Большая игра - Гуляшки

данный вопрос проработан. Как только закончится кампания, в окрестности Саратова отправятся первая тысяча людей из Московской губернии.

— Тысяча? Ни мало ли?

— Тысяча семей, это тысяч восемь-девять крестьян. Хорошее число, самое то, чтобы без суеты и перегибов предоставить им новые земли, построить школы, дома и посмотреть, с какими трудностями они столкнутся. А Саратов пусть и не Урал, но все же мы начнем с него, прежде чем переселять людей на большие расстояния. Да и без железной дороги дальше Оренбурга они добраться пока не смогут.

— Замечательно, кстати, насчет школ — ты же помнишь, что я говорил об образовании? По моему скромному мнению, Россия допустила фундаментальную ошибку, не введя бесплатного обязательного начального образования. Канцлер Бисмарк его ввел, и страна буквально взлетела.

— С образованием не все так однозначно. Данная реформа подразумевает огромные средства. Тысячи учителей, новые здания, учебники, форма, мебель, подобное не так-то просто взять и сделать. Тем более, Император пока не до конца определился по данному вопросу. В общем, нужно немного подождать, год или два.

— Я-то подожду, — Михаил улыбнулся. — Но все же постарайся продавить данный вопрос. Образованному человеку не так-то легко запудрить голову всякими байками о светлом будущем, которое будет построено на костях миллионов. А когда такой человек обеспечен, когда у него есть хороший дом, пара коров, дюжина свиней и отара овец, он трижды подумает, стоит ли ему что-то менять в жизни.

* * *

После беседы с цесаревичем, все, кому полагалось, узнали, что нас с ним что-то связывает. Ташкент — город относительно небольшой. Здесь можно хранить секреты, как мы делали в Чугуеве и Петербурге, но Николай перестал забивать себе голову подобными глупостями. Скорее всего, ему просто надоело. А может, он хотел «подстегнуть» меня и сделать все возможное, чтобы я быстрее вошел в его свиту.

В чем-то я его даже и понимал. Глупо рисковать человеком, который знает историю и может оказаться настолько полезным. Таких людей надо беречь. Вот только я сам себя беречь не собирался, и не желал жить в золотой клетке.

— Да, Мишель, сдается мне, что тебя ждет славное будущее! — радостно приобняв, сообщил мне Некрасов. — Надеюсь, когда ты взлетишь выше Александрийского столба, то не забудешь о старых друзьях? — он заразительно засмеялся.

Андрей, Тельнов, Егоров, Рут, Дворцов, Фальк и еще несколько товарищей окружили меня и потребовали разъяснить, как так у меня получилось.

— Тут нечего особенно говорить, господа, — я оглядел друзей и боевых товарищей. Не всем им пришлось по сердцу мой очередной успех. С их точки зрения я и так излишне преуспел в жизни. — С цесаревичем Николаем Александровичем я познакомился, будучи еще юнкером Старой Школы. Нас поставили на дежурство в Зимний дворец, я стоял на посту, когда он в сопровождении генерала Рихтера вышел ко мне и остановился, задав несколько вопросов. Похоже, Николаю Александровичу не спалось, и он не знал, чем себя занять. А тут я и подвернулся.

— И о чем он спрашивал? О чем вы говорили? — раздались голоса.

— Так, ничего особенного. Из какой семьи я происхожу, где мечтаю служить и все в таком духе. Уже после, когда цесаревич стал Шефом нашего полка, прибыл в Чугуев и увидел меня и вспомнил, судьба вновь нас свела.

— И ты молчал, — Тельнов покачал головой. В его голосе странным образом сочетались одобрение и осуждение.

— А о чем говорить? Да и зачем лишний раз хвалиться? Тем более, лишь позже, уже в столице, когда я поступил в Академию, наследник начал вызывать меня к себе, расспрашивая о положении дел в полку и обо всем том, что происходит в Азии.

— Удачно у тебя выходит оказываться в нужное время в нужном месте, — не срывая досады, заметил штабс-ротмистр Горлов.

— А мнэ нравится, — с типичным грузинским акцентом одобрил корнет Джавахов из первого эскадрона. — Здэсь чувствуэтся гусарская удаль, да, друзья?

— Не то слово! — радостно одобрил Некрасов. — И вообще, хватит расспросов. Думаю, у нас появился прекрасный повод выпить. Айда, братцы, в ресторацию! Давно мы в «Шах» не заглядывали, вот что я вам скажу.

— Два дня не заглядывали, если быть точным. Это, по-твоему, давно? — удивился я. — Но ты все же прав, Андрюша, едем! Господа, приглашаю всех! У нас действительно появился неплохой повод.

Мы славно посидели, отмечая мое пока еще не совсем официальное вступление в свиту цесаревича. Формального назначения не последовало, и я вроде как остался в прежнем статусе. Но нам, гусарам, повод не нужен.

— Если душа требует — выпей! Не хочет она, родимая, так пересиль себя, и все равно выпей! — так сказал подполковник Тельнов, на вопрос майора Буровцева из 1-го Туркестанского батальона, что у нас за повод для кутежа. — По поводу пьют лишь алкоголики. Гусару повод не нужен.

Так уж получилось, что гуляли мы до утра. Гусар вообще трудно остановить, когда они расходятся. Да, хорошо было…

Утром, несмотря на головную боль и некоторую вялость, пришлось заниматься своими непосредственными обязанностями. Их никто не отменял. Тем более, за последние недели Ташкент превратился в беспокойный муравейник. Все разговоры касались лишь приближающегося похода.

От организационной суету меня отвлекло появление Ариан Хана. Вечером, после очередного дня, наполненного делами эскадрона, я покинул казарму и прямо напротив здания увидел сидящего на скамейке пуштуна. Он явно дожидался именно меня. Зверобой появился, когда его никто не ждал. Мы обменялись незаметными знаками и уже через час сидели в доме для встреч. Я разжег печку и поставил на огонь чайник.

— Где же ты был, Ариан? — первым задал я вопрос.

— В Афганистане, Михаил, как и говорил. Устраивал дела. Мой отец умер, да примет Аллах его душу. Похороны, вопросы с наследством, помощь родичам, все это заняло много времени.

— Ясно. Прими мои соболезнования, — в целом, я не был доволен, как ведет себя мой агент. Слишком уж «прохладно» он относится к своим обязанностям. Но и давить на него не мог — все же смерть отца является скорбным событием в жизни каждого человека. — Пусть Аллах пустит его в свою обитель, а райские птицы будут ублажать его слух под веселый смех прекрасных гурий.

— Благодарю тебя, твои слова нашли отклик в моем сердце, — Ариан признательно склонил голову. Вода закипела, и я, ополоснув маленький чайник, засыпал туда горсть «кахтинского» черного чая. Осталось лишь подождать, когда он заварится. — Но я не только хоронил отца, но и занимался нашим делом. Мне удалось кое-что выяснить об англичанах