Выбор пути (СИ) - Вера Чиркова

Воспоминание о матерях свернуло мысли княгини к Владе и пришлось заставить себя подняться с кресла, раз решила написать матери немедленно, нечего оттягивать. А после нужно еще разок сходить в дом невест, как они теперь называли между собой бывший дом зараженных. Куница пока не придумала, какими словами станет убеждать запуганных ретивыми старостами и матушкиными посыльными сирот сказать правду, но знала точно, убедить девчонок нужно обязательно. И если окажется, что не одну Ивлу «уговорили» отправится на чужбину против воли, придется писать обстоятельный доклад отцу. Радмиру нравятся исполнительные и сообразительные старосты и командиры застав и отрядов, но услужливых дураков, готовых ради исполнение княжьей воли ломать жизни простого люда, батюшка на дух не переносит.

— Веся? — осторожный шепот донесся из-под тяжелой занавеси, закрывающей окно, мимо которого она бежала в кабинет Береста, и княгиня резко замерла на месте.

Однако уже в следующий момент с помощью Бора она опознала лазутчика по связи фантомов-лекарей.

— Я тебя предупреждала по-хорошему? — Сердито осведомилась обозленная такой настырностью княжича целительница, — теперь пеняй на себя!

— Веся! Подожди! Ну, хоть одно слово… ну, Веся же!

В последнем вскрике Лирсета прозвучало такое неистовое отчаяние, что сердце княгини невольно дрогнуло, и она со вздохом отменила данное Бору приказание увести соратника из дома. Призвала создание назад, подкормила каплей силы и, повернувшись, пошагала дальше. На обиженное сопение догнавшего её Лирса куница старалась внимания не обращать, но и не стала запрещать ему следовать за собой. Придется поговорить с родичем, это уже ясней ясного, но сначала она все же напишет письмо.

Лирс упорно молчал, пока Веся входила в кабинет, нарочно не прикрыв за собой дверь, пока устраивалась за столом и писала письмо. Не проронил ни слова, и пока куница отправляла записку Филитию, которого выбрали советником князя от Антаили на случай отсутствия Саргенса. Послав краткую просьбу магу прийти, на большее у нее не хватало сил, Веся резко подняла взгляд, намереваясь всерьез отчитать братца, и замерла как от удара, натренированным взглядом лучницы выхватив на лице Лирса главное, влажное пятно от слезинки.

Веся давно знала цену таким слезам, сама иногда плакала вот так, крепко стиснув зубы, чтоб не выдать себя нечаянным всхлипом. И по себе знала, без бурных рыданий и гримас, стараясь не привлечь ничьего внимания, человек может терзаться лишь очень личной болью или обидой. Такой, какими люди никогда не делятся ни с друзьями, ни с родичами. Разве со случайным попутчиком на барке, или умирающим пациентом, которого уже и не знаешь, чем отвлечь от боли.

— Лирс…

— Мне просто пыль в глаз попала, — отвернулся он, рукавом стирая следы постыдной слабости.

— Лирсет, — мягко повторила Веся, и сказала вовсе не то, что собиралась минуту назад, — Ты очень хороший, просто замечательный. И воин надежный и брат верный. Но особого опыта в обращении с желающими выйти замуж куницами не имеешь! Да и чародеи, которые просидели по многу лет взаперти, тоже не имеют! Потому мы и заперли этих девиц. Они ведь никакой надежды на мужей не имели, тем более, таких завидных, как ты! И если я отойду в сторонку, выпущу всё это сватовство из рук, ты уже через день наденешь свой браслет самой ушлой из них! Нет, я не говорю, что они плохие или злые! Но выбирать они сейчас будут рассудком, а не сердцем! А просто развлечься с ними не выйдет, куницы — не лисички! Тем более сироты, у которых чистота — единственное приданое! Пойми, тебе будет очень больно, если через некоторое время после свадьбы ты обнаружишь… что жена тебя совершенно не любит, зато любит получать в подарки драгоценности и развлекаться! Но еще больнее будет, когда она влюбится в другого, а это обязательно случится, женщины просто не умеют жить без любви!

— Может ты и права… — обдумав слова Веси, неохотно пробормотал Лирс через несколько минут, — но мне так надоело… быть последним пирожком!

— Лирс, — княгиня встала с места, принесла из поставца кувшин с квасом и кружки, разлила питье и присела на ближайшее кресло, — держи квасок, на меду и изюме. И умоляю, объясни мне, бестолковой, про пирожок… обещаю, никому не проговорюсь.

— Забудь… — отказался Лирсет, забирая кружку, и некоторое время они молча пили квас, думая каждый о своем.

— Жаль… — вздохнула Веся убедившись, наконец, что просто так княжич ей ничего не расскажет. Значит придется уламывать, — я думала мы друзья… всё как на духу тебе сказала. И даже помочь хотела…

— Веся… ну зачем тебе это?

— Я же теперь княгиня, как ты не понимаешь! Мне ведь отныне придется вместе с Берестом много лет судить и разбирать чужие деяния и обиды, и чем больше я буду понимать… отчего люди совершают разные поступки, тем праведнее будет наше решенье. Вот мои матери очень много знают, и хорошо понимают людей, а недавно сделали ошибку. И я уже всё написала им в письме, этим я смогу отблагодарить родителей за заботу.

— Тебе с родителями повезло. Я видел… как они стояли за твоей спиной, матери и отец. И у всех такие решительные лица… а ведь Илстрем нам настрого запретил приносить Радмиру какие-либо клятвы.

— Я догадалась… но позже. Когда вы меня в отряд брали по крови. Спасибо, Лирс. А теперь всё же объясни про пирожок?

— Ну и лукава ты… да это просто. Вот когда есть куча пирожков и все выбирают… и каждый берет самый пышный и румяный. А в конце остается самый помятый… кривобокий и пригорелый. Вот так и с девушками. Куда бы мы не приезжали, на праздник в Ставин, в трактир или в гости, или в Серое гнездо, девушки всегда сразу вешались на Дарса и брата. Потом замечали Береста и Анса. А меня всегда выбирали последнего… Вот и хотел хоть раз выбрать девушку сам, не ожидая, пока останутся такие же последние пирожки.

— Ты отчасти прав… и я постараюсь что-нибудь придумать, чтоб у нас на вечерних посиделках не было таких выборов.

— А Влана? Куда ты её дела? — Желтоватые глаза Лирсета смотрели с такой надеждой, что Веся сдалась.

— Никуда не девала. Она теперь помогает Терсии. Мы специально искали девушку, которая умеет нянчится с младенцами, — кротко поведала она Лирсу.

А дальше пусть думает сам, что она имела в виду. И даже если помчится сейчас в комнаты прадеда и начнет осаждать одарённую, ничего страшного не произойдет. Влана вовсе не бедная сиротка и вряд ли станет в первый же день хватать браслет Лирса.

— Спасибо, — расцвёл счастливой улыбкой княжич и рванул к двери. Но почти добежав, остановился и таинственным шёпотом доложил, — Она одарённая. И умеет делать страшный морок… лицо превращается в волчью морду!