Рерих - Максим Дубаев

На этой выставке к Николаю Константиновичу подошел «странный человек», пообещавший ему золотые горы. Позже Рерих описывал эту встречу в темных тонах:

«…на выставку явился таинственный господин с невнятной фамилией, спрашивает:

— Вы собираетесь в Англию?

— Откуда вы это знаете?

— Мы многое знаем и пристально следим. Не советуем ехать в Англию. Там искусство не любят и ваше искусство не поймут. Другое дело в Германии. Там ваше искусство будет оценено и приветствовано. Предлагаем устроить ваши выставки по всей Германии и гарантировать большую продажу. А чтобы не было сомнения, можно сейчас же подписать договор и выдать задаток.

…Призрак с задатком!..»[180]

Рерих от задатка отказался не только потому, что строил планы на поездку в Англию — согласившись, ему пришлось бы закрыть выставку, а она приносила хорошие деньги. Картины Николая Рериха отправились по скандинавским странам. В Норвегии они оказались 10 января 1919 года. В Копенгагене, в выставочном зале «Ovenlyssalen» на улице Бредгаде, успех был не меньший, чем в Швеции, и, конечно, публика особо отмечала картины, в которых есть скандинавские мотивы. Одна из норвежских газет писала: «Среди выставленных картин можно упомянуть… сюиту из Карелии и работу по сюжету предания о Велюнде, изображение смерти Ньяла…»

Далее выставка переехала в Данию, потом в Финляндию.

25 ноября 1918 года Леонид Андреев писал Рериху о шведской выставке: «Жалко, что я не видел и не знаю последних Ваших картин, тех, что на выставке, и не могу моими глазами прослеживать глаза публики: как они смотрят на вот это, это. Конечно, успех должен быть, но, как мне всегда казалось, не у толпы: она примет Вас только на веру, в очаровании красок, а к миру Ваших видений смогут подойти только немногие. Но мне хотелось бы видеть, как они видят? Как они смотрят? лица и глаза? Вместе с Вами походить бы по выставке и подсмотреть смотрящих»[181].

В то время когда барон Карл Густав Маннергейм, регент Финляндии, объявлял об очередном роспуске Сейма, гельсингфорсская русскоязычная газета писала о Н. К. Рерихе, выехавшем в Швецию с выставкой своих картин:

«Художник Н. К. Рерих предполагает, как мы слышали, устроить выставку своих картин в Гельсингфорсе. Несомненно, это будет крупным художественным явлением, которое доставит русскому населению кроме высокого эстетического наслаждения и некоторое удовлетворение национальному самолюбию: творчество этого художника развернется перед глазами тысяч посетителей, которые смогут смотреть его картины, одну из славных страниц русской культуры.

Недавно картины Н. К. Рериха были выставлены в Мальмё (в Швеции), где они имели большой и заслуженный успех. Приводим извлечение из критической характеристики, данной Н. К. Рериху одною из датских газет:

„На Балтийской выставке в Мальмё русский отдел был одним из наиболее выдающихся. С чисто художественной точки зрения он, однако, далеко не может сравниться с немецким, как и шведским и датским. Он имеет собственное настроение. Фантазия много работала здесь. Он имеет замечательные противоположности. Нечто благородное, нечто давно умершее в западной Европе, нечто исходящее из Византийской культуры смешалось здесь с крайне новыми течениями. Первобытная сила и слабость, вырождения, грубость и тонкость ведут борьбу. Но замечательнее всего проблески великой, нетронутой души народа, которые проглядывают то здесь, то там. Эти проблески заметны в больших, ярко написанных картинах А. Е. Яковлева и его же портретах художников и ученых; еще более заметны они в чудесной картине Д. С. Стеллецкого „Марфа Посадница“, но лучше всего они воплощены в произведениях Николая Рериха.

Его выставка была очень обширна; большой зал содержал исключительно его работы. Он обладает редким даром сильных декоративных эффектов. Как сказал один опытный критик, многие из его картин могли бы быть воспроизведены в тканях и мозаике.

Выставка Рериха в „Ovenlyssalen“ на Bredgade дает до некоторой степени новый взгляд на его произведения. Он является здесь, прежде всего, талантливым театральным живописцем. Он обладает фантазией и удивительным умением схватывать эффектное. Он пишет смело, широко, законченно, он часто обходит тонкости, которые придают картине очарование, и его произведения надо смотреть на расстоянии нескольких метров. Его краски соответствуют его манере писать. Он опускает свои кисти в чистые, яркие краски и не боится сильных контрастов, но его искусство имеет блестящие возможности в области театральных эффектов…“»[182]

Столь же хвалебные отзывы поместили и другие скандинавские газеты. Творчество Н. К. Рериха характеризовалось в них как: «Метерлинк в живописи», «волшебная земля Рериха», «живопись черного опала», «говорящие камни».

13 и 14 января в «Svenska Dagblatt» публиковалась большая статья Николая Рериха о русском искусстве, вызвавшая огромное количество сочувственных отзывов. Газеты писали, что «Н. К. Рерих исполнил то, что в настоящее время должен исполнить каждый культурный русский деятель, т. е. предъявить то, что в России является наиболее ценным в культурном отношении». В тот же год Николай Рерих был избран членом Художественного общества Финляндии.

ДЕРЖАВА РЕРИХА

Возможно, теперь, когда многие европейские газеты писали о Рерихе как о гениальном художнике, он мог не опасаться депортации за пределы Финляндии. Но рисковать Николай Константинович не стал. Из Финляндии 12 февраля 1919 года он писал С. П. Дягилеву:

«Считаю, что наше дело теперь пропагандировать Россию во всех областях. Здесь в Финляндии — дело маленькое, надо выступать шире… Извести, милый, что можно сделать для моего приезда и для моего выступления. Буду с нетерпением ждать твой ответ. Буду сердечно рад с тобой увидеться после всего пережитого. По сию сторону надо держаться вместе и утверждать русское искусство за границей»[183].

Сергей Дягилев не заставил себя долго ждать, письмо Николая Константиновича пришло как нельзя кстати: в это время в Англии вместе с Томасом Бичемом Дягилев возобновил свои знаменитые «Русские сезоны». В письме к Николаю Константиновичу Дягилев, со свойственными ему преувеличениями, обещал многое, писал о возможном устройстве выставок картин Н. К. Рериха в Англии и о создании декораций для нескольких спектаклей «Русских сезонов», с огромным размахом организуемых в Европе. Конечно, Николай Константинович сразу принял предложение Дягилева, тем более что и паспорта, полученные в Стокгольме для легализации пребывания Рерихов в Финляндии, давали возможность легко пересечь границу с Англией. Тем временем выставка картин Н. К. Рериха становилась все более популярной.

Газета «Русская жизнь» с энтузиазмом поддерживала своего известного соотечественника. Именно эта финская газета поместила 29 марта 1919 года знаменитый очерк Леонида Андреева «Держава Рериха», который определил будущее отношение к творчеству и деятельности художника. Этот очерк вышел в день открытия выставки картин в салоне Стриндберга, который располагался на одной из центральных улиц Гельсингфорса (Хельсинки). Леонид Андреев писал его с 24 февраля по 1 марта, и только 2 марта 1919 года отослал Н. К. Рериху с припиской: «Дорогой мой друг! Целился написать статью как раз к первому (российская привычка — в последний срок!) и промахнулся: оказалось, что в феврале, несмотря на декреты, всего 28 дней, и я на день опаздываю. Именно: кончаю статью сегодня вечером и завтра, оставив себе копию на всякий случай, почтою посылаю Вам вместе с этим письмом. Только не судите строго! Говоря по чистой совести, очень трудно (а минутами казалось, невозможно) сосредоточить мысль на чем-либо ином, кроме треклятого большевика. С какою радостью в иное время я не только лизнул бы от Вашего творчества, как сейчас — а окунулся бы с головой, постарался бы нырнуть на самое дно!»[184]

Рериху эссе очень понравилось, и он организовал его публикацию в газете «Русская жизнь», к самому открытию выставки.

Выставка проходила помпезно. Вступительную речь произнес Аксели Галлен-Каллела, он зачитал приветствие Н. К. Рериху от правительства Финляндии. Почти все финские газеты поместили статьи об этой выставке, тем более что главный художественный музей Финляндии — Atheneum — объявил о покупке картин Н. К. Рериха для постоянной экспозиции. Статья Л. Андреева была сразу переведена на финский язык и опубликована в апрельском номере журнала «Otava» с пометкой «Написана Леонидом Андреевым специально для „Otava“»[185].

«Рерихом нельзя не восхищаться, — писал Леонид Андреев в своем эссе, — мимо его драгоценных полотен нельзя пройти без волнения. Даже для профана, который видит живопись смутно, как во сне, и принимает ее постольку, поскольку она воспроизводит знакомую действительность, картины Рериха полны странного очарования; так сорока восхищается бриллиантом, даже не зная его великой и особой ценности для людей. Ибо богатство его красок беспредельно, а с ним беспредельна и щедрость, всегда неожиданная, всегда радующая глаза и душу».