У Ромео был пистолет - Диана Лилит

утешить, – агрессивно говорит он, а в глазах властвует мрак.

– Ривер, не нужно… – неуверенно шепчет она и пытается взять его за руку, но он грубо отстраняется.

– Не надо, я ухожу. – Ривер направляется к выходу.

Анна-Мария поднимается и идет за ним.

– Ривер, пожалуйста, не совершай ошибку, ты не понимаешь, что делаешь.

На выходе она хватает его за запястье, но не успевает Ривер возмутиться на этот счет, как Анна-Мария внезапно целует его. Он даже не до конца осознает, что произошло, когда она отстраняется от него и стыдливо опускает глаза в пол.

– Ривер, я не…

– Это… Извините, мне нужно уйти, – растерянно шепчет он и выходит из дома.

Ривер чувствует себя опустошенным. Быстро заведя мотоцикл, он спешит домой, который так ненавидит. Но даже там сейчас куда спокойнее.

Лежа на кровати и смотря в потолок, он чувствует легкий холод.

– Скоро все изменится. Делай то, что нужно делать, – тихий голос матери звучит его в ушах.

Привидения не дают ему побыть в тишине. Мысли, галлюцинации, страхи, фантазии – вот они, его паранормальные явления.

– Я всегда знал, что у психиатров не все в порядке с головой. Это же очевидно, – равнодушно вздыхает Ривер.

Но ответа нет. Да и от кого? В комнате он один. Всегда был.

Глаза невольно закрываются, Ривер проваливается в сон, вызванный усталостью, когда чуть позже раздается звонок в дверь. Он устало ковыляет к входной двери и, открыв ее, обнаруживает там большую подарочную коробку с бантом и запиской: «Теперь дома тебе будет не так одиноко».

Прочитав слова, он берет довольно тяжелую коробку и заносит в дом. Любопытство овладевает им. Открыв подарок, Ривер обнаруживает то, чего никак не ожидал увидеть: маленького черного щенка, напоминающего лису, дорогой породы.

– Нет, пожалуйста, пусть это будет просто сон… – отчаянно шепчет Ривер, беря собаку на руки.

Очевидно, что подарок – дело рук Даники Колфилд. Он ведь даже почерк ее узнал (запомнил еще со времен работы в баре, когда она оставляла записки с заказами). Никто из его окружения больше не мог позволить себе такой дорогой подарок.

Зачем она это делает?

Зачем она общается со мной?

Зачем ей так хочется быть ближе?..

Она словно подсознательно усложняет игру. С каждым уровнем испытания все труднее и труднее. Они выворачивают душу наизнанку, разрывают сердце.

Ни в коем случае нельзя сдаваться.

Если сдашься – провалишь жизнь, как чертов школьный экзамен.

Глава двадцать седьмая

Всю неделю идет проливной дождь. Даника идет пешком из колледжа. Машину она одолжила на месяц Леону, потому что свои ему надоели. Сама Даника к ним равнодушна, а прогулка под дождем всегда доставляла ей некое удовольствие и оживляла детские воспоминания о временах, когда они с братом любили играть в догонялки во дворе виллы в Авиньоне. Запах лаванды и петрикора до сих пор всплывает в памяти и дарит чувство успокоения. В детстве их часто водили в церковь, читали Библию, однако у Даники всегда было собственное представление рая. Это туманное место, заполненное облаками и холодным светом, где преобладает запах лаванды и дождя. Вот и сейчас, идя сквозь небольшой опустевший парк, она представляет, что проходит сквозь рай. Одежда ее промокла насквозь, угольные волосы вьются, словно она русалка, а губы беспрерывно шепчут одно из стихотворений Роберта Бернса:

Дженни платье разорвала;

Прицепила колос;

За собой она слыхала

В поле чистый голос.

Дженни бедная бежала

Всё по бездорожью,

Дженни платье разорвала,

Пробираясь рожью.

Если кто встречал кого-то

В поле знойным летом,

Что кому-то за охота

Толковать об этом…

Если кто во ржи кого-то

Целовал случайно —

Не для нас о том забота

И не наша тайна.[5]

Порывистый ветер срывает с головы Даники тонкий шарф, и она тянет его обратно. Он развевается словно свадебная фата. У Даники слегка кружится голова.

Спустя час она наконец доходит до дома. Калитка без лишнего скрежета открывается автоматически, а дома тише, чем в гробу.

Первым делом она направляется в душ. Там под горячей водой ее синюшные ногти на руках приобретают здоровый оттенок. Голова кружится, глаза закатываются. Она выходит обернутая в мягкое полотенце, слегка пошатываясь. Упав на кровать, Даника пытается дышать ровно. Постепенно ей становится легче. Она берет с пола промокшую от дождя одежду и кидает в сушку, а сама, надев простую майку, спускается на кухню.

Внизу – никого. Отца и так никогда нет дома, мать, похоже, наглоталась валиума и спит в своей комнате мертвым сном. Ничего нового.

Даника тихо бродит по кухне, готовя горячий шоколад. Руки не слушаются, а головная боль не проходит. Даника, как и брат, чувствительна к перепадам атмосферного давления.

За окном все так же идет дождь. Капли медленно катятся по стеклу и стучат по крыше. Данике становится хуже. Меланхолия буквально съедает ее. Хочется взлететь на небо и разогнать темные тучи, чтобы впустить солнечный свет. Но уже вечереет, и у нее слишком мало сил.

Внезапный шум на лестнице заставляет ее вздрогнуть. Сначала она слышит заливистый женский смех, а затем звук падения и снова смех.

На кухне появляется Леон. Он выглядит слегка взъерошенным и расслабленным. С ним девушка, кареглазая брюнетка с шикарной фигурой, которой позавидовала бы даже молодая Моника Беллуччи. Черные волосы волной спадают на грудь, вишневые губы изгибаются в насмешливой улыбке.

Даника невольно прижимает к себе колени. Она не раз сталкивалась с Амалией в коридорах колледжа, а сейчас та видит ее сидящую в