На той стороне (СИ) - Шарапов Кирилл Юрьевич

— Берем подсолнечное масло, яйцо, уксус…

Глава двенадцатая ​

Глава двенадцатая

— Взбиваем, все…

— И вы способны приготовить подобное? — Авию явно заинтересовал незнакомый соус.

— Сударыня, я похож на стряпуху? — беря очередной пирог с мясом и намазывая густой сметаной, приподняв бровь, с иронией поинтересовался Воронцов. — Я боярин, и так вышло, что я знаю рецепт этого чудесного соуса. Хотите, я расскажу его вашей стряпухе, или тому, кто пек эти чудесные блины.

— Не похожи, — признала Авия. — Хотя это очень странные знания для человека вашего круга. Вы голодны, или они вам действительно понравились?

— И то, и другое, — нейтрально ответил Воронцов. — Хотел сказать вам спасибо за вчерашний ужин.

— Пожалуйста. Вы же просили, чтобы к вам относились, как подобает человеку вашего статуса. Я решила удовлетворить вашу просьбу, тем более, вы меня вчера поразили, свалив Аркада. А сегодня вы снова удивили меня, теперь я очень хочу испробовать ваш рецепт соуса, но поскольку мы выяснили, что вы не стряпуха, Аркад, позови Милу, — приказала атаманша.

— Хозяйка, — заискивающе произнес здоровяк, который, как статуя, стоял у двери, не спуская глаз с Константина, — этот человек опасен, уместно ли оставлять его с вами наедине?

— Делай, что велено, — слегка повысив голос и добавив в него стали, приказала Авия. — Боярин не опустится до того, чтобы поднять руку на женщину, он вчера это доказал. Ведь так, боярин?

Константин взял чашку и отсалютовал атаманше.

— Даю слово боярина.

Аркад скрипнул зубами, после чего вышел в прихожую. Вот, похоже, и раскрылась тайна второй двери — это кухня.

Авия неотрывно смотрела на него, а он изучал ее лицо. Многое в ее кровь принес русский отец, издали не так бросается в глаза. Но вот так, почти вплотную — миндалевидный разрез глаз, восточный, но не такой узкий, да и сами глаза светлые и яркие, лицо вытянутое, подбородок острый, маленький носик, но кожа белая, как у европейцев, скулы высокие и очень красивые. Губы пухлые, но не было в ней той кукольности, к которой он привык в интернете. Это была взрослая уверенная женщина, ничуть не напоминающая азиатского девушку-подростка.

Молчание затягивалось.

— Ваше сиятельство, — произнесла она, спустя примерно минуту, — неприлично так разглядывать женщину, пусть я только наполовину благородна.

— Прошу меня простить, сударыня, — извинился Константин, отводя взгляд, — просто у вас очень интересное лицо, восточная красота вашей матери и славянские черты отца создали уникальный союз.

Авия покраснела и, хлопнув длинными густыми ресницами, опустила взгляд. Константин воспользовался паузой в баталии и, взяв чашку, налил себе еще взвара, тот уже подостыл, но был еще вполне себе приятным и бодрящим.

Дверь распахнулась, и на пороге появился Аркад. Удостоверившись, что его атаманша жива и здорова, он отступил в сторону, пропуская внутрь женину лет сорока, невысокую, полноватую, волосы убраны под чепчик, на груди фартук, на котором остались следы муки.

— Хозяйка, — подойдя к столу и склонив голову, обратилась стряпуха к Авии.

— Мила, у его светлости есть интересный рецепт. Я хотела бы, чтобы ты попробовала его воспроизвести, если у тебя найдется все необходимое.

Женщина стрельнула заинтересованным взглядом в Воронцова, и тут же снова повернулась к Авии.

— Как будет угодно.

— Именно так, — отрезала атаманша. — Слушай, что тебе расскажет Его сиятельство. Надеюсь, у тебя найдутся все ингредиенты. Садись и записывай.

Мила кивнула и направилась к Воронцову, достала из кармана фартука небольшую книжечку и, усевшись рядом, приготовилась слушать. Константин вздохнул и повторил рецепт дважды, добавив кое-какие подробности. Черт, что он делает? Он пленник, и должен думать о том, как вырваться отсюда, по возможности спасти товарищей, а он тут в прогрессора играет, рассказывает инопланетянкам рецепт майонеза.

Задав несколько уточняющих вопросов, Мила откланялась, Аркад же, как статуя, стоял у дверей, сверля Воронцова злым взглядом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ну что ж, — усмехнулась Авия, — думаю, теперь нужно поговорить о делах. Итак, Ваше сиятельство, вы трофейщик. — Это прозвучало как утверждение. — Но я не обнаружила в вас ни следа изменения. Дело в том, что я ведунья, и умею проводить изменения, выходить в Астру и увеличивать свои и чужие силы. А еще я вижу нечто странное, в вас нет ни света, ни тьмы. Вас вообще словно нет, и я не знаю, что это значит, поскольку даже никогда не слышала о таком. Вон Аркад — темный, не дай ему боги оказаться во тьме, готовый проклятый.

Здоровяк ощерился, но ничего не сказал.

— Во мне же все же больше света, — продолжила Авия, — а вот в вас нет ни того, ни другого. Скоро придет тьма, а затем резко возрастет количество нежити, я предлагаю вам, Ваше сиятельство, договор. Триста сфер тьмы, и вы свободны.

Константин задумался. В принципе, он набил двенадцать за несколько дней. Но триста — это очень много, даже если с ним будут ходить профессиональные охотники на нежить, это большой риск. Он помнил, что натворили твари, приведенные черным ведуном, и это он еще фактически не участвовал. Нереально, погибнет раньше.

— Мои спутники?

— Нет, — покачала головой Авия, это не обсуждается, — их продадут на восток, в город Тверд. У Соловья был контракт на поставку рабов, у нас и так не хватает пятерых, я не могу не выполнить его обязательств. Сделаешь свой урок, и иди, куда хочешь, мое слово крепкое. Захочешь выкупить их, выкупай.

Константин задумался, дело оборачивалось плохо, ну даст он ей слово, она поверит, поскольку он благородный, он соскочит на выходе. В принципе, план реален, главное быть покладистым, иметь хотя бы относительною свободу, слово, данное под нажимом, немного стоит. Человек с пистолетом у виска — не хозяин своему обещанию. А вот что делать с Кином и Аишей? Увезут в Тверд, и концов не найти. Конечно, он им особо ничем не обязан. С того момента, как они встретились, с их караваном все вообще пошло наперекосяк, сначала нападение тварей, потом влетел в засаду. Но все равно свои, вот только он им сейчас ничем помочь не может.

— А если так, — начал торг Константин, — ты оставляешь Аишу и Кина, а я, допустим, добываю не триста, а четыреста сфер. Все же сферы стоят дороже, чем недоучка-ведунья и приказчик в возрасте.

Авия покачала головой.

— Пойми, на мне жесткий контракт, магически заверенный, и пусть его заверял Соловей, теперь он на мне. Мало того, что если я не предоставлю пленников, со мной работать перестанут, так еще по ведам такой откат прилетит, что я не восстановлюсь.

Константин мысленно чертыхнулся, как же он мог забыть — мир-то с магией, которую тут зовут ведами, а значит, и его договоренность будет скреплена силой. Черт, ведь придется ишачить, без шанса соскочить. Слово пыль, бумаге тут не верят, но есть сила, которая не даст ему ослушаться, как не даст Авии не выполнить обязательств. Б… Все, что он мог сделать, это согласиться на работу и выторговать себе вменяемые условия существования, позаботиться ни о Кине, ни о Аише он уже не мог. Странно, что Авиа ограничилась тремястами сферами, а не пожизненным рабством. В чем подвох?

— У меня вопрос — почему триста сфер, а не пожизненный контракт, пока не сдохну? Слышал я, у барона древнего старика на охоту носят, лишь бы сферы поднимал.

— А что, Ваше сиятельство, хочет с нами навсегда остаться? Так я не против, — лукаво улыбнулась атаманша, — будешь сыт, богат, обласкан.

При этих словах подпирающий стенку Аркад снова заскрипел зубами. Похоже, у него выработалась стойкая аллергия на Воронцова.

— Хоть сейчас приму твою клятву верности. А почему триста? Да все просто, даже это число запредельное, годы понадобятся, чтобы собрать столько сфер. Или ты думаешь, пулемет поставим, и будем косить тварей, а ты потом пройдешься, соберешь, и мы в расчете? Нет, не выйдет, одну-две застрелим в неделю, при везении, хорошо, если никого не потеряем.