Актриса года - Джон Кейн

Глава 25

Теплый бриз обдувал только что вымытые темные волосы Фионы, шагавшей по улице. Сегодня утром она дважды прополоскала их растительным бальзамом, и ей казалось, что голова ее пахнет, как английский сад в полном цвету. О, как же она скучала по Лондону!

Но шла она сейчас не по Кингз-роуд, а по Монтана-авеню в Санта-Монике. В витринах магазинов красовались жутко дорогие итальянские свитеры, большую часть которых изготовили нелегально работающие в Калифорнии китайцы. Проходя мимо них, она также видела младенцев — их везли в дорогих прогулочных колясочках няньки-мексиканки. Младенцы по большей части являлись отпрысками еврейских семей, где папа, как правило, работал каким-нибудь сценаристом, а мама, щеголявшая в мини-юбке и с копной пышных кудряшек на голове, — каким-нибудь ассистентом исполнительного продюсера. Однако несмотря на это, детишки начинали раньше говорить по-испански, чем по-английски.

Мысль о молодых парах, строящих совместную жизнь, внезапно наполнила Фиону неизбывной тоской, как бывало всякий раз, когда она смотрела фильм «Короткая встреча». Неужели их с Колином отношения кончены раз и навсегда? Неужели им, подобно Тревору Говарду и Селии Джонсон в этом сентиментальном произведении сэра Дэвида Лина, суждено разминуться на островке поезда под названием «Жизнь» и никогда, никогда больше не увидеть друг друга?..

Чувствуя, что решимость ее начинает таять, Фиона прибавила шагу и продолжила свой путь по Монтана-авеню. «Только вперед, девочка, всегда только вперед! — твердила она себе. — Иного выхода нет. Вперед, к новым ощущениям, новым захватывающим приключениям!» Тут в ее голове пронеслось воспоминание о тех благословенных временах, когда она еще училась в Англии, в школе-пансионе. Она вспомнила гимн, который распевала с подружками на каждой воскресной службе. И вот тихонечко, под нос, Фиона запела «Вперед, воины Христовы». Наверное, впервые за десятки лет слова эти прозвучали на Монтана-авеню.

Фиона вошла в «Мока чока латта, я-я», хипповое кафе на углу Монтана-авеню и Девятой улицы, где собирались представители всех национальностей. Пройдя по коридору мимо доски, где были вывешены объявления о поэтических чтениях, спектаклях и курсах по рефлексологии, она заглянула в уютный полумрак небольшого зала, где завсегдатаями были безработные актеры и модели.

— Сюда! — приветственно махнула ей рукой Мария, сидевшая за столом в углу с чашкой чая.

— Я так рада, что ты приняла мое приглашение, — сказала Фиона, усаживаясь рядом. — Мы так смеялись и веселились на той вечеринке, и мне кажется, нам следует повторить этот замечательный и прелестный эпизод.

В ответ на это цветистое высказывание Мария улыбнулась краешками губ. Именно нежность и воспитанность Фионы, а вовсе не ее смех бальзамом проливались на ее пылкую и беспокойную мексиканскую душу.

К ним подошел смазливый молодой официант. Не далее как два часа назад он совершенно бездарно выступил на репетиции в роли водителя «скорой помощи».

— Доброе утро! — сказал он Фионе. — Чего желаете?

— Ах, — пробормотала Фиона, — вот он, самый сложный момент! Принятие решения.

— Могу рекомендовать нечто совершенно особенное, — прогнусавил официант. — Наш фирменный напиток. Двойной декофеинизированный кофе со льдом, обезжиренным молоком и капелькой итальянского малинового сиропа. Семь пятьдесят.

Фиона на секунду задумалась.

— А как насчет чашки обычного кофе? — спросила она. — Или это совершенно невозможно?

— Вы посетитель, а желание посетителя для нас закон, — сказал официант и отошел к стойке.

— Ох уж эти американцы с их вечными ухищрениями по поводу такой простой вещи, как кофе! — обратилась Фиона к Марии. — Как мексиканская еда. Три основных ингредиента, но подаются в сорока разных комбинациях.

— Я так обрадовалась, когда ты позвонила вчера, — сказала Мария, которую волновали лишь чувства и страсть, а вовсе не содержание кофеина.

— Кажется, я уже говорила, — заметила Фиона, — именно ты заставила меня рассмеяться впервые за долгое время.

— А что, так скверно было на душе?

— Но ведь это совершенно ужасно, когда тебя подвергают публичному осмеянию. Особенно такая дешевая шлюха, как Карен Кролл.

— Тебе, должно быть, очень больно… — сочувственно заметила Мария.

— Могу сказать лишь одно: жизнь оказалась куда грубей и тяжелей, чем нам внушали в школе, в Холлингсфорд-он-Мьюз. — Фиона снова с любовью вспомнила школьные годы, веселое приготовление пудингов, чтение Беатрис Поттер своим подружкам-одноклассницам. Вот где был подлинный театр, в котором шли одни шедевры.

— Так ты что, до сих пор слезы льешь? — спросила Мария, с наслаждением вдыхая цветочный аромат, исходивший от золотисто-каштановых волос Фионы.

— Нет, слезы теперь под контролем, — усмехнулась Фиона. — Стала вместо этого писать стихи. Прекрасный способ излить горести и печали.

— Лично я всегда полагаюсь на текилу, — пожала плечами Мария.

— Между прочим, — сказала Фиона и полезла в сумочку от Шанель, — я захватила с собой одно стихотворение.

— С удовольствием послушаю, — кивнула Мария.

— Надеюсь, тебе понравится, — улыбнулась Фиона и развернула сложенный пополам листок желтоватой бумаги. Потом надела очки в тоненькой металлической оправе и стала читать:

Я брожу,душой увянув,в сердце рана,вся в печали.Все брожу и вижу— ива гнетсянад водой тоскливо…

— Что-то я никак не пойму, о чем это ты, — перебила ее Мария.

— Неужели не понятно? — удивилась Фиона. — На самом деле все очень просто. Нет, правда… Я описываю здесь свое душевное состояние. Совершенно потерянна, брожу, как…

Мария нежно прикрыла ей рот ладонью.

— Ни слова больше, — тихо шепнула она.

Фиона в изумлении отпрянула. Если нельзя говорить, поделиться наболевшим, какая тогда польза от этой встречи?

— Дай-ка загляну тебе в глаза, — сказала Мария.

— Для чего? — спросила Фиона.

— Просто ты мне очень симпатична, — ответила Мария.

Тут официант принес кофе, что дало Фионе время несколько собраться с мыслями. Эта молодая женщина… ей явно нужно нечто большее, чем просто утренняя болтовня за кофе. Фиона вспомнила девичью хоккейную команду, что была организована в Холлингсфорд-он-Мьюз, школе для благородных девиц, и слухи, которые ходили об этой команде.

— Боюсь, ты не совсем правильно поняла меня, — робко начала Фиона.

— Я пришла, чтобы увидеть тебя. И нечего тут больше понимать, — ответила Мария.