Маша из дикого леса - Дмитрий Александрович Видинеев

станет сильнее. Хотелось бы Маше верить, что чудовище рано или поздно уйдёт, оставит её в покое, вот только не получалось верить в такое.

Новый звук.

Словно листва шелестела под порывом сильного ветра. Звук доносился со стороны ямы, логова чудища.

Маше даже не пришлось вглядываться в темень. То, что предстало перед её взором, было одновременно красиво и пугающе.

Над кратером вспучивался полупрозрачный, переливающийся всеми цветами радуги, пузырь. Издавая шелестящий звук, он с каждой секундой становился всё больше и больше. Разноцветные отблески прыгали по земле, деревьям.

Маша открыла рот от изумления. Вот это да! Но что это? У неё уже входило в привычку задаваться вопросами, на которые не находились ответы.

Вепрь очнулся от дрёмы и тоже уставился на пузырь. Впрочем, весь его вид говорил о спокойствии. Это зрелище для чудовища было неново.

Купол перестал расти. Его зыбкая поверхность завибрировала, радужные разводы, собравшись в тонкие струйки, потянулись к вершине…

И тут пузырь лопнул, в разные стороны от карьера помчалась сияющая волна. Маша пискнула, как мышка, и так сильно вцепилась в ствол, что рукам больно стало. Она уже настроилась на то, что волна сейчас сметёт её вместе с деревом, но та нахлынула как-то незаметно. Только холодом повеяло. Нахлынула и помчалась дальше, поглощая собой мёртвый лес. Именно поглощая, ведь оставляла она после себя нечто иное…

Маша не верила своим глазам. К такому она уж точно не была готова. И даже вопросы в голове больше не рождались, рассудок словно бы застыл в полной растерянности.

Это был другой мир.

Маленькое алое солнце тускло освещало красный ландшафт. В сумрачном небе – застывшие вихри сиреневых туманностей. Мерцали звёзды. По каменистой, лишённой растительности, долине шествовали похожие на больших тараканов существа. Они выбирались из тёмных дыр, собирались в небольшие отряды и шли, шли неизвестно куда. Вдалеке высились скалы с корявыми острыми вершинами, за которыми колыхалось фиолетовое зарево. Повсюду вспыхивали и гасли огоньки. В воздухе метались стайки крылатых человечков. Весь этот мир мерцал, будто был отражением в беспокойной воде.

Пребывая в зачарованном состоянии, Маша не сразу сообразила, что дерево, на котором сидела, исчезло. Но она его ощущала. Ногти по-прежнему впивались в древесину. Маша не знала, что по этому поводу думать, но решила и дальше держаться за невидимое дерево изо всех сил.

Она заметила вдалеке круглую яму – такую же, что и в гиблом лесу. А вот вепря внизу не оказалось. Однако радости это у Маши не вызвало. Чему радоваться-то? Ещё недавно думала, что хуже уже быть не может, но, как выяснилось, ошибалась. Положение совсем уж поганое. Теперь она непонятно где и то, что видели её глаза, ей очень не нравилось. Мрачный мир, нехороший, умирающий какой-то. Это маленькое алое солнце – оно словно бы доживало свои последние дни, роняя на землю остатки света, своей жизненной силы. Уныло разглядывая пейзаж, Маша подумала о дряхлом старике, ковыляющем вдаль по пыльной дороге. Придёт же в голову такое?

Сзади раздался долгий громкий выдох, от которого даже воздух всколыхнулся. Маше не очень-то хотелось глядеть на источник этого звука – страшно ведь было, мурашки по коже поползли, – но голова, словно бы сама собой повернулась.

Пространство в той стороне было иссиня-чёрным. Мрак беззвучно рассекали молнии, которые, будто бы застывали на несколько мгновений, прежде чем погаснуть. И на фоне этих вспышек двигалось какое-то скелетообразное, словно бы опутанное паутиной, исполинское существо. Его очертания были размытые, но Маша отчётливо видела громадную, похожую на собачий череп, голову, верхняя часть которой терялась в клубящихся в вышине тучах. Чудовище двигалось так, будто каждое его движение было растянуто во времени и пространстве, во всём этом было что-то нереальное, словно частица вязкого сна отпечаталась в яви.

Маша настолько была поражена увиденным, что не заметила, как прикусила до крови губу. Она буквально растворилась в этом зрелище. Рассудок не желал верить, что всё это правда. Ну, вот же это чудище, перед глазами, а всё равно разум сопротивлялся, он был к такому просто не готов. «Сон, сон, сон, – с какой-то истеричной настойчивостью звучало в голове. – Это всего лишь сон…»

Вновь раздался звук, напоминающий долгий тяжёлый выдох. Маша ощутила капли дождя на лице.

Дождь!

Она часто-часто заморгала, выйдя из оцепенения. Жажда тут же напомнила о себе: пить, пить, пить!.. Но где же дождевые струи? Их не было! Маша не знала, как всё это понимать, да и понимать не пыталась. Она отчётливо ощущала кожей прохладную влагу, слышала шелест дождя, и это сводило с ума. Хотелось одного – скорее напиться. Хотя бы несколько глотков, а там… а там и погибать, быть может, не так страшно будет. Всего лишь несколько глотков.

Большая стая крылатых человечков зависла неподалёку. Маша инстинктивно вжала голову в плечи, желая стать маленькой и незаметной. Этих злобных тварей ещё и не хватало. Затаив дыхание, она наблюдала, как сверкают крошечные красные глаза, как мельтешат крылья. Но человечки её как будто не замечали, хотя находились довольно близко. В голову Маши закралась мысль: «Я невидимая, как дерево. Они меня не видят!» Мысль утешительная, но полная сомнений. А что если всё же заметят? Костей ведь даже не оставят, твари прожорливые. Но обошлось – стая опустилась ближе к земле и полетела в сторону скал.

Над ямой снова начал вздуваться переливающийся всеми цветами радуги пузырь. Маша напряглась: то человечки, то теперь это. Сплошные опасности. Она боялась, что может оказаться в мире, который даже хуже этого. В мире, где её уж точно сожрут ужасные чудища. Она чувствовала себя безвольной букашкой, от которой совершенно ничего не зависит.

В этот раз, когда пузырь лопнул, Маша крепко зажмурилась. Дыхнуло прохладой, наступила тишина, которую только подчёркивал лёгкий шелест дождя. Маша боялась разомкнуть веки. Что она увидит?

Прошло не менее минуты, прежде чем решилась открыть глаза. Это был лес – деревья, коряги. И никаких чудовищ, кроме той твари, что лежала внизу. Моросил мелкий дождик. Вяло радуясь возвращению в свой мир, Маша вскинула голову, раскрыла рот. Вода. Наконец-то! Капли падали на язык – приятно. Она жадно глотала скудную влагу, жалея, что небеса разразились не ливнем. Успеть бы напиться…

Не успела.

Дождик прекратился. Маша с обидой глядела на небо, мысленно умоляя его подарить хотя бы ещё несколько капель. Но нет, мольбы остались без ответа. Она горестно вздохнула: всё против неё, даже небо. Хоть плачь. Ну, разве это был дождик? Даже рубашка не успела намокнуть.

Она упёрлась