Запретная. Не остановить (СИ) - Стужева Инна

Он сокращает расстояние между нами и дальше мы идем очень близко друг от друга.

Впереди проступают очертания небольшого домика, спустя несколько минут я могу разглядеть наших коллег. Стоят группками, о чем-то переговариваются. Кто-то, в основном девчонки, делают селфи.

— Что это за дом? — вырывается у меня. — То есть, разве здесь, на такой высоте кто-нибудь живет?

— Домики для туристов, — тут же сообщает Гордей. — Здесь можно отдохнуть, погреться и выпить кофе. Обычная практика.

— Погреться? Мне кажется, здесь, наоборот, слишком душно и жарко.

Гордей как-то странно смотрит на меня.

— Что?

Но он ничего не говорит. Только подходит ближе и прижимается губами к моему лбу.

— Что? — снова лепечу я.

Мгновенно забываю его грубость и таю от его нежности.

— Ничего. Просто проверил… нет ли у тебя температуры.

— Конечно нет, — восклицаю я, а у самой щеки снова печет и опаляет.

У меня есть ты, от близости которого я вся воспламеняюсь и горю.

Но вслух я произношу только первую часть своих мыслей. Хватит откровений. По крайней мере на сегодня. И так уже выдаю намного больше, чем он желает от меня получить.

Секунда, и Гордей отстраняется. Мы снова идем вперед.

Едва мы подходим ближе, как я могу разглядеть, что у многих в руках действительно зажато по стаканчику кофе или чай.

— Согласен, — говорит вдруг Гордей и кладет руку мне на талию. — Здесь действительно слегка… душновато.

Меня бросает в горячий воспламеняющий мое тело костер.

— Зачем? — невольно вырывается у меня.

— Что зачем?

— Ты это делаешь? Обнимаешь?

— Потому что хочу.

— Может быть ты думаешь, что я неспособна сделать и шага, чтобы не упасть?

— Может быть я хочу показать всем, что ты моя. Какой кофе ты будешь? Или чай?

От его слов земля уходит из-под ног. Мне снова становится жарко, а щеки пылают пуще прежнего.

— Что тебя смущает, Бельчонок? — спрашивает Гордей, чуть наклонившись к моему уху и вдыхая запах моей кожи.

Все, меня смущает абсолютно все.

— Совсем недавно ты напомнил, что между нами может быть только секс, а теперь…

— А теперь я хочу принести тебе кофе. Или выдержишь? До рассвета чуть больше двух часов.

— Я буду чай, — говорю я, — только… я сама принесу его себе.

Выскальзываю из его рук и уверенно направляюсь к продавцу.

— Ариш, вот ты где, — тут же придвигается ко мне Оксана.

Как и все здесь собравшиеся она пьет кофе и предлагает мне сделать глоток, чтобы окончательно определиться с выбором.

Но я отказываюсь, потому что не хочу пить кофе. Сейчас мне требуется не бодрящее средство, а успокоительное.

— Ну, как у вас все прошло? — продолжает приставать Оксана.

— В… каком смысле? Мне пожалуйста чай с лимоном, имбирем и мятой, — обращаюсь на английском к улыбчивому парню.

— Что значит, в каком смысле? Вас полчаса не было, а то и больше. Все налаживается? Горский… обнимал тебя только что и так на тебя смотрел.

— У нас… в общем, да. Наверное, налаживается, — бормочу я и снова кошусь на Гордея.

Секс и ничего больше.

Нужно сохранять дистанцию, если я не хочу снова попасть впросак и выглядеть перед ним словно дура.

Мы пьем чай, я ни на секунду не отхожу от Оксаны. Стараюсь принимать активное участие в разговорах, потому что стоит лишь замолчать и закрыть глаза…

Передо мной сразу же проносятся сцены нашей близости.

Тогда я поддалась внезапному чувственному порыву, но сейчас… сейчас мне снова неудобно за свое развязное поведение. И все же… мне было очень хорошо. Каждую минуту, каждую секунду, проведенную с ним я наслаждалась, на самом деле радовалась жизни.

Только секс. Только секс, и ничего больше… словно мантру повторяю я, но едва Гордей подходит к нам я думаю лишь о том, чтобы он оставался рядом и ни под каким предлогом от меня не отходил.

— Что ж, отправляемся дальше? — громко произносит один из инструкторов и все согласно кивают.

— Еще час и мы придем на место, — бодро провозглашает второй.

***

— Ну что, готовы встретить здесь рассвет?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

На высоте немного прохладно, но при этом очень красиво. Очень много скамеек, сделанных специально для туристов. Но мне не хочется сидеть. Слишком прекрасен открывающийся перед глазами вид.

Я не сильна в описаниях, но, если бы я была художником, обязательно попыталась бы запечатлеть эту картину на холсте.

Горные пики, возвышающиеся сквозь туманную дымку, простираются куда хватает глаз и это настолько…

— Завораживает, — шепчет мне на ухо Гордей.

Он подходит ко мне со спины, обвивает за талию и прижимает меня к себе.

Я накрываю его руки своими, и тоже жмусь к нему. Мои волосы треплет ветер и он так близко. Дыхание снова перехватывает.

— Красиво, очень, — шепчу я, не в силах озвучить что-то большее.

Чувствую, как он утыкается носом в мою макушку.

— Не холодно? Если хочешь, я дам тебе свою толстовку.

— Нет, не надо, — мотаю я головой.

Конечно же я мечтаю походить в его вещи, особенно если она будет согрета его теплом, но я боюсь, что он сам может тогда замерзнуть. Поэтому я отказываюсь, а Гордей не настаивает ни на чем.

— Рассвет у нас через час, — раздается рядом с нами голос вездесущего инструктора. — И поверьте, красивее зрелища вы еще не видели.

— Я видел, — произносит Гордей очень тихо, практически неуловимо.

И я не понимаю, что он имеет в виду, пока на ухо не прилетает невесомое.

— Тебя.

А может, это просто плод моего воспаленного воображения.

Я вновь возвращаюсь к созерцанию и уверенному утверждению гида.

Разве может быть еще красивее? Думаю я про себя. Но совсем скоро понимаю, что да, еще как может.

Гордей отпускает меня для того, чтобы запустить квадрокоптер, который оказывается он захватил с собой. Вокруг нас сразу же собирается большая шумная компания.

Едва коптер поднимается в небо все кричат и машут, смеясь и перекрикивая друг друга.

Ну а потом солнце начинает подниматься над горизонтом, расчерчивая небо розово-золотистыми бликами и настолько красиво подсвечивая горные вершины, что захватывает дух. Я всем существом чувствую, как сама начинаю наполняться обволакивающим тело мягким согревающим теплом.

— Красиво? Нравится тебе? — спрашивает у меня Гордей и я шепчу, что очень, необыкновенно, просто волшебно прекрасно.

Он переплетает наши пальцы и так мы стоим, наблюдаем за восходом солнца, щуримся, и греемся в его ласковых лучах.

— Идеально, чтобы загадать желание, — говорит Гордей.

— Да?

— Да. Здесь, стоя на вершине, — кивает он. — Желания, загаданные в местах, подобных этому, обычно очень быстро сбываются. Подумай хорошенько.

— Ты проверял? — спрашиваю я, уже зная, что именно я хочу получить. Точнее, не что, а кого. Его. Конечно же его, разве может быть иначе, если в мыслях с утра и до вечера только он один?

— Ммм, да, — говорит Гордей и меня разбирает любопытство.

— И что ты загадывал, если не секрет?

— Разное. Не все сбылось, но… кое-что. Подумай.

— Мне не надо думать, я и так знаю, чего я хочу, — говорю я и прошу у неба, чтобы Гордей сильно, очень сильно меня любил.

А потом подаюсь к нему и обнимаю, хоть и обещала себе приглушить рвущийся из меня огонь и не выказывать так явно своих чувств.

Утыкаюсь носом в его толстовку и замираю.

— Хочу, чтобы ты меня поцеловал, — произношу очень тихо, не уверенная, что он услышит. А если и услышит, то все равно обязательно мне откажет.

— Это и есть твое желание? — усмехается он.

— Почти. Одно из. Но если не хочешь, можешь не целовать. Я пойму. Извини, непроизвольно вырвалось. Совсем не обязательно, если тебе не хочется…

Он приподнимает мое лицо за подбородок, склоняется и в следующий момент его губы стремительно накрывают мои.

***

Путь назад я запоминаю плохо. Мысли путаются.