивый я, как первый гнус? Да не дер­гайся, вижу, нос в сторону воротишь. – Мангулов говорил громко. Лицо раскраснелось, раздалось от пара и теперь казалось совсем круглым. – А разве без Мангулова настоящую баню сделаешь? На всей Тунгуске не сыщешь лучше, так что придется тебе мириться со мной… Зря косишься, «эстонец», думал, с тобой кто из физиков или грамотных в нашем деле людей будет, но ошибка вышла. Раз так, значит, не вы мне, а я вам сгожусь. Ну а если навяз сильно, то и в наше положе­ние войди: сидим в тайге, на небо смотрим, за день дву­мя словами с женой перебросишься и молчок. От людей отвыкать начинаешь, а тут ракета, вертолет, народу на­билось в Туре столько, что на съезд больше не собе­решь. Разве могу я у себя сидеть? Иди-ка лучше по­грейся в баньку, «эстонец». Она как раз созрела впору, Мангулов свое дело знает, раз его просят.

Палло почувствовал себя виноватым перед этим че­ловеком.

– Кажется, вы что-то необычное видели, – начал он.

– Успеется. – Мангулов подмигнул Ветрову. – По­греться вам надо, а о своем я расскажу. Обязательно. За этим дело не станет.

Банька была истоплена и впрямь хорошо. Она напо­мнила Палло ту, теперь такую далекую, в его родном Тарту. Далекую – нет, не из-за расстояний, что по нынешним временам полдня лету. Вот уже три года не мог вырваться в отпуск, съездить к своим, порыба­чить на озерах, попариться в баньке с отцом, потолко­вать с ним за бутылкой пива. На весь вечер уходили они в баню, там и о завтрашнем дне поговорить можно, и о видах на урожай, и о московской жизни сына. И душевный идет разговор, откровенный, мужской… Да, давно не видел отца, скучал по нему.

– Что, Эстонию свою вспомнил? – вдруг спросил Комаров, и Палло вновь удивился, как этот, в сущно­сти, малознакомый человек так точно угадывал его мысли.

– Нет, – не признался Палло, – в тупик загнал он меня. – Палло кивнул в сторону Ветрова.

– Не сможет сесть ваш транспорт, – повторил тот, продолжая прерванный час назад разговор, – даже если всех летчиков-испытателей призовете сюда, – уко­лол он Палло. – Ну, допустим, посадим машину, погру­зим ваш «шарик», но сам господь бог не взлетит с такой полосы. И людей и технику угробим.

– А если я разрешение получу? – не сдавался Палло.

– Знаю, что ваша организация и этот самый Коро­лев многое могут, – спокойно ответил Ветров, – уже убедился на собственной шкуре. Однако, во-первых, через технику не перепрыгнешь, а во-вторых, обидно, если вся работа коту под хвост. Рисковать тоже надо уметь, со смыслом… Лучше разрешение для Козлова получи, мол, есть ему полное доверие, а разные инструк­ции пока недействительны. Тогда твой «шарик» до Ту­руханска доберется.

– Слышал я, что в Финляндии многие совещания в бане проводят, – рассмеялся Комаров. – И дела об­судят, и вымоются… Доля истины есть, Арвид, в его словах.

– Ветров из наших краев, соображает, – вмешался Мангулов.

– Ты мне характеристику не сочиняй, – вдруг оби­делся Ветров, – но если свой транспортик все-таки в Туру пригоните, я на нем полечу. Без себя не выпущу, это точно. На Иле сажусь здесь, каждый раз сопочке кланяюсь: спасибо, родная, не приголубила. Красивень­кая она, когда с земли глядишь, а стоит точно по курсу. Отсюда-то далеко вроде до нее, а в самолет ся­дешь – сразу стеной перед глазами вырастает. Вот если бы ее убрать…

– Ты ему такие идеи не подсказывай. – Комаров улыбнулся. – Привезет сюда маленькую атомную бомбу и ахнет. Вот и нет твоей любимой сопочки. Имей в виду, за «шарик» этот обгорелый он горы свернет. Так что, пожалуйста, без идей. Ну а к вертолетному варианту душа у него не лежит: боится, что побьют «шарик», пока до Туруханска доберемся.

– Даже Капрэлян и тот… – Палло не сдержался, выдал свое опасение. Не очень-то теперь он доверял вертолетчикам. – А может быть, санный поезд орга­низовать? – неожиданно пришла ему новая мысль. – И по реке до Туруханска?

– Пожалуй, две-три сотни оленей потребуется, – заметил Ветров, – а это в моей власти.

– Оленей достанем, – уверенно сказал Палло, – райком поможет, колхозы. Но так надежнее будет, вер­но? И метеоролог с нами до Туруханска, договорились?

– Можно и до Туруханска, – охотно откликнулся Мангулов. – Тысяча верст туда и тысяча обратно, это для таежника не концы. Но только не пойду я с вами на оленях, не пойду…

Мангулов замолчал, потянулся за ковшом, набрал воды и плеснул ее на раскаленные камни.

– Пожалуй, пока хватит… И никто не пойдет, – сказал он, – не знаете вы Тунгуски нашей, а она ре­ка с норовом, озорная речка. И горячая, как этот пар. В два этажа лед на ней. Первый, что в начале зимы становится, ко дну ложится. Река по нему течет, а по­том снова замерзает. Вот и получается пирог: лед, вода и снова лед. Верхний слой с промоинами. Через полсот­ни верст в одну из них ваш поезд и угодит. Да и оленей не прокормить вдоль Тунгуски. Сейчас снег тяжелый лег, глубокий очень. Человек и тот тонет, сами ис­пытали. Так что лучше лета подождать, пароход при­дет обязательно – вода в этом году высокая будет. Ну а если бы на твоем месте был «эстонец», доверился бы я Козлову. Он хороший человек, таких в тайге любят.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});