Актриса года - Джон Кейн

— Просто хотел убедиться, что с вами теперь все в порядке, — ответил Эрик, поднявшийся ей навстречу.

— Откуда вы узнали, что я здесь?

— Но это было напечатано в «Ю-Эс-Эй тудей», на первой странице.

«О Господи! Им осталось только повесить мне колокольчик на шею и гонять по улицам с криками: „Позор! Позор!“» — подумала Конни.

— Мы с сестрой были в Палм-Спрингс, навещали маму. Вот я и решил заскочить по дороге, — сказал Эрик. — Просто подумал: а вдруг то, что я арестовал вас… и привело вот к этому?..

— Огромное спасибо, отец Фланаган[35]! — огрызнулась Конни.

— Выздоровление — очень сложный и важный процесс, — продолжал Эрик, игнорируя злобное восклицание Конни. — Мой отец прошел примерно через то же самое в восьмидесятых, и жизнь нашей семьи чудесным образом переменилась.

Конни была тронута его искренностью, однако злоба и раздражение все же возобладали.

— И где, позвольте узнать, ваш папочка теперь? Небось работает на фабрике по разливу джина?

— Нет, — тихо ответил Эрик. — Случайно погиб в перестрелке на улице, когда помогал старой кокетке переходить через дорогу.

— Да-а, вот оно как… Сочувствую, — пробормотала Конни, — но все равно это не повод, чтобы являться сюда, ко мне.

— Тогда не буду вас больше беспокоить, — сказал Эрик, — но могу дать координаты священника моей матери на тот случай, если вам вдруг понадобится духовная поддержка.

— Спасибо! — отрезала Конни. — Но только тут у нас нет молоденьких мальчиков, которыми он мог бы заинтересоваться.

— Вообще-то отец Каррас предпочитает общаться с прокаженными, — невозмутимо ответил Эрик. — Последние десять лет работал в лепрозории на Гаити. А сейчас приехал сюда, в пустыню, на воскресную проповедь. — И он добродушно улыбнулся.

«Черт побери, да этот парнишка и айсберг заставит растаять! Неужто понабрался всех этих идей всепрощения у Лайзы?»

— Как бы там ни было, — продолжил Эрик, — сейчас мне придется вернуться в сиротский дом, где мы с сестрой добровольно помогаем по воскресеньям. Он называется «Дети Христа». Можете позвонить мне туда, если вдруг понадоблюсь.

— Спасибо, — буркнула Конни.

— И помните старое мудрое высказывание: «Сами вы — нечто большее, чем самая большая ваша проблема».

— Чьи слова? — спросила Конни.

— Уистена Хью Одена, — ответил Эрик. — Вычитал в интервью с Фионой Ковингтон.

Конни вернулась к себе в палату, и тут ею овладело чувство стыда — за то, как она вела себя с Эриком. Возможно, он действительно искренне хотел помочь ей. Но годы, отданные работе на индустрию развлечений, не прошли даром — теперь она подозревала в кознях каждого — от Дэвида Джеффена до мусорщика. Жизнь вечно настороже, вечно не доверяя никому.

Однако выглядел он просто шикарно в белых брюках и серой футболке. Интересно, сколько ему? Года тридцать три? Тридцать пять?..

Она как раз размышляла над этим, как вдруг дверь отворилась и в палату вошла молоденькая рыжеволосая девушка с бледным лицом.

— Привет, — сказала она. — Я Эмбер Лайэнс, ваша новая соседка.

Тед сидел в кабинете за столом, заваленным грудой различных материалов. Журнал «Персонэлити» — это вам, конечно, не «Нью-йоркер», но в том, что касалось тщательности и глубины проводимых исследований, ему, пожалуй, не было равных. Ибо в статье Теда о номинантках на звание лучшей актрисы года приводились даже цитаты из первой рецензии на игру Фионы, когда она только появилась на подмостках Национального театра («Как ни странно, но довольно привлекательна, несмотря на слишком торопливую манеру речи; напоминает Сэди Деннис после пробежки по болотам»). Присутствовал здесь и кадр из фильма «Магнум — частный детектив», где Лори снялась еще подростком («Это счастливое дитя наверняка возжаждут все гавайские бездельники»). Теперь он нервно перелистывал досье на Карен Кролл, пытаясь реконструировать биографию белокурой богини секса, но все напрасно.

Его оторвал от этого занятия злой стук тонких и высоких каблучков Фатимы Бьюлокс. Она шла по коридору, направляясь к его комнате. Что нужно этому аятолле в юбке на сей раз?

— Брось это дерьмо! — скомандовала Фатима, появляясь в дверях.

— Но я ничего не держу, — улыбнулся Тед, прибегнув к неуклюжей шутке в духе Стива Мартина, которые обычно заставляли зрителей смеяться до слез.

— Прекрати разыгрывать комедию и слушай меня внимательно! — рявкнула редакторша. — Мне только что звонил агент Эмбер Лайэнс, она загремела в клинику Бетти Форд и хочет поговорить с нами о своих проблемах и перспективах на выздоровление. Надо, чтобы ты съездил к ней в эту долбаную пустыню и успел вернуться до захода солнца.

— Но я изучаю биографию Карен Кролл, — сказал Тед.

— Да нам нужна эта белобрысая сучка как корове седло! — заметила Фатима. — Дело не только в Эмбер и в том, что она желает говорить. Оказывается, соседкой по палате у нее Конни Траватано. Заодно возьмешь интервью и у нее.

— Но ведь она наотрез отказалась говорить с нами, — напомнил Тед.

— А может, вдруг передумает, когда увидит, что Эмбер беседует с тобой. Ты обязательно должен вызвать ее на разговор, покопаться в грязном бельишке этой певчей птички со сломанными крыльями. Попробуй найти к ней подход. Уж постарайся, чтобы она развязала язык!

— Интересно, как я это сделаю? — проворчал Тед.

— Скажи, если не даст нам интервью, мы выльем на нее такой ушат грязи, что ее возненавидит вся Америка, как некогда ненавидела Этель Розенберг! — Фатима, резко развернувшись, последовала в свой кабинет.

Съездить в пустыню до захода солнца! Легко сказать!.. «О черт!» — вздохнул Тед, зная, что спорить с Фатимой, когда та закусила удила, совершенно бесполезно. А потому надо быстренько собираться и выезжать. А по дороге хотя бы чуть-чуть расслабиться, выкурив косячок, который он раздобыл сегодня утром…

Тед запустил руку в карман синего блейзера и извлек оттуда вересковую трубку с выгравированной на ней надписью: «От Фионы с любовью». Очень даже славная трубочка, в самый раз для того, чтобы покурить из нее травки. Ему просто повезло, что вчера он ухитрился стибрить этот сувенир с тумбочки у нее в спальне.

«Просто обожаю равиоли с фасолью и сырыми свежесрезанными прутиками», — сказала Шарон Стоун, отведав фирменное блюдо шеф-повара Пьера Мове[36] в его только что открытом в Беверли-Хиллз бистро под названием «Ла Натюр» (по-английски — «Природа»).

Комбинируя два направления в кулинарии — натуральное с классической французской кухней, — месье Мове разработал меню, которое вызывало одновременно удивление и восторг у гурманов: «Суп с камушками», куда входят куриный бульон, шафран и песок (9 долларов); блюдо под названием «Долина Луары» — жареная гусиная печенка, которую подают с шипами от свежей фасоли (16 долларов 50 центов за порцию); ризотто из грязи (разве когда-нибудь ризотто напоминало по вкусу что-то другое?) (19 долларов) и, наконец, жареный палтус с пюре из земляных червей. Наслаждаясь десертом из шербета с морскими водорослями и хрустящими шкурками киви, Шарон заметила: «„Оскара“ в этом году получат или Фиона Ковингтон, или Лори Сифер. Они единственные из номинанток, которые не угодили пока в тюрьму или психушку».