В объятиях принцессы - Джулиана Грей

– А как вы думаете? – наконец выговорил он.

– Ради себя. Ради мести, которой, как вы считаете, требует ваша честь.

Сомертон неторопливо обошел стол, приблизился к ней и остановился так близко, что она могла коснуться его рукой и разглядеть: глаза у него вовсе не черные, а темно-карие, как патока. Луиза забыла, что надо дышать. Она не могла ни отвести взгляд, ни отступить.

– А вы разве еще не догадались, Маркем? У меня нет чести.

Луиза почувствовала исходящее от его большого тела тепло.

– Есть.

– Значит, Маркем, вы меня совсем не знаете.

Она вздернула подбородок:

– Нет, знаю. И лучше, чем вы сами себя. Если бы у вас не было чести, вы бы давно уложили меня в постель. А вы позволили оставить все, как прежде. И приказали слугам вести себя соответственно. Вы защитили меня, даже не ведая, кто я.

– Вы подняли интересный вопрос, Маркем. – Он поднял руку и стал лениво перебирать складки ее шейного платка. – Я провел много времени, намного больше, чем следовало, недоумевая, зачем вы так упорно настаиваете на продолжении этого маскарада, если мы оба знаем, что находится под этим строгим костюмом.

Он уходил от ответа на ее вопрос, и Луиза это знала, но не могла ничего поделать. Она остро чувствовала его руку, медленно развязывающую ее шейный платок, его горящий взгляд.

– Потому что, как женщина, я не могу остаться под вашей защитой.

– Это не совсем так, Маркем.

– Тогда скажем иначе: как женщина, я не останусь под вашей защитой.

Теперь его ловкие пальцы ласкали ее кожу под платком. Мужчина стоял совсем рядом и говорил очень тихим, чуть хриплым шепотом:

– Маркем, невозможно прятаться от себя всегда. Ты не мог… не могла постоянно жить бок о бок со мной и в конце концов не оказаться в моей постели. – Его пальцы, ласкающие шею, замерли. – Этот шейный платок, сюртук и жилет не защитят тебя от неизбежного.

Луиза хотела сделать шаг назад, но вторая рука графа легла на ее талию и удержала на месте.

– Ты ведь тоже хочешь этого, Луиза. Ты хочешь меня. Ты бы не осталась со мной, если бы это было не так. Но ты боишься, что, оказавшись в моей постели, потеряешь себя, не правда ли? Ты носишь мужской костюм и считаешь, что этим держишь меня на расстоянии. Как будто таким способом можно заставить меня хотеть тебя меньше.

– Это не так.

– Не надо бояться, Маркем… Луиза. У тебя никогда не было мужчины? Я буду нежен, клянусь. Я буду обожать тебя. Ты станешь моей богиней. Только позволь служить тебе. – Галстук оказался развязанным. Большая теплая рука нежно гладила ее шею. – Используй меня. Мою силу. Позволь дать тебе хотя бы это. От кого бы ты ни скрывалась, он мне не ровня. Я убью голыми руками того, кто тебе угрожает.

Его слова заставили кровь Луизы вскипеть.

– Я не боюсь, – с немалым трудом проговорила она.

– Нет? – Неожиданно граф положил ладонь на ее затылок и поцеловал ее.

Поцелуй лишил ее воли и возможности двигаться. Луизе показалось, что ее подхватила гигантская океанская волна и понесла в неведомое.

Его губы были твердыми, горячими и жадными. Луиза не успела осознать, что делает, как ее язык устремился навстречу его уверенному языку.

– Боже правый, – пробормотал граф. Его губы стали нежными, а поцелуй глубоким. Луиза никогда не испытывала ничего столь чувственного, такого восхитительно-интимного, как нежное прикосновение его языка.

Желание. Только теперь она поняла, что всегда хотела этого. Нет, пожалуй, она хотела большего. Она страстно желала его. Уже много месяцев, с тех самых пор, как впервые вошла в кабинет на Честер-сквер. Ее груди, стянутые плотной повязкой, сладко ныли.

Мужчина, который даст хороших здоровых сыновей ночью.

О боже! Она потеряла себя. Ее бедра двигались навстречу ему, правая нога сама собой поднялась и скользнула вверх по его массивному бедру. Луиза целовала Сомертона, и ее внутренности плавились. Она открылась ему навстречу.

Да, она потеряла себя. Ей не следует это чувствовать, она не должна этого хотеть. Она вдова. Она делила постель с другим мужчиной, и со дня его смерти не прошло и года. У них была в высшей степени добродетельная супружеская постель. Но это были другие объятия, другая вселенная чувств. Это грешно… но как восхитительно!

Боже, она совершенно потеряла стыд! Петер!

Бедный Петер, его затмило черное солнце графа Сомертона.

Его губы скользнули по ее щеке к уху.

– Ты хочешь меня. Скажи это. – Его руки обнимали ее, ноги стояли по обе стороны от ее бедер, словно римские колонны. Они поймали ее в ловушку. Они защищали ее. – Скажи это. Скажи. Я сделаю все, что ты хочешь. И дам тебе все, что захочешь. Я стану твоей правой рукой, разящей врагов.

Луиза нашла в себе силы заговорить:

– Ты не понимаешь, что обещаешь. Ты не знаешь, кто я.

– Думаешь, это имеет значение? Главное, что ты моя. А я всегда защищаю то, что мне принадлежит. Любой ценой. Даже если это меня убьет.

Она тонула в восхитительных ощущениях, плавилась в его жаре. Ее руки скользили по широкой мускулистой спине, проникли под жилет. Сомертон снова сокрушил своими властными губами ее рот, и Луиза глухо застонала.

– Маркем… Луиза… – Он на секунду отстранил ее лицо. Его голос был низким и грубым. – Будь со мной. Поедем вместе в Италию. Я не смогу сделать это без тебя.

– Сделать что?

– Покончить с этим. Отсечь гниющую конечность раз и навсегда. Освободиться. Как только он умрет, рана затянется, и ты… ты сможешь быть рядом со мной, в моей постели, с чистым сердцем. – Его руки гладили ее голову, плечи, спину, губы целовали жадно и нежно. Его лихорадочный шепот был едва слышен. – Помоги мне, Маркем.

«С чистым сердцем».

Луиза резко высвободилась из его рук. Без него ей сразу стало холодно, а выражение боли и потрясения на его охваченном страстью лице заставило сердце болезненно заныть.

– Нет, я не могу.

Грудь Сомертона тяжело вздымалась, словно он пробежал много миль.

– Но почему? Ты же предана мне! – Он снова потянулся к ней. – Ты моя. Мы оба это знаем. Что тебе мешает?

Она выставила вперед ладони, не позволяя ему приблизиться.

– Я его кузина.

Кузина.

Кузина.

Кузина.

Слово прокатилось по комнате раскатистым эхом. Теперь пути назад нет.

Сомертон вздрогнул и отступил:

– Что?

– Его кузина. Я – кузина Роналда. – Она отступила назад и поправила жилет. У нее отчаянно колотилось сердце. Только теперь Луиза поняла, как сильно ее тяготила необходимость лгать. Теперь тяжесть упала.

Сомертон прищурился. Его тело напряглось, словно ожидая удара. Скрестив руки на груди, он холодно проговорил:

– Объяснитесь, Маркем.

Ну, скажи ему все!

Луиза приняла вызов: