По ту сторону Алой Реки - Криптонов Василий

— Санат? — Великан посмотрел на Левмира. У него оказались блеклые, почти бесцветные глаза. — Он жил у вас?

— Да. Он оказался вампиром. Оказывается, это теперь его деревня. А отца убили. И маму… Они все…

— Вот, значит, как, — сказал великан, возвращаясь к делу. — Выбился-таки…

Левмиру было плевать, что великан делает, о чем говорит. Перед глазами темнело от невыносимой тоски. Он обратил внимание на великана только тогда, когда тот прошел мимо и остановился у лавки. Сорвал одеяло с И.

— Что вы делаете? — спросил мальчик.

— Забью кол ей в сердце.

Великан говорил спокойным голосом, а руки поднесли к девочке заостренную палку. Одна рука, держащая топор лезвием кверху, поднялась, готовясь нанести удар.

Левмир прыгнул и повис на этой руке. Вцепился в нее зубами, заколотил ногами в ботинках по каменной спине великана. Тот обернулся, лишь удивившись этой атаке.

— Ты чего, малыш? — спросил он.

— Не трогайте ее! — заорал Левмир. — Отпусти! Убери кол, не надо!

— Это вампир. Ты разве не понял?

— Пусти ее!

— Если я не пробью колом ей сердце, она будет орать, когда я начну ее жечь, — терпеливо, словно неразумному младенцу, втолковывал великан. — Эти твари очень громко орут. И очень долго. Когда жег трех первых, чуть не оглох. С тех пор всегда сначала пробиваю сердце.

— Тогда меня вместе с ней жги! — крикнул мальчик. — И колом тоже — давай меня сначала!

На И не было одежды. Лишь три кожаных ремня перехватывали тело, удерживая на лавке. «Проснись! — мысленно взмолился Левмир. — Пожалуйста, открой глаза! Ты же вампир, ты разорвешь эти ремни, или превратишься в туман и выскользнешь!»

Великан без усилия повел рукой, и Левмир упал на медвежью шкуру, громко застонав от удара. Внутренности чуть не вылетели через рот — так ему показалось. Но через мгновение снова на ногах, снова бросился на великана. Тот отступил. Не отдавая себе отчета в том, что делает, Левмир нагнулся, поднял драную тряпку, которую отбросил великан, и снова накрыл И.

— Да что с тобой такое, малыш? — все таким же бесстрастным голосом спросил великан. — Она сожгла твой дом, убила твоих родителей…

— Это была не она! — крикнул Левмир.

— Прекрати орать, иначе я действительно начну с тебя. Ты же сказал, что их убили вампиры.

— Да. Но не она. Она спасла меня, понимаешь? Меня ведь тоже должны были убить, а она меня спасла! — Он говорил, и, слыша свои слова, понимал их. Слышал, и не мог сдержать слез. — Она меня спасла, а я накричал на нее за то, что она не спасла всю деревню. Она хотела дружить со мной, а я оттолкнул ее и бежал. А она все равно шла за мной, и дралась с волком, чтобы снова меня спасти.

Левмир рыдал, глотая окончания слов. Его трясло, и он попытался схватиться за скамейку, на которой лежала И. Пальцы сомкнулись на ее запястье, Левмир сжал его, не обращая внимания на холод кожи. Рука дрогнула в ответ.

Великан переводил взгляд с Левмира на девочку и обратно. Как будто размышлял о чем-то. Резким движением отбросил топор, и острое лезвие вонзилось в полено возле печки.

— Защищаешь свою женщину, — сказал он. — Вот, значит, как.

— Просто отпустите нас, — взмолился Левмир.

— И куда вы пойдете? Назад в деревню, где тебя убьют ее сородичи? Или к ней домой, где тебя убьют ее сородичи? Или в соседнюю деревню, где слух о ней разлетится за день, а потом тебя убьют ее сородичи? Или ты намерен ползать перед ней на коленях, вымаливая бессмертие?

— Ни за что! — вырвалось у Левмира. Не зная, почему, он твердо понял в этот миг, что никогда не возьмет у И этот дар.

— А вот теперь ты мне нравишься, малыш. Что-то там у тебя в голове происходит, что-то крутится. Ладно, я подожду. Я буду спокойно смотреть, как все пойдет. Времени до вечера много.

— До вечера?

— Да, до вечера. Нам нужно решить, как мы поступим. Потому что с заходом солнца она сможет бежать. Не раньше. Днем эти мрази остаются в той форме, в какой их застает солнце. Ты голоден?

Левмир сглотнул слюну, желудок заурчал. Великан кивнул и направился к печке. По комнате разлетелся вкуснейший аромат.

— Держи, стола у меня нет. Так что осторожно, не разлей. Горячо.

Левмир принял из рук великана глиняную миску с вареным мясом. В бульоне плавали еще какие-то травки и коренья, почти не рубленые. Обжигаясь, перехватывая миску из руки в руку и то и дело роняя деревянную ложку, Левмир с аппетитом съел предложенное кушанье и подумал, что отродясь не пробовал ничего вкуснее. Великан ел неторопливо, держа горячую миску одной рукой. Покончив с обедом, забрал посуду у Левмира, сложил возле двери.

— Потом пойдешь к ручью и помоешь, — сказал великан.

Левмир кивнул.

— Теперь буди свою женщину.

Мальчик покраснел.

— Она не моя…

— Тогда не возражаешь, если я ее возьму?

Левмир замер. Дыхание перехватило от услышанного. Вот так просто и нагло… А он ничего не сможет сделать.

— Нет. Она моя.

— Тогда разбуди ее.

Веки девочки опущены, но ресницы трепещут. Как будто И пыталась вернуться в явь, но никак не могла. Левмир склонился над ней, погладил по щеке. Девочка не реагировала.

— Проснись, — сказал на ухо. — Проснись, И! Это я, Левмир.

Губы шевельнулись, и Левмир услышал едва различимые слова:

— Не… Бросай… Меня…

— Не брошу. Я здесь. Проснись, пожалуйста, ты нужна мне.

Глаза распахнулись, и Левмир с криком отпрянул. Великан тут же оказался рядом.

— В чем дело?

Левмир дрожащей рукой указал на лицо И. Ее глаза будто залило черной краской, только радужки, прежде изумрудно-зеленые, теперь пылали красным огнем.

— Что, никогда не видел ее такой? — улыбнулся великан. — Это нормально для кровососов. Твоя женщина хочет жрать. Накорми ее, будь добр. Такова обязанность мужчины.

Великан, посмеиваясь, отошел обратно к печке и сел на колоду, подперев рукой подбородок.

Левмир приблизился к И. Девочка натянула прочные ремни, пытаясь сесть, но не смогла и со стоном повалилась обратно. Веки опустились.

— Не смотри, — хрипло сказала она.

— Как ты? — шепотом спросил Левмир. Сердце колотилось все сильнее и сильнее. Он не мог заставить себя подойти ближе, чем на расстояние вытянутой руки.

— Плохо, — отозвалась И. — Не могу вернуться. Больно.

Она с трудом выплевывала слова, извиваясь под жалким одеялом. Левмир взглянул на золотые и серебряные пряди волос, и чуть не заплакал. Грязные, перепутанные космы — вот все, что осталось от былой красоты.

— Ты хочешь… крови? — спросил он.

— Да. Там. У меня. В кармане. Потеряла…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});