Жиган: жестокость и воля - Сергей Зверев

Затем он подобрал пистолет и пару минут наблюдал за агонией Чернявого. Тот дергался изо всех сил и наконец затих, глядя невидящими глазами в потолок.

Отойдя на метр от изгаженного врага, азербайджанец всадил в него две пули. Потом подумал и выстрелил еще два раза.

Выходя из комнаты, он достал из рукоятки пистолета использованную обойму, сунул ее в карман, оттуда же достал новую и зарядил пистолет.

Передернув затвор, он два раза выстрелил в голову пожилой женщине, которую азербайджанцы использовали как прикрытие, чтобы проникнуть в квартиру Михуты. Потом он шагнул на кухню, где истратил еще два патрона на Болта.

Спрятав оружие под легкие летние куртки, Аладдин и Икмет вышли из квартиры. Рядом с трупом Болта на кухне лежала бутылка. Капли недопитой водки из горлышка медленно капали в растекавшуюся по полу лужу крови.

Глава 20

Константин глянул на часы. Было без десяти шесть. Уже битый час он ходил вокруг медицинского центра, ожидая окончания смены.

Он высматривал ее среди сотрудников, спешивших домой после работы. Особое внимание привлекали женщины ростом ниже среднего, но, как назло, ее среди них не оказалось.

Парочка молодых особ, одетых по погоде лишь в легкие блузки и мини-юбки, загадочно улыбнулись в ответ на внимательный взгляд хорошо одетого и вполне симпатичного молодого человека с букетом цветов в руках. С явными вздохами сожаления они проходили мимо, видя, что на них не обращают внимания.

— Ну наконец-то, — выдохнул Константин, увидев брюнетку с короткой стрижкой в туфлях без каблука.

Она была без очков, как в первый раз, когда Константин встретил ее в лифте. Но вместо скромного делового костюма на молодой женщине было надето изящное летнее платье из белого шифона.

Держа в руке маленькую сумочку, она вышла из стеклянных дверей медицинского центра и уверенно направилась к аллее. Несмотря на высокий рост и длинные ноги, Панфилову не сразу удалось нагнать ее.

Выскочив из-за спины брюнетки и прикрываясь цветами, он воскликнул:

— Я очень упрямый!

Она остановилась, будто споткнувшись, и долго смотрела на Константина выразительными карими глазами. Он виновато улыбался, наклонив голову.

— Вы так и будете стоять? — стараясь не рассмеяться, спросила она.

— А что?

Она так многозначительно посмотрела на цветы, что Константин не мог не осознать своей ошибки.

— О, извините. — Он протянул ей букет великолепных алых роз. — Это вам.

— Вы невыносимы, — улыбнулась она, перевесила сумочку на плечо и взяла цветы. — Ваше счастье…

— Что я упрямый?

— Что вы пришли с розами.

Она улыбнулась так обезоруживающе, что Константину сразу же захотелось обнять ее.

— Это мои любимые. Других я не люблю.

— Значит, если бы я пришел с гвоздиками, вы отхлестали бы меня букетом по физиономии? — предположил Панфилов.

— Во всяком случае, моей благосклонности вы не дождались бы.

— Хорошо. Договорились. Никогда и ничего, кроме роз. Вы опять собираетесь идти через парк?

— Есть другие предложения?

— У меня тут неподалеку машина. Она на мгновение задумалась, потом осмотрелась по сторонам и чуть склонила голову.

— Хорошо. Раз уж вы все-таки добрались до меня, везите.

Они развернулись и зашагали по направлению к стоянке. Какое-то странное чувство наполнило сердце Константина.

Нельзя сказать, чтобы оно было совершенно незнакомым. Еще в школе он влюбился в гордячку Лену Кирееву. Но и тогда это скорее походило на поклонение.

Испытывая отчего-то чувство неполноценности, он тогда не смел любить, а лишь тихо обожал.

Потом, спустя несколько лет, он еще раз встретился с Леной, и чары любви разрушились. Осталась только неизбывная горечь, никак не проходившая в течение долгого времени.

И теперь Константину показалось, что желчный осадок растворяется, куда-то уходит.

Кровь в жилах бурлила, хотелось говорить и делать глупости, как шестнадцатилетнему пацану. Интересно, что чувствовала она?

— Наконец-то мы с вами познакомимся, — сказал он, радуясь, как ребенок, получивший в канун Нового года долгожданную игрушку.

— С чего вы взяли? — игриво возразила она.

— Но вы же не прошли мимо. Даже согласились сесть в мою машину.

— Во-первых, я еще могу и отказаться. Во-вторых, молчите до самого дома. Надеюсь, вы отвезете меня домой, а не в какую-нибудь забегаловку?

— Разве я похож на человека, который водит баб по забегаловкам? Я пригласил бы вас в ресторан…

— Вот именно это я и называю забегаловками.

— Хм…

— Не спешите расстраиваться, — она взглянула на него так лукаво, что ему тут же захотелось не только обнять, но и поцеловать ее. — Как вас зовут?

— Константин.

— А фамилия у вас есть какая-нибудь, Константин?

— Панфилов. Если надо отчество, пожалуйста — Петрович.

— Меня зовут Татьяна.

— А фамилия у вас какая-нибудь есть, Татьяна? — он перепасовал ей ее язвительный вопрос.

— Разумеется. По мужу я Старцева, а вообще-то Никифорова.

Константин остановился и растерянно захлопал глазами.

— По мужу? — механически повторил он. Она повернулась и звонко расхохоталась.

— Жалко, что вы не видите себя со стороны. У вас такой дурацкий вид.

— Да?

— Не расстраивайтесь. Так выглядели все мужчины после этого сообщения. Слово «муж» звучит для вас просто ошеломляюще. Или я не похожа на женщину, которая может выйти замуж?

— Похожи, — выдавил из себя Панфилов.

Она наклонилась к нему и, чуть понизив голос, доверительно сказала:

— Ладно, не буду вас шокировать. Мне самой надоели эти эксперименты. Я Старцева по бывшему мужу.

— Уф, — выдохнул Константин и тут же стал шарить руками по карманам пиджака.

— Что вы ищите?

— Закурить хочу. Такие повороты не для моих «Жигулей».

Он вытащил почти пустую пачку «Кэмела», достал из нее последнюю сигарету, закурил, чиркнув зажигалкой, а пачку смял и засунул себе в карман.

Татьяна, не скрывая любопытства, следила за ним.

— Что вы смотрите?

— Так, ничего. Где ваши «Жигули»?

— Вот, — он указал ей на свою машину. — Куда едем?

— Константин, вы спрашиваете совсем как таксист. Надеюсь, мне не придется платить за поездку?

— По двойному тарифу, — пошутил он, — за то, что вы меня так нагрели со своим бывшим мужем.

— Тогда вам не повезло, я не люблю переплачивать.

Он открыл дверцу, помог Татьяне сесть. Потом легко перемахнул через капот и спустя несколько мгновений уже сидел рядом с Татьяной.

— Давно я не видела таких цирковых трюков, — искренне удивилась она. — С тех пор, когда в последний раз была на представлении.

— Не хотел заставлять вас долго ждать, — объяснил он, вставляя ключ в замок зажигания.

— Но меня-то вы ждали почти полдня.

— Это не в счет. Мои проблемы никого не должны волновать.

Машина вырулила со стоянки и рванула по асфальтированной дорожке.

— Ой! — воскликнула она, когда Панфилов резко прибавил газу.

— Что?

— Не надо так быстро. Я боюсь. Он сбросил газ.

— Так куда поедем? Может, и вправду в забегаловку? Не смотрите на меня так страшно, я пошутил.

— Если бы я даже хотела, все равно ничего не получится.

— Почему?

— Мне надо забрать ребенка из детского сада. Он в группе продленного дня.

— У вас есть ребенок?

— Сын, ему шесть лет. Зовут Андреем.

— А ваш муж?..

— Муж объелся груш, — произнесла Татьяна избитую фразу.

— И давно вы?

— Развелась? Три года назад.

— А… где он сейчас?

— Не имею ни малейшего представления. Я с тех пор не виделась с ним.

— Он хотя бы звонит?

— Он не знает, где я теперь живу. После развода я переехала на новую квартиру.

— И где находится ваше новое жилище?

— В Митино. Знаете такой район?

— Слыхал.

— Тогда спешу предупредить: у нас там неподалеку птицефабрика и ароматы такие, что можно сразу сбежать.

— Меня ароматы не пугают, — сказал он и хотел добавить, что, мол, не такое нюхал, но промолчал.

— А вот нам порой очень неудобно жить. Иногда нельзя даже форточки открыть.

— Это хуже, — согласился он, — но тоже не смертельно.

— Какой-то вы очень бесстрашный, Константин, — сказала она, поглядывая на него с озорной улыбкой на устах. — Впервые встречаю такого мужчину.

— Я единственный в своем роде, — смело заявил Панфилов.

Увидев небольшую толкучку возле станции метро, Константин остановил машину.

— Посидите здесь, я мигом, — сказал он, выходя из «Жигулей». — Только никуда не уходите. Договорились?

— Обещаю.

Спустя несколько минут он вернулся, неся в руках раздувшийся полиэтиленовый пакет.

— Это для Андрюхи, — пояснил он, бросая пакет на заднее сиденье. — Просто я не знал про сына.

— Ах, он уже и Андрюха? А я, наверное, Танюха? — с некоторой долей скепсиса сказала она.