Собака, любовь и семья - Джон Кац

Мне неоднократно приходилось слышать от ветеринаров Монтклера о том, каким страданиям подвергают своих собак хозяева, отказывающиеся их усыпить, но миссис Джиаматти была реалисткой. Она не хотела обрекать собаку на мучения и, если Трикси больше не сможет есть спагетти или ходить… Д-р Кинг обсудила с ней, что придется сделать, когда настанет время. «Иногда истинная любовь заключается в том, чтобы не заставлять собаку жить дальше», — произнесла она, цитируя ветеринара. Она была согласна с этим утверждением.

Однако я не был уверен в том, что миссис Джиаматти понимает, как трудно ей придется в первые недели и даже месяцы.

Психиатрам, как отмечает Кеннет Кедди в «British Journal of Psychiatry», хорошо известна реакция людей на смерть близких друзей или родственников, тогда как влияние гибели домашнего животного на психическое здоровье человека во многом еще остается белым пятном. Однако Кедди обнаружил, что смерть кошки или собаки порой оказывается не меньшим потрясением, чем тяжелая инвалидность или потеря собственного дома, и вызывает острые депрессивные состояния, возбуждение или другие проявления психических расстройств.

Наступил четверг. Утро обещало превратиться в ясный ветреный весенний день. Миссис Джиаматти проснулась рано, оделась, постояла перед изображением Иисуса, склонив голову в молитве, затем поставила кофейник на плиту и стала собираться на прогулку с Трикси.

С трудом наклонившись, она пристегнула поводок. Трикси, которая послушно подошла на зов, стояла неподвижно, словно в оцепенении.

Они медленно прошли по коридору, вошли в лифт и спустились на первый этаж.

Дойдя до треугольного газона у парадного входа, Трикси остановилась и легла на землю.

— Пойдем девочка, нужно идти. Давай постараемся. — В последнее время, когда шел дождь или они с Трикси чувствовали себя особенно неважно, миссис Джиаматти расстилала на кухне газеты для Трикси. Наконец, Трикси пописала в кустиках и они вернулись к себе.

В половине восьмого у подъезда остановилось такси. Огромный старый «шевроле», коричневый с белым, выглядел таким потрепанным, как будто отмахал целый миллион миль. Из-за собаки транспортная компания увеличивала счет на пять долларов. Выскочив из кабины, водитель поднялся в квартиру миссис Джиаматти и помог ей вынести картонную коробку с собакой. Трикси не протестовала. Миссис Джиаматти с трудом забралась в машину, то и дело тяжело приваливаясь к дверце или опираясь на руку водителя.

В этот день Анжела надела темно-коричневое платье и жакет, так она обычно ходила в церковь, и — хотя ноги болели немилосердно, — коричневые лодочки. В руках у нее была хозяйственная сумка.

Через несколько минут такси остановилось перед клиникой доктора Кинг, — я следовал за ними в своей машине. С помощью водителя миссис Джиаматти выбралась из автомобиля и с трудом поднялась по ступенькам. Коробку с Трикси нес помощник ветеринара. Добравшись до смотровой, миссис Джиаматти с Трикси тревожно переглянулись.

Д-р Кинг осмотрела почти бесчувственную собаку, заглянула ей в глаза, прослушала сердце, измерила температуру. Проделав все необходимые манипуляции, она закрыла дверь, чтобы побеседовать с миссис Джиаматти наедине.

Прошло около десяти минут, и дверь снова открылась. Покопавшись в сумке, миссис Джиаматти вынула фотографии своего мужа, двух дочерей и четырех внуков. Еще она захватила снимок — он был у нее единственным, — на котором Трикси была запечатлена вместе со всей семьей. Они сфотографировались, когда семейство в последний раз собиралось вместе.

Миссис Джиаматти пыталась взять себя в руки:

— Я пережила не одни похороны и не собираюсь распускаться.

— Не на людях. Не в ветеринарной клинике.

— Доктор Кинг сказала, что время пришло. — Доктор Кинг, уважаемый местный ветеринар, мрачно кивнула. Она сказала, что у собаки прогрессирует почечная недостаточность, к тому же она все равно скоро умрет от рака. Кинг считала, что истинно любящие хозяева понимают, что порой принять решение об усыплении необходимо. Она относилась к ним с уважением и старалась действовать оперативно, без лишних слов.

Миссис Джиаматти поставила фотографию на край смотрового стола, чтобы Трикси могла видеть людей, которые ее любили.

Собака, лежавшая почти без сознания, подползла поближе к старой женщине, лизнула ее руку и закрыла глаза. Доктор Кинг спросила, не хочет ли миссис Джиаматти побыть минутку наедине с Трикси. Она отказалась, но поднесла к губам распятие и положила ладонь на голову Трикси. Д-р Кинг ввела анестетик, а затем, через несколько минут, сделала вторую инъекцию, от которой сердце собаки мгновенно остановилось.

Все произошло за считанные минуты. Трикси лежала неподвижно и, приложив к ее груди стетоскоп, д-р Кинг покачала головой. Все было кончено.

Она выразила миссис Джиаматти соболезнование и, похлопав ее по руке, вышла из кабинета. У миссис Джиаматти на глазах выступили слезы. Она попросила, чтобы собаку кремировали и отдали ей пепел, хотя не очень представляла, что будет делать с урной. Вернувшись домой, она позвонит Марии и Тине и сообщит им о том, что произошло. Или, может быть, позвонит им завтра. Анжела Джиаматти выглядела усталой.

Она собрала фотографии, сложила их в сумку и обернулась к Трикси, застывшей на смотровом столе.

— Прощай, девочка, — сказала она и вышла из кабинета.

Миссис Джиаматти забыла оплатить процедуру, но д-р Кинг шепнула помощнику, чтобы тот не беспокоился на этот счет.

Я проводил Анжелу к церкви Пресвятой Девы, — по дороге она не проронила ни слова, — и подождал на улице, пока она разговаривала с отцом Джозефом. Он вышел вместе с ней, пообещав навестить ее на следующий день, и выразил свои соболезнования.

Анжела сказала мне, что поставила свечку и прочитала молитву за упокой преданной любящей души.

— И за себя тоже, — негромко добавила она. Миссис Джиаматти не сомневалась в том, что им с Трикси суждено встретиться, и отец Джозеф был с ней вполне согласен.

Вернувшись на Уоллнат-стрит, миссис Джиаматти с трудом выбралась из машины и, опираясь на мою руку, медленно вошла в вестибюль. Она кивнула соседу, вызвала лифт, тяжело ступая прошла по коридору, вставила ключ в дверной замок и замерла. Но, помедлив, все-таки открыла дверь.

Она повесила жакет на плечики и пошла в кухню, чтобы согреть чаю. Наконец, вода закипела, миссис Джиаматти опустилась в любимое кресло, обитое зеленой тканью. Она выглядела спокойной и собранной, но донельзя измученной. Оглядевшись вокруг, она взглянула на собачью подстилку.

Иногда смерть собаки становится для людей настоящим горем. Некоторые стыдятся слишком откровенно оплакивать животное и предпочитают сдерживать свои эмоции. Очевидно, миссис Джиаматти относилась к этой категории.

Многие из тех, кому пришлось пережить смерть любимой собаки, признаются в том, что спустя недели или даже месяцы подсознательно ожидают увидеть ее на привычном месте; наверное, и миссис Джиаматти будет некоторое время заново переживать свою потерю каждый раз, когда опустит глаза и не увидит рядом Трикси.

Она сказала, что не будет торопиться и выбросит подстилку только через несколько дней. Потом она выбросит корм, поводок и игрушки. А потом соберется с духом и позвонит дочерям, а там — будь что будет.

Эпилог

Снова в Догвилле

В сентябре прошлого года мои бордер-колли Гомер и Девон участвовали в испытаниях пастушьих собак, проводившихся в рамках фестиваля шотландской и ирландской культуры. Это были горячие деньки для моей хорошей приятельницы Кэролин Уилки, работавшей инструктором и тренировавшей в том числе и моих собак. На ее ферме «Земляничный кряж» работа начиналась с зарей, когда Кэролин выводила на пастбище свою отару. Затем, с помощью собак она заталкивала в пикап полдюжины овец и части разборной изгороди, чтобы потом на ярмарке соорудить из них загон.

Полностью снаряженный автомобиль выглядел фантастически: из кузова торчали колья изгороди, вокруг мешков с сеном сгрудились овцы, тут же стояли емкости с водой и контейнеры для перевозки собак, для надежности обвязанные веревками.

Оплата, обещанная Кэролин устроителями фестиваля, была чисто символической: несколько сотен долларов за два дня тяжелой работы от зари до зари, причем в один их этих дней стояло настоящее пекло, а весь следующий шел дождь. Впрочем, Кэролин все это не смущало. Она принимала любые предложения и разъезжала с выступлениями по всему восточному побережью, она считая, что подобные мероприятия позволяют с самой выгодной стороны продемонстрировать публике древнее искусство пастуха и способности пастушьей собаки.

Я не мог не признать такую цель благородной и время от времени присоединялся к Кэролин. С помощью микрофона — нужно признать, что иногда техника все же работала — я комментировал ее действия, в то время как Кэролин — надев родовой знак клана МакУилки, шарф, килт, берет и представившись зрителям — руководила своими собаками и овцами. Зато и моим собакам выпадал случай продемонстрировать свои таланты.