Ответный удар - Александр Афанасьев

Оружие убивает. Точнее, люди, вооруженные оружием — убивают. И их полно. И вы ничего не сможете с этим поделать — ничего и никогда. Безопасности не будет, безопасность — это миф, когда по всему миру идет вялотекущая Третья мировая война. Выживут только те народы и те государства, где сохранились в неизменности важнейшие, базовые сущности бытия. Мужчина — охотник, добытчик, глава семьи, защитник семьи, рода, земли и народа. Женщина — хранительница очага и мать детей. Мужчина — нормальный мужчина — всегда защитник, и значит, у него должно быть оружие. Самое лучшее и самое эффективное, какое только возможно. Мужчина должен защищать и решать конфликты — а не сглаживать их. Не обо всем и не со всеми можно договориться, не каждый вопрос решается в суде. Отняв оружие у людей — вы сделаете мужчин беспомощными, изнеженными нытиками, не способными позаботиться ни о себе, ни о других… вы этого хотите? Таким видите будущее? Что ж, если так — спешу сообщить вам — здесь немало людей, которые видят будущее по-другому. И свое, и что самое главное — наше будущее, они тоже видят по-другому.

Так что лишение людей оружия безопасность не дарует. Она дарует слабость — пролог поражениям…

Напротив нас — инструктор. По местным меркам — знаменитость, зовут его Камаль. Ему уже за сорок, но фору он даст кому угодно, еще никому не удавалось его обстрелять. Он «Апостол», из первого набора. Когда американцы с британцами только пришли сюда, только начинали «иракизировать» войну — они набрали двенадцать человек во вновь создаваемое антитеррористическое подразделение Ирака, только двенадцать. Потому их и назвали «Апостолы». Их тренировали команды первого уровня — CAT, группа боевого применения — это бывшее «подразделение Дельта» и британский 22SAS. Потом подразделение расширили, еще при американцах — но название так и осталось — «апостолы».

То, чему нас учит Камаль — это ни в коем случае не IPSC, это что-то вроде боевой версии, которую никак не удается превратить в некие спортивные соревнования, потому что в большинстве развитых стран оружие с автоматическим режимом огня запрещено, или стоит столько, что нормальный человек его просто не купит. А в бою без автоматического режима огня просто делать нечего. Так что это — все равно, что настоящий, боевой стиль каратэ конца позапрошлого века по сравнению с каратэ спортивным, которым занимаются у нас.

Да… заговорился, забыл рассказать, что со мной было до этого.

Я выбрался к заводу — который к счастью оказался русским и его охраняли русские же чэвекашники.[54] Рассказу моему они поверили мало — впрочем, после тщательного обыска под дулом автомата провели в безопасное помещение и дали воды. Оказалось, что в Багдаде — сбились с ног в моих поисках, и генерал Рафикат лично держал это дело под контролем, объявив план «Кольцо» и перекрыв основные трассы из города. Водителя моего — нашли на обочине дороги в бессознательном состоянии, машине не нашли — наверное, на ней уже и номера перебили. Мое появление — было как гром среди ясного неба.

Приехавшие полицейские — отвезли меня не в русскую больницу, а в правительственную, недалеко от Зеленой зоны и железнодорожного вокзала. Там — белорусский доктор осмотрел меня, диагностировал сотрясение мозга, два выбитых зуба и к счастью — ни одного перелома. Посоветовал мне отлежаться немного и принимать таблетки. Таблетки я, конечно принимаю. Утром вот принял…

Написал рапорт. Так мол и так. Похитили, чем-то отравили, сам не знаю, чем. Удалось вырваться. Написал, что ни одного из боевиков я не видел в лицо: лица замотаны шемахами, говорят с йеменским акцентом. Последнее — ничего удивительного, в Йемене вялотекущая гражданская война и работы нет, некоторые гастарбайтеры сбиваются в банды, грабят и похищают людей. Место я указал неподалеку, километрах в трех за недостроенным карго-аэропортам. Я хорошо знаю эти места, потому что там зона отчуждения, и бывшая американская база. Там, конечно, ничего не нашли и не могли найти. Что надо, чтобы содержать похищенного? Крепкая цепь и все. Относительно того, что меня спрашивали — сказал, что ничего не спрашивали, просто избивали. Тоже правдоподобно — избивают, чтобы лишить силы воли и чтобы не решился на побег. Написал, что смог убежать, когда они встали на намаз. Подобрал осколок стекла, разрезал веревку и убежал.

А насчет остального… вы думаете, я кому то что-то сказал? Ошибаетесь. Шпион — он шпион и есть, никуда он не денется, пусть пока живет. Но МОССАД — своей картой подставился, и сильно подставился — и я еще не решил, как буду разыгрывать эту карту. Но буду — это точно.

А пока — я стою и слушаю Камаля. Который объясняет нам нюансы, связанные с переносом огня с «длинных» целей на цели накоротке. Всухую — мы уже проработали упражнение, и теперь предстоит отработать «по горячему», то есть с ведением огня боевыми патронами. Задача простая — поразить несколько целей, часть из которых расположена в десяти метрах от стрелка, а часть — в двухстах метрах. Упражнение интересное и спорное, прежде всего по тактике прохождения — цели расположены хаотично. Можно сперва поразить «ближние» цели, потом переключаться на «дальние». Можно бить по очереди, постоянно перенося огонь.

— Рафик Александр…

Я киваю — здесь не отдается честь, не делается прочей ерунды. Каждый из нас понимает, ради чего он здесь и вся эта мишура — нам не нужна. Главное — убить и остаться в живых, когда припрет. Этому мы и учимся.

— Я слушаю.

— Ваша тактика — приведет к тому, что вас рано или поздно убьют. Быстро переносить огонь по дальности — обязательно надо уметь.

— Рафик Камаль, с десяти метров — попадание почти неминуемо, в то время как с двухсот — еще вопрос. Необходимо убирать наиболее опасные цели в первую очередь.

— С двухсот метров — попасть несложно, особенно, если вы ввяжетесь в бой накоротке.

— Рафик Камаль, со всем уважением, мое время — третье в группе.

Камаль теряет терпение. Молча идет ко мне… что-то с ним не так сегодня, какой-то он… взвинченный, что ли. На нервах. Перед занятием подошел… дум

ал, что-то скажет, может, даже скажет, что лучше мне сегодня посмотреть со стороны — но ничего не сказал. Отошел в сторону. И вот теперь опять…

— Дайте свой автомат…

Я даю ему свой автомат взамен его — новенького АК-12. Он молча берет мой автомат, пристегивает магазин. Идет на огневой рубеж. Все с интересом смотрят… не каждый сможет «отработать на ять» с незнакомым оружием. Интересно и мне посмотреть. Его учили британцы и американцы, меня — русские. Посмотрим, что будет.

Рашид идет следом, берет секундомер. Секундомер специальный, для соревнований, он включается не человеком — а самостоятельно, от звука первого выстрела. Чтобы он не включился случайно — Рашид, обычным судейским жестом закладывает руку с секундомером за спину.

— Готов.

Камаль занимает исходную. Ничего киношного — оружие отклонено вниз градусов на пятнадцать, стойка напряженная. Оружие «на плече» или просто как дрова — носят только идиоты…

— Огонь на рубеже! — кричит Рашид — пошел!

С едва слышным лязгом — на рубеже мишенный комплекс выбрасывает мишени, Камаль вскидывает мой карабин, нажимает на спуск. Но вместо выстрела — гулкий хлопок взрыва, моментально верхнюю часть тела окутывает грязное облачко, скрывая от нас. В нас что-то летит… глаза отказываются верить увиденному… но ты уже лежишь на чертовом песке, хватая воздух.

— Подрыв!

Все вместе — бросаемся к Камалю, забывая о том, что надо обезопасить периметр. Камаль валяется на песке, в крови… одной руки нет до локтя, второй — кажется, нет вообще, сердце — выталкивает из ран кровь. Рашид — сидит на песке, в паре метров от Камаля, стрелковые очки чем-то заляпаны, течет кровь. Ох, хреново…

— Табиб! Табиб![55] — кричит кто-то, но я понимаю — поздно. Поздно, б…!

Все — поздно…

Кто-то — начинает уже палит в воздух, условным сигналом подавая информацию о несчастном случае. К нам — по дорожке мчится Тойота с огромным санитарным кузовом, следом за ней — вооруженный Тигр. Доктор — выскакивает из машины еще на ходу, расталкивая собравшихся с санитарами пробивается к раненому, начинает реанимационные мероприятия. Через пять минут- устало поднимается, качает головой. Перчатки — в ярко-алой крови…

Подъезжают еще машины. Труп Камаля — какая идиотская смерть, просто трудно придумать более идиотской и оскорбительной смерти для воина — на носилках грузят в Тойоту, она неуклюже разворачивается, попадая колесами в канаву. Мы — едем следом, скорбной процессией.

У здания штаба — оказывается, что мы не одни. Там — суета, несколько машин. Я пробиваюсь через толпу — так и есть. Еще двое… те самые, которые входили в здание и чистили его. То самое, по левую руку от Мосул стрит, рядом с которым я тогда геройствовал. Ухо — жжет от чьего-то недоброго взгляда, я поднимаю голову — подполковник Мусауи стоит у окна своего кабинета, курит сигару и не отрываясь смотрит на меня.