Запретная. Не остановить (СИ) - Стужева Инна

Надеюсь, ей хватит ума понять без кардинальных мер, и больше не цепляться к Арине.

***

Бельчонок сообщает одному из инструкторов, что устала и присаживается.

Устраиваюсь рядом, срываю травинку и сую ее в рот. Лишь затем, чтобы хоть как-то отвлечь свое внимание и занять руки.

Пока остальные не отошли подальше.

Предлагаю поснимать ее. На свой телефон. С исключительной целью, залипать потом, как придурок, на эти, сделанные с нужного ракурса, фото. Не стесняясь снимаю так, как хотел бы… любоваться, трогать и поиметь.

Отдельным крупным ракурсом глаза. Конечно же, первым делом глаза, обрамленные длинными густыми ресницами. Она научилась их умело подкрашивать, но без макияжа они нравятся мне не меньше.

Затем губы.

Полуоткрытые. Тронутые легкой улыбкой.

Красивые изящные кисти.

У нее длинные тонкие пальчики, очень нежные, с аккуратными ногтями и приглушенным неярким маникюром.

Необходим для работы, раньше она их не красила.

Я хочу, чтобы эти пальцы зарывались мне в волосы. Чтобы проводила ими по моей коже. До мурашек и полного помутнения в мозгах.

Всего неделя, и мы разъедемся. Почему бы временно не ослабить хватку и не спустить все на тормозах?

Фиксирую камеру на ее груди, вздымающейся под тонкой футболкой. Крупным планом снимаю попку, когда она поворачивается на три четверти.

Переключаюсь на видео и прохожусь по всей ее фигуре. Опять к глазам, и снова уделяю им особенное внимание. Им и ее солнечной, заразительной улыбке.

Она просит показать, что у меня получилось, но… сейчас я не могу показать ей все, что наснимал.

Слишком явно…

Она и так уже чувствует свою власть надо мной.

Тянется к айфону, но я резко увожу его в сторону, и она падает на меня. Как я и хотел.

И все равно я не совсем к этому готов. Потому что…

Замыкание, мать его.

Атомный взрыв, убивающий все вокруг и оставляющий на планете только нас одних.

Едва прикасаемся друг к другу, коротит так, что спалит, к чертям, всю округу, и думать ни о чем, кроме обладания ею я уже не могу.

Ее полуоткрытые губы манят и я, понимая, что давно уже проиграл, снова набрасываюсь на них.

Как сделал это в отеле, когда она выставила условие, что согласна быть со мной только в том случае, если стану целовать.

Целую.

Целую так, как не целовал никого и никогда, стискивая ее в руках. Сжигая и сгорая сам, просто с ума сходя от похоти и вожделения.

— Идем, — произношу севшим в момент голосом и тяну ее за собой.

С трудом себя контролирую и мало что соображаю.

Хочу ее.

Блядь…

Чем больше раз беру, тем еще сильнее тянет…

Мне кажется, это не закончится никогда…

Устраиваю ее на плоском камне, встаю между ножек и снова начинаю целовать. Мои пальцы забираются ей под футболку.

Вздрагивает, но не отстраняется, а наоборот, подается ко мне. Когда добираюсь до острых возбужденных сосков, выгибается сильнее и стонет мне прямо в губы.

Вбираю каждый из этих стонов, а потом снова погружаю язык в ее приоткрытый, слегка влажный и так влекущий меня рот.

Отпускаю на секунду и снова заполняю его собой.

Показываю, что хочу сделать с ней дальше и она считывает.

Чувствует, как сильно я жажду раздвинуть ее ножки и войти. Трахать до умопомрачения.

— Гордей, — шепчет мне в губы и дрожит.

Вся охуительно волнительно дрожит.

Я поднимаю ее руки и стягиваю с нее футболку.

Хватает меня за плечи и снова тихонько стонет, а я спускаю лифчик и любуюсь ее высокой грудью.

Склоняюсь, и начинаю ласкать горошины сосков теперь губами. Прикусываю. Трогаю и сминаю ее полушария в ладонях.

Еле контролирую, чтобы не сжать слишком сильно.

Желание выплескивается через край. Стояк такой, что все давно болит.

Хочется, чтобы и ей стало нестерпимо…

Продолжая пальцами ласкать ее соски, снова возвращаюсь к губам.

— Бельчонок, — хриплю после нового, быстрого и глубокого поцелуя. — Какая же, ты… Блядь, ты опасная… как отрава в кровь… Сладкая… так тебя хочу…

Мои пальцы скользят по ее животу, а потом быстро расстегивают джинсы и забираются к ней в трусики.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Гордей, — ахает Арина и закусывает губу.

Щеки сейчас же покрываются ярким румянцем.

Я целую ее пылающую кожу, стараясь успокоить, а сам проникаю пальцами между ее аккуратных складочек.

— Гордей, боже, — вскрикивает Арина, и пытается сомкнуть ноги. Максимально, насколько может. Ее бедра крепко сжимаются вокруг моих.

Целую в губы, снова погружая в нее язык, и начинаю осторожно и очень медленно поглаживать там. Пока что едва прикасаясь, чтобы заставить снова расслабиться.

Какие шикарные ощущения.

Краснеет и волнуется. Внешне все та же недотрога, а вместе с тем мои пальцы трогают и ласкают ее там.

В самых запретных, по ее мнению, местах.

Возбуждающих и не доступных для других.

Течет. Бельчонок сильно течет на меня.

Целую снова, отвлекая внимание, пальцами же спускаюсь чуть ниже, забираю влагу и переношу всю ее на клитор.

— Гордей, Гордей, Гордей…

— Мне нравится, когда ты произносишь мое имя, — шепчу я и снова ее целую. — Нравится, когда ты в моей власти.

Выскальзываю из нее, приподнимаю за попу и перемещаю немного в сторону.

Укладываю на теплый камень, подсунув ей под спину футболку и прохожусь ладонями по обнаженным участкам кожи. Грудь, живот, снова упругие красивые груди. Лифчик давно болтается в районе талии, но я не снимаю его совсем. Когда на ней остается хоть что-то, она чувствует себя более уверенно.

Пальцы частично в смазке, и сейчас они пачкают ее молочную кожу.

Когда возвращаюсь к кромке трусиков, Бельчонок дрожит от напряжения.

В тот момент, когда я снова проникаю в нее пальцами мы смотрим друг другу в глаза.

— Гордей, — хрипло шепчет Арина и вцепляется в мое запястье. Пытается меня остановить.

— Шшш, — успокаиваю я, — все хорошо. Я очень хочу тебя потрогать и поласкать. Не отталкивай.

На этот раз минуя клитор, сразу скольжу к промежности, и, все еще не разрывая взгляда, ввожу в нее палец.

— Ах, — вскрикивает Арина.

— Расслабься.

Закрывает глаза и выгибается.

Я вывожу и снова слегка ее растягиваю. Трахаю ее пальцами.

Хотел бы сказать, что представляю на месте пальцев член, но… если бы хотел по-быстрому, давно бы вставил и насаживал. Нравится так. Вначале именно пальцами. Кайфую от этой медленной соблазнительной пытки. От предвкушения и осознания, что смотрю на нее и трогаю.

Чтобы было удобнее, слегка приспускаю ее джинсы. Лишь слегка, а она уже распахивает глаза и на секунду в них читается паника. Она судорожно стреляет глазами по сторонам.

Несмотря на все желание, скромность сидит в ней на глубоком подсознательном уровне.

В то время, как я…

Я уже дошел почти до края, и теперь дико хочу в нее членом, хоть и понимаю, она будет чувствовать разочарование, когда осознает, что отдалась мне "в общественном месте".

Ее неосознанная реакция на попытку стянуть с нее джинсы, прямое тому подтверждение.

И хоть уверяю себя, что мне похер, что она там почувствует после, на самом деле это далеко не так.

— Не бойся, доверься мне, — говорю ей, и не узнаю собственного голоса.

Он тихий, прерывистый, а рот произносит совсем не то, что на самом деле соответствует действительности. Думаю, еще чуть-чуть и ей придется меня бояться. Потому что накинусь, подомну и начну жестко и тупо вколачиваться.

Вытаскиваю из нее пальцы и опять перемещаю их к клитору.

Склоняюсь над ней и снова целую ее в губы.

В тот момент, когда мой язык заполняет ее рот, Арина начинает сама тереться о мои пальцы, ее лоно сжимается, она сильно и ярко кончает.

Сейчас же, пока не пришла в себя, и ее не накрыло разочарование от собственной распущенности, а меня самого не разорвало, я застегиваю ее джинсы, а потом возвращаю ее лифчик обратно.