Запасной инстинкт - Татьяна Устинова

– Постойте, – опять попросил Троепольский, – значит, кто-то приходил к вам?

– А ты кто, мужик? – Вова опять почесал свою майку и призадумался. – В том подъезде вроде труп нашли. Это чего? Твой, что ли?

– Не мой, – отрезал Троепольский. – Мой еще не нашли.

– Так это чего? Из-за того… убиенного, что ли? А вы откуда? Из милиции? Если из милиции, покажите документ, и все равно я протоколов подписывать не буду и в понятые не пойду! Вов, чего ты смотришь-то? Зачем он приперся?

– Да я затем приперся, – заорал Троепольский, – что Федя Греков, которого убили, мой друг! И не надо мне, мать вашу, никаких протоколов! Мне надо, чтобы вы мне сказали, кто еще в тот день ошибся дверью!

– Так откуда ж я знаю кто! Мне по именам спрашивать некогда, время у меня не казенное, а свое, и дома я отдыхаю и по именам никого не спрашиваю!

– А чего? – Вова посмотрел на него сочувственно. – Правда, что ли, товарищ твой… помер, типа?

– Типа, помер, – согласился Троепольский.

– А ты чего? Хочешь узнать, кто его на тот свет проводил?

– Хочу, – признался Троепольский.

– Ишь ты, – восхитился Вова, – в очках, а хочет узнать! Ну, проходи тогда, что ли.

– А здесь нельзя?..

– Так чего здесь! Тогда там удобней. Троепольский покорился и “прошел”. Куртку он снимать не стал и портфель тоже не оставил в прихожей. В квадратной комнате лежал квадратный ковер, стояли распахнутая тахта, утлый столик на колесах, и еще висел коврик на стене, а на коврике… алюминиевая шашка. Там, где полагается быть драгоценным камням, рукоятка была раскрашена разными красками. Красота.

– Садись, – пригласил Вова и вытащил из-за спины табуретку и воздвиг ее неподалеку от столика. – Может, водки выпьем?.. Раз уж товарища твоего… на тот свет, короче…

– Какой еще водки?! – громко закричала из кухни бдительная Натали. – С утра пораньше! Тебе бы только повод! Так и будешь ее трескать!..

– Да не трескать, а за упокой души всегда!..

– Да ты и так всегда!..

– Наташка! Замолкни!

– Не стану я молчать! С утра водку! Допьешься до белой горячки!

– Я свою меру знаю!

– Знаю, как ты знаешь! А кого в прошлую среду Митяй на себе принес? Стыдоба какая, перед людьми-то!

– А что? Твои люди не пьют?!

– Да все люди как люди пьют, один ты, как буйвол меченый!..

– А в гадюшнике твоем больничном не пьют?!

Там все ангелы небесные с крыльями?

Троепольский, растерявшийся было в начале дискуссии, неожиданно осознал, что, если немедленно не возьмет инициативу в свои руки, дело может кончиться скверно.

– Так кто приходил-то?! – в потолок громко крикнул он, и все неожиданно смолкло.

На пороге комнаты показалась Натали с чайником в правой руке и не слишком чистым полотенцем в левой.

– Куда?

– К вам, – с нажимом сказал Троепольский и вытащил сигареты, – в тот вечер, когда я ошибся дверью. Кто еще?

– Чаю будете пить?

Троепольский сказал, что “чаю” он пить будет, решив, что в противном случае гостеприимная хозяйка непременно обидится.

На утлом столике образовались чашки с блюдцами, пластмассовая желтая сахарница в виде груши – полгруши снималось, а из оставшейся половины надо было вычерпывать сахарный песок, – темное варенье в вазочке синего стекла и печенье “Юбилейное” в пачке. Натали проворно накинула на тахту покрывало, посмотрелась в полированный сервант, опять поправила челочку и разлила чай.

Троепольский посмотрел в свою чашку с блюдцем. В желтой жидкости болтались черные чаинки, а на блюдце был почему-то рассыпан сахар. То ли он сам его рассыпал, то ли он всегда там был. “По жизни”, как теперь принято выражаться.

Вова тоскливо поглядел в свою чашку с блюдцем, зачем-то взболтал чай, сунул чашку на столик и сказал с тоской:

– Э-эх!..

– Пей, пей, – посоветовала Натали, – вкусно, если с булочкой. Хочешь булочку? Или печеньку? А вы, – это уже Троепольскому, – зря пришли. Никого вы не найдете. Уж раз убили, то и убили, так я считаю. Судьба такая. Нынче всех убивают, а вчера какая-то старуха квартиру свою подожгла, “Дорожный патруль” сказал.

– Да не подожгла она, а баллон рванул там! Как это вы, бабы, слушаете! Вам одно говорят, а вы все о другом!..

– Да не баллон, баллон рванул, где дедок заснул, пьяненький, и сигарету не потушил, а бабка сама квартиру подожгла, чтобы она дочери ее не досталась.

– Точно!

– Так я про что и говорю! Представляете, – это опять Троепольскому, – вот только что “Дорожный патруль” сказал, что бабка сама свою квартиру спалила, потому что дочь ее выселяла. А бабка решила, что лучше пусть сгорит она, только дочь все равно ничего не получит! И подожгла. Керосинцу запасла, полила все, да и кинула спичку.

– Во зараза какая, пенсионерка-то!

– Ой, кто бы говорил!.. Твоя-то мамаша в прошлом году на лестнице меня чуть до смерти не убила!

– Так было за что, когда ты три кило студня перевернула!..

– Так для тебя жратва первое дело, а на меня наплевать всегда! Вам бы с мамашей только жрать, а когда человек…

Троепольский протяжно завыл, наклонился вперед и взял себя за голову. Его вой так поразил спорщиков, что они даже позабыли про перевернутый в прошлом году студень.

– Ты чего? – с интересом спросил Вова. – Ты чего, мужик, а?

– Может, он припадочный, а, Вов? – тревожно просвистела Натали. – Смотри, он желтый какой-то.

– Кто к вам приходил?! Кто, так же, как и я, ошибся дверью?!

– Когда? – испуганно спросила Натали, и Троепольский быстро и доходчиво объяснил, когда именно. Еще он объяснил, куда следует немедленно пойти самой Натали, ее мамаше, Вовиной мамаше вместе со студнем и еще Вове.

От этих объяснений ему вдруг полегчало – голова перестала гудеть чугунным басовитым гудением, перед глазами прояснилось, и еще он сигарету закурил, а с сигаретой ему всегда становилось легче жить.

Вова порылся в заднем кармане тренировочных штанов, извлек мятую пачку и тоже закурил. Некоторое время все задумчиво курили. Потом Троепольский стряхнул пепел в чашку с чаем и спросил:

– Ну?

– Девушка приходила, – с готовностью сообщила Натали и покосилась на Вову. – Ну, то есть как девушка! Такая… не очень молодая девушка. Как я, примерно. Ну, тоже, как вы – “простите, извините, где Федя?”. Я ей – какой такой Федя? Она мне – а что, разве Федя здесь не живет?! А я ей – знаете, девушка, надо у своих кавалеров адресок-то поточнее узнавать, а то небось в прошлый раз, когда у него была, ни о чем на свете не думала, кроме как о том самом, а теперь вот найти не можешь!.. А она мне – так он здесь не живет?! А я ей…

– Как она выглядела? – перебил Троепольский. Жить ему не хотелось. Сигарета отвратительно воняла.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});