Декалог - Кшиштоф Кесьлевский

Ксендз. Ты откуда взялась?

3офья. Я хотела тебе сказать одну важную вещь. Она жива.

Ксендз смотрит на нее через решетку.

3офья. Та девочка. Жива, понимаешь?

Фильм девятый

1

Середина дня. Перед домом Аня (маленькая девочка из седьмого фильма) играет с куклой. Из подъезда выходит Ханка — красивая, энергичная женщина, лет тридцати с небольшим. Она торопится, но вдруг останавливается — видно, что-то забыла. Поворачивает обратно к дому. Идет так же быстро, почти бегом.

2

Ханка, не снимая пальто, входит в комнату. Садится в кресло, ждет. Долго ей ждать не приходится — раздается телефонный звонок. Ханка для этого и вернулась и сразу поднимает трубку.

Роман (за кадром). Ханка? Привет.

Ханка. Привет. Я чувствовала, что ты позвонишь.

Роман (за кадром). Чувствовала?

Ханка. Я была уже внизу и вернулась. Ты откуда?

Роман (за кадром). Еще из Кракова. К вечеру приеду.

Ханка. Будь осторожен! Пока.

3

Роман сидит один во врачебном кабинете; врача нет. Роману около сорока лет, у него лицо человека, который многое способен понять. Он хорошо сложен, хотя, может быть, чуточку полноват. Руки сильные — как потом выяснится, руки хирурга.

Входит Миколай в коротком белом халате. Сметает со стола пепельницы с окурками, садится, достает пачку «Мальборо», угощает Романа. Вытащив из кармана какие-то бумажки, педантично раскладывает их на столе, проглядывает, хотя знает все, что там написано.

Миколай. Что ты хочешь услышать?

Роман. Правду.

Миколай. Ага. Что ж, коллега, ничего хорошего я сказать не могу. Позволь задать тебе несерьезный вопрос. Сколько их у тебя было? Ну… женщин, девушек — называй, как хочешь.

Роман. Восемь, десять. Может, пятнадцать — если порыться в памяти.

Миколай. Ну и достаточно.

Роман. Я десять лет женат…

Миколай. Тоже достаточно. Жена хорошая?

Роман. Очень.

Миколай. Хочешь, я тебе дам совет? Не медицинский — из жизни. Разведись.

Роман откидывается на спинку кресла, пытается взять себя в руки.

Миколай. Выпьешь?

Роман. Ты уверен? Что никогда — ни с одной женщиной?

Миколай. Уверен. Результаты анализов типичнейшие, симптомы — тоже. Классика.

Роман. Про симптомы я тебе мало что рассказывал…

Миколай. Неважно, я догадываюсь. Три с половиной или четыре года назад ты заметил…

Роман. Четыре.

Миколай. Ну видишь… У тебя перестало получаться — иногда. Ты решил, это от переутомления, поехал кататься на лыжах, отдохнул, стало получше. Но потом опять началось. Тебе всё чаще не удавалось справляться со своим маленьким верным дружком. Ты принялся вспоминать, чему нас учили, полез в учебники. Разбился в лепешку, чтобы достать за большие деньг; женьшень. Принимал иохимбин и стрихнин — не помогало. В Варшаве посоветоваться было не с кем — неловко. Ты запаниковал и приехал ко мне. Так было дело?

Роман. Примерно…

Миколай. Ты не вылечишься.

Роман. Никогда?

Миколай. Врач не имеет права… и так далее. В подобных случаях рекомендуют попробовать с другой бабой… с партнершей, как принято говорить. Не делай этого. Пустые надежды — только попадешь в дурацкое положение.

Роман. Спасибо. Яснее не скажешь.

Миколай. Я свое дело знаю. Спроси у кого хочешь: я редко ошибаюсь. Старик Гротцбер всегда говорил…

Роман. Извини, Миколай… Мне плевать, что говорил старик Гротцбер.

4

Машина Романа на большой скорости выскакивает из-за пригорка. Роман видит, что шоссе, мягко петляя, сворачивает в лес. Выпрямляется. На дороге пусто, встречных машин нет. Роман закрывает глаза. Автомобиль мчится вперед. Пока шоссе прямое, ничего не происходит, но уже через минуту машина начинает съезжать то на левую, то на правую обочину — она все время едет прямо, это шоссе поворачивает влево и вправо. Скорость все увеличивается. Роман не открывает глаз. Автомобиль мощным ударом сбивает с обочины бетонный столбик. Грохот. Роман судорожно тормозит. Машина пляшет: при такой скорости от резкого торможения ее бросает из стороны в сторону; наконец она останавливается. Роман откидывается на спинку сиденья; из уголка рта у него тонкой струйкой течет слюна.

Ханка у себя в агентстве международных авиалиний поднимает глаза от лежащего на столе билета. Устремляет взгляд куда-то вперед, в невидимую ни нам, ни ей даль. Лицо ее окаменело. Элегантный мужчина, которому она выписывала билет, с удивлением на нее смотрит.

Мужчина. Что с вами? Эй!

Ханка не реагирует.

5

Машина Романа стоит перед домом. Уже стемнело. Виден мигающий зеленый огонек охранной сигнализации, слышна тихая музыка — Роман забыл выключить радио.

6

Ханка, лежа в кровати, читает газету, но одновременно прислушивается к шуму воды в ванной. Услышав скрип открывающейся двери, смотрит в ту сторону. Роман в обернутом вокруг бедер полотенце входит в комнату. Не глядя на Ханку, идет к шкафу, достает пижаму и возвращается в ванную. Потом, уже в пижаме, гасит свет со своей стороны кровати, аккуратно складывает одеяло, кладет сверху подушку и начинает складывать простыню.

Ханка. Спи здесь.

Говорит мягко, нежно — ей хочется быть ласковой с мужем. Роман молча расстилает простыню, кладет на место подушку и одеяло. Ложится рядом с Ханкой. Ханка протягивает руку выключателю своей лампы. С минуту оба лежат неподвижно. Ханка спит нагишом. Слегка кинув одеяло, кладет руку Романа себе на грудь. В тишине слышится музыка.

Роман. Я забыл выключить радио в машине.

Ханка. Не беда… В Кракове… никакая барышня не подвернулась?

Засовывает руку под одеяло.

Роман. Я сам себе противен.

Ханка прижимается к мужу, обнимает его, стараясь, чтобы в ее движениях не было ничего эротического. Говорит тихо, спокойно.

Ханка. Мне хорошо.

Роман. Врешь.

Ханка. Нет. Я тебя люблю — наверно, поэтому.

Роман. Я был у Миколая. Я тебе о нем рассказывал…

Ханка. Помню. Сукин сын.

Роман. Он сказал… Миколай в таких вещах разбирается. Обследовал, сделал анализы. Хочешь узнать?

Ханка кивает: хочет.

Роман. Незачем… притворяться или прятать голову в песок. Он мне прямо сказал. Никаких шансов. Ни сейчас, ни в будущем. Никогда.

Ханка. Не верю. Не верю в эти ваши обследования, анализы, приговоры. Да и… На свете есть кое-что поважнее… Чувства, любовь…

Роман. Но еще есть факты. Если мы сейчас решимся, нам удастся расстаться без ощущения, что кто-то у кого-то украл кусочек жизни. А именно: я у тебя.

Роман говорит бесстрастным голосом человека, который принял решение, руководствуясь здравым смыслом. Ханка уткнулась лицом в его пижаму.

Ханка. Ты меня любишь? Скажи.

Ждет некоторое время, не дождавшись ответа, отворачивается, берет со столика две сигареты, закуривает, одну — протянув назад руку — дает Роману.

Ханка. Боишься сказать: люблю — хотя любишь. А любовь не сводится к тому, что два человека раз в неделю пять минут сопят в постели.

Роман. Это тоже важно.

Ханка. Это биология. Любовь не сосредоточена между ногами. Для меня самое важное то, что нас связывает, а не то, чего мы лишились.

Роман. Ты молодая женщина…

Ханка. За меня не тревожься.

Роман. Тебе придется кого-нибудь завести.

Ханка поворачивается: теперь они смотрят друг на друга.

Роман. Если уже не завела. В конце концов, несколько лет…

Ханка. Прекрати. Не все нужно договаривать до конца.

Роман. Нужно, Ханя. Если мы хотим быть честными и жить вместе, — нужно.

Ханка. Ты сказал, что уже никогда не сможешь заниматься со мной любовью — по крайней мере, так утверждает медицина. А я тебе говорю, что, несмотря ни на что, хочу быть с тобой. А женщина всегда найдет выход, и мужчине необязательно об этом знать. То, что не названо, не существует, поэтому далеко не всё стоит называть своими именами. А может, ты что-то от меня скрыл? Скажи…