Хранительница царских тайн - Анна Князева

– Что еще? – спросил у него Дуло.

– Я нашел место, откуда отправляли электронное сообщение Полине Свирской. Это интернет-кафе на окраине Москвы. Там есть видеонаблюдение, за диском поехал Семочкин. Еще проверили звонки в усадьбу Бекешевых, входящие на сотовый телефон убитой. Определились с кругом ее знакомств. Пока ничего интересного. Ты вот что… – вспомнил Филиппов. – Поезжай в усадьбу, поговори с горничной. Зуб даю, она что-то знает. Все время про тебя спрашивала. Кстати, сегодня похороны Алины Бекешевой.

– Нужно позвонить сестре, – сказал Дуло.

– Какой сестре? – не понял Филиппов. Но и тут же спохватился. – Ах да, прости, не сразу сообразил. Можешь не звонить, все равно не успеет. – Он поднял голову и серьезно посмотрел в глаза Дуло. – Стало быть, на всемирное Зло не замахиваемся?

– А это уж как придется… – ответил тот.

Глава 55

Залог

Коридор закончился тупиком. Здесь не было ни одного окна, но было много дверей.

Марину поставили к стене, раздался металлический звук, и конвоирша втолкнула ее в полутемное помещение. Створка за спиной захлопнулась.

– Рушкая? – спросил женский голос.

Глаза еще не привыкли, и Марина не сразу рассмотрела, кто говорит.

– Русская, – ответила она, заметив, что в камере находятся еще несколько женщин. – Значит, это и есть зиндан?

– Привыкай. Мещяца два отшидки тебе обешпечены. – С ней говорила женщина лет тридцати, похожая на узбечку. Вместо двух передних зубов в ее рту была дырка. – За проштитутцию?

– Покушение на убийство…

– Тогда наштраивайща надолго. – она взяла Марину за руку и подвела к подстилке, которая лежала прямо на бетонном полу. – Тут швабодно.

– А где же нары?

– Нету. Шпим на полу. Дышать шовщем нечем… – Она опустилась на пол, приглашая Марину присесть рядом. – Жа покушение на убийштво мало не жди… На клиента, что ли, покушалашь?

– Я не проститутка.

– Какая ражница… Покушение, оно и в Африке покушение, – сказала «узбечка» и, наклонившись к Марине, прошептала: – Видишь ту малолетку в правом углу? Тоже жа покушение пошадили. Еще не шудили, но жа араба дадут по полной. Ждещь этого не прощают.

Марина посмотрела на худенькую девушку и удивилась:

– Хотела убить?

– Пошти шта, – прошепелявила «узбечка». – Клиент-араб два дня над ней иждевалшя, а потом нажралщя шампаншкого и ушнул. Пока он пьяный шпал, она жабила ему бутылку в жадницу.

– Лучше бы в полицию на него заявила.

«Узбечка» приглушенно хихикнула.

– Она нелегалка, ее в Эмираты жених привеж. Потом окажалось – шутенер. Продал ее хожяину гоштиницы за пятьшот долларов. Ехала, думала, что невешта, а как приехала, проштитуткой штала.

– И она не сбежала?

– Пашпорт отобрали. Ее хожяин гоштиницы с дружками ижнашиловал, а потом держал в комнате. Только клиентов пушкал. Жа день по пять-шешть человек. Потом она убежала… – Женщина заговорила тише: – Это она шама мне рашкаживала. Ее поймали и в накажание отдали в рабочий район. Тридцать человек пакиштанцев жа день пропуштили.

– Бедненькая…

– Она того, не в шебе немношко. Да и как тут выдержать…

Марина оглядела «узбечку»: длинная юбка, босые ноги, несмотря на жару – кофточка с длинными рукавами. На голове шелковый платок с люрексом.

– А вы откуда прехали?

– Иж Бишкека.

– Киргизия?

– Оттуда. Приехали с подружкой, да та померла. Трое деток ошталось.

– А что с ней случилась?

– Пошла к одному индушу, и – конец. Он ей артерию на шее прокушил и ухо оторвал.

– Как же так?

– В экштаже.

– В экштаже? – Марина задумалась. – Вы хотите сказать, в экстазе…

– Да. Увидел, что померла, и удрал, – «узбечка» поправила на голове платок. – А мне повежло – денег жаработала, подарки детям купила, шыну мужикальный центр. Жубов вот жалко – афганец выбил, платить не хотел. Домой, в Бишкек, бешплатно лечу – меня депортируют. Раньше вернутца шуда могла, а теперь – нет. Они теперь по глажам региштрируют.

– Идентифицируют по радужной оболочке, – подтвердила Марина. – Очень противно. Особенно когда видишь, что мужиков и так пропускают.

– Вот-вот. Теперь уж мне шуда не вернутца.

Женщина сидела, сложив по-турецки ноги, и раскачивалась из стороны в сторону.

– Два мешяца шижу. Шкажали, пошадят на шамолет – и пока.

– Здесь только проститутки сидят?

– Пошти шта. – «Узбечка» заговорила шепотом. – Видишь, у двери лежит, девка ш титьками? Мошквичка. В хорошем доме у богатого араба жила.

– И такое бывает?

– Школько хочешь. Даже жамуж выходят. Не проштитутки, конечно.

В двери что-то звякнуло, и она распахнулась. На пороге стояла строгая конвоирша. Поверх черного платка на голову была надета фуражка.

– Мукиева, ходи!

– Меня! – Женщина вскочила и быстро надела шлепанцы. – Ну, щаштливо. Не шкучай… – Она выскочила из камеры, и дверь снова захлопнулась.

Марина легла на подстилку и скорчилась, подтянув к подбородку колени.

«Что делать… Что делать…» – стучало в мозгу.

В камере было душно. Ей не хотелось ни двигаться, ни говорить. Казалось, любое движение может примирить ее с тем, что случилось. А мириться она не хотела. Так, не двигаясь, Марина пролежала весь день. Вечером ей принесли еду, но она выпила только чай.

Ночь тянулась мучительно долго. Она вставала с подстилки, садилась и снова вставала. Моталась по камере, не представляя, как сможет вынести еще несколько часов до рассвета.

Рано утром загромыхала дверь.

– Ты, ходи!

Марина оглянулась – палец конвоирши указывал на нее.

– Я? – Высохший от жажды язык не шевелился во рту.

– Ты! Ходи!

Она поднялась и вышла из камеры. Ее провели в лифт и подняли на первый этаж. Там, в холле, Марину передали арабу в белой одежде, и тот вывел ее во двор.

– Туда, пожалуйста. – Мужчина говорил по-английски, и это показалось хорошим знаком. – Садитесь в машину.

Во дворе стоял огромнейший джип, намного больше обычного. Приглядевшись, Марина сообразила: известная модель, но сделанная в удлиненном варианте, по-видимому, на заказ.

– Куда вы меня везете? – спросила она, усевшись в машину.

– В безопасное место. – Большего араб не сказал.

Ворота поднялись, и автомобиль выехал на пустынную улицу. В салоне было прохладно, умиротворяюще тихо звучала арабская музыка.

Уже через несколько минут автомобиль свернул на набережную и направился в сторону Дубая. Справа простирались безлюдные пляжи и зеленые воды Персидского залива. Где-то далеко, в утренней дымке, маячили нефтеналивные танкеры.

Машина въехала в облицованный плиткой тоннель. Он пролегал под заливом, разделяющим город пополам. Та часть Дубая, которая называлась Дейра, осталась позади. Тоннель привел их в район Бар-Дубай.

Дорога по-прежнему шла берегом моря. Порой его заслоняли роскошные виллы, иногда парки, однажды – элитный яхт-клуб.

Не доезжая до знаменитой гостиницы «Парус», машина свернула влево, потом еще раз и остановилась перед ажурными воротами из металла. Ворота открылись, и автомобиль нырнул в подземный гараж.

Араб вышел из машины и распахнул заднюю дверцу, Марина спрыгнула на мраморный пол. Сквозь широкий дверной проем справа она увидела крытый бассейн и сад, в котором порхали разноцветные птички. Откуда-то доносилось журчанье воды.

Сверху послышались шаги. По лестнице спускался мужчина. Несмотря на то что в этот раз тот был в джинсах и майке, Марина сразу узнала «Алишку».

– Наконец-то… – он взял ее за руку. – Ты познакомилась с адвокатом?

– Махмуд, – представился ее спутник. – Вам больше не о чем беспокоиться. За вас внесен денежный залог. Я буду вести ваше дело.

– Сейчас – завтрак, – сказал «Алишка». – Потом пойдем в кабинет, и ты нам расскажешь все, что с тобой случилось. Пока поживешь здесь. Думаю, к концу следующей недели все утрясется.

Глава 56

Похолодало…

По дороге к усадьбе были разбросаны пихтовые ветви…

Полина доехала до ворот и остановила машину. Навстречу ей из калитки вышел охранник:

– В доме – никого, все уехали на кладбище.

– На кладбище? – спросила она.

– Алину Николаевну хоронят. На старом монастырском кладбище. Здесь недалеко.

– Я знаю.

Она развернулась и помчалась на всей скорости, надеясь успеть хотя бы к окончанию церемонии.

На расчищенной дороге возле кладбища стояли несколько машин. Над ними возвышался темно-синий ритуальный автобус.

Позабыв запереть джип, Полина кинулась к месту, где стояла небольшая группа людей. Среди других она увидала плачущего Бекешева, Таисию Титовну с аптечкой в руках и притихшего Сергея Дуло.

Полина подошла к могиле своей сестры.

Прихлопывая лопатой свежий холм, пьяненький мужичок заметил:

– Зима теплая. И нам хорошо, и ей – легче…

Она заплакала в воротник шубы. К ней подошел Сергей, обнял и повел прочь.