Проклятие Ашарсы - Анна Гринь

Я дернулась, до боли сжала запястье, но не почувствовала на коже ожога.

«Сон. Это только сон!»

Возгласы малышки не разбудили ни Кирию, ни Алию. Легарды невозмутимо спали, зная, что находятся под защитой лучших воинов королевства.

Я отдернула шторку, осторожно отодвинув голову Алии, чтобы девушке не мешал ветер, и выглянула в щель. В этот миг карету качнуло, чуть накренив вниз, и мне открылся ужасающий вид. Земля проплывала где-то так далеко внизу, что я видела лишь облака и вершины гор, кажущихся крошечными с такой высоты.

Поскорее задернув шторку, я откинулась на кожаную подушку, приводя в порядок дыхание. А в следующую секунду запястья будто окунули в кипящую воду. Еле сдержавшись, чтобы не завизжать, я вжалась в сиденье, прикусив губу и сцепив руки. Эмма что-то сказала, но я не услышала ни звука.

«Нужно перетерпеть, Вира! Нужно перетерпеть!»

Боль уже появлялась за последние несколько часов, так что мне было хорошо известно, что не успею я досчитать до пяти, как все исчезнет.

Но эти бесконечно долгие секунды меня терзала такая боль, что я ничего не видела перед глазами за холодным белым маревом. На миг вновь показалось, что я стою посреди подземелья и как зачарованная вглядываюсь в спокойное отражение на поверхности серебристой чаши, до краев наполненной какой-то сверкающей жидкостью.

Боль исчезла, я сделала глубокий вдох и закрыла глаза, не желая объяснять перепуганной Эмме, что происходит. Но девочка все равно что-то спросила. Вот только я ничего не хотела слышать.

На шее возле ключицы завозился питирин, что-то неразборчиво сопя, а затем молниеносно сместился ниже и выглянул прямо над запястьем, недовольно обнюхивая покрасневшую кожу и пробуя воздух над ней языком. Под пристальным взглядом замершей Эммы, дракончик устроился в ковшике сцепленных ладоней, покрутился, как в гнезде, довольно оттопырил вверх треугольник хвоста и дыхнул мне на запястья голубым дымом. Я на миг перепугалась, но затем успокоено выдохнула. Кожа в считанные секунды приобрела нормальный цвет, а боль почти исчезла.

Я благодарно погладила питирина вдоль позвоночника, наблюдая за тем, с каким волнением и любопытством за дракончиком наблюдает Эмма. Девочка чинно сложила ручки на коленях и старалась даже не дышать, чтобы не спугнуть малыша.

Под моим сиденьем был надежно установлен сундучок, в котором на плотной бархатной подушке лежали еще десять питиров. Как и было решено, камни взяли с собой, чтобы проверить, смогу ли я разбудить других малых короткокрылых драконов.

Я прикрыла глаза, делая вид, что сплю. Разговаривать, даже с сестренкой, не хотелось. Слишком многое произошло, и слишком много я узнала за один вечер.

Неловким движением я задела ногтем царапину на внешнем ребре ладони. Мысленно я уже несколько раз обругала себя за глупость и неаккуратность, но кто мог знать, что слегка выщербленный край сосуда Оракула создаст мне подобные проблемы?

Вглядываясь в мелькающие в чаше образы, я случайно взялась руками за ее края и оцарапала руку. Все бы ничего, но крошечная капелька крови неотвратимой бусинкой скользнула по коже и утонула в серебристой жидкости, вмиг окрасив ее в черные краски.

Видения стали другими, детали хаотично сменялись, будто кто-то пытался рассказать мне что-то очень важное. Вдруг стали понятны все слова, прочитанные на стенах. Образы, мысли, догадки, знаки — все сложилось в единую картину, в хитросплетении которой я видела и прошлое, и настоящее, и будущее.

Что-то стало таким явным и четким, как озарение, а что-то так и прошло нерасшифрованным, понятым лишь частично. Я не знала, как повлияет на дальнейшие события та капелька крови, изменит ли она хоть что-то. Или же моя оплошность не станет причиной бедствий.

Пока мне никто ничего не сказал, так что я предпочла думать о других моментах. Удивительно, но сейчас больше всего хотелось развернуть взятые из Лесса книги и внимательно их изучить, чтобы до конца разобраться в том, что и так, как оказалось, лежало на поверхности. Любой мог понять смысл тайных знаков, если бы знал об этом.

Теперь я могла вздохнуть спокойно и освобожденно. Многие месяцы я копалась в себе, пытаясь отыскать что-то особенное, из-за чего выбор пал на меня, и не находила. Казалось, что Ольма или Эвила куда больше годятся на роль, которую хитрая плутовка-судьба приготовила мне.

Дело не было в каких-то способностях. Я могла и вовсе не обладать никаким даром, но это ничего бы не изменило. Потому что дело упиралось в родословную.

Как и любой ребенок в княжествах, я всегда знала, что приплыв на континент, через какое-то время оборотни породнились с людьми и стали теми, кем и являются по сей день — легардами. Но во времена прибытия чужеземцев княжеств как таковых не было. Просто несколько народов жили разрозненными группами, время от времени скрепляя мир межплеменными браками. Так народы оставались и не схожими, и похожими одновременно.

Родство с оборотнями не было мирным и радостным событием. Многие люди были против, но нашлись и те, кто готов был рискнуть. В книгах тех людей называли первыми магами, хотя это больше были ведьмаки и чаротворницы. Им нужны били чужестранцы, знавшие магию и способные научить.

Со временем точные детали истории сгладились, и все стали считать, что объединение крови оборотней и людей было принято всеми. Но даже не это было главным, а то, что та первая кровь — была кровью всех племен людей, влитая в жилы оборотней одновременно при помощи магии.

И получалось, что когда кровь стала ослабевать, а проклятие Ашарсы только ускорило процесс, то потребовалось обновить кровь. Предки Джеймена вовсю старались, чтобы этого не произошло. Они опережали послов, всячески изводя именно тех девушек, в чьих жилах текла кровь всех Двенадцати княжеств. При этом сами легарды настолько привыкли полагаться на свою магию, на Оракул, на артефакты, что просто не задумывались над правильностью выбора.

А артефакт искал не какую-то конкретную девушку, а просто достаточно сильную кровь. Именно поэтому, когда Изгнанные каким-то образом устраняли явную носительницу нужных генов, артефакт искал следующую. Вот только ее кровь уже была слабее, и это не помогало легардам.

Эдин же и вовсе разрушил заведенный порядок, подорвав тем самым будущее собственного народа.

В какой-то миг мне начало казаться, что Рэндалл заранее знал, что именно меня выберет артефакт. Конечно, у меня на лбу не стояло никакой отметины, но, возможно, внешняя несхожесть с сестрами что-то ему сказала обо мне.

То, что я похожа на алорийку меньше, чем Ольма, или Эвила, или даже Эмма, всегда ставилось мне в укор тетей Севиль, ведь это означало, что я взяла от отца меньше, чем от матери. Всего лишь одну двенадцатую.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});