Слепой случай - Мерил Сойер

Марк взял в руки эскиз, где на ярко-зеленом фоне четко вырисовывалась изящная фигура женщины в длинном облегающем платье и с пышной гривой рыжих волос. Одна из вьющихся прядей образовывала надпись: «Рената». Марк провел пальцем по буквам. Внизу более мелким шрифтом значилось название пьесы: «Невозможность».

— Уверена, что они все смогут. Они еще не раскрутились. — Услышав свой взволнованный задыхающийся голос, она сделала паузу, переводя дух. — Но очень, очень способные и моментально поняли идею, которую я так и не смогла втолковать двум другим фирмам.

— Так это, — Марк помахал эскизом перед ее носом, — была твоя идея?

— Что может быть лучше огненно-рыжих волос и краткой надписи «Рената». Весь наш проект будет строиться вокруг возвращения Ренаты на сцену. А пьеса — это уже вторично. Ну так что ты думаешь?

— Что я думаю? — Он взъерошил волосы. — Думаю, что ты невероятно талантлива, но... — он сделал упор на слове «но», — думаю, что еще стоит все это обговорить.

Эйлис почувствовала, что краснеет от неожиданного комплимента. Возможно, они все-таки, несмотря ни на что, смогут сработаться.

— Сначала о фирме. Меня не упрекнешь в том, что я не даю ходу молодым дарованиям у нас в Англии, но новички часто бывают не в состоянии выполнить заказ. Вовсе не потому, что собираются вас надуть, а просто не имеют достаточного опыта.

— Но они...

— Выслушай меня, Эйлис. Я не отказываюсь иметь с ними дело, но тебе придется скрупулезнейшим образом проверять все их счета, потому что у меня и своих проблем достаточно.

Ей хотелось спросить у него, что это за проблемы, но она решила не рисковать внезапно установившейся между ними доверительностью.

— Хорошо, с Уилкинсами я буду крайне осторожна, — сказала Эйлис.

— Договорились. Теперь относительно Ренаты. Строя всю рекламу на ней, ты сильно рискуешь. Если что-то с ней случится, спектакль успеха иметь не будет.

— Но она и спектакль — это единое целое. Я и пьесу писала с расчетом на нее. С наркотиками она покончила. Так что все нормально.

— А если она попадет в автокатастрофу или сломает себе ногу? — возразил Марк.

— Ты боишься за свои деньги?

— Ничего я не боюсь, — сказал Марк. — Реклама задумана прекрасно, но могут возникнуть проблемы. Об этом не следует забывать.

— Ладно, оставим это. У меня тут возникла еще одна идея.

Эйлис заметила, как тяжело вздохнул Марк.

Когда она поделилась с ним своим планом предварительной торговли билетами через собственную кассу и со скидкой, Марк отнесся к этому скептически.

— Но я хочу, чтобы на спектакле, знаменующем собой возвращение Ренаты на сцену, и публика была бы самая лучшая. Если зритель покупает билет заранее, значит, он ждет этого события. А мы получим доход еще до премьеры.

Не сразу, но в конце концов он принял ее план.

Этот субботний вечер Чонси Беддингтон пригласил ее провести в его обществе.

Взращиваемая на протяжении трех столетий роскоши рафинированность Чонси казалась Эйлис недостижимым верхом изысканности. «Он, конечно, невероятный зануда, — размышляла она, одеваясь, — но ведь одиночество — вещь не менее неприятная». Чонси, как всегда, был пунктуален, и в элитный частный клуб «Белый слон» они прибыли, когда столик их еще не был сервирован. Дожидаясь, они пили коктейль в гостиной, как вдруг позади себя Эйлис услышала женский голос:

— Чонси, как я рада вас видеть!

Обернувшись, Эйлис увидела Шармейн Кроун. Рядом стоял Марк Кимброу, сдержанно ей поклонившийся.

— И вас... м-м... — Шармейн оглянулась на Марка, ожидая подсказки.

— Эйлис Маккензи, — сказал Марк.

— Да-да, конечно! Как поживаете? — процедила Шармейн, в то же время ласково улыбаясь Чонси.

— Прекрасно, — ответила Эйлис, искоса бросив взгляд на свой наряд. Угораздило же ее надеть то же самое платье, что было на ней на приеме у Одри!

Чонси поспешил пригласить Шармейн и Марка выпить с ними. Шармейн в коротком черном платье с серебряной отделкой и огромным бантом сзади была в центре всеобщего внимания. От красовавшейся на голове ее серебристой вуали веяло тридцатыми годами.

— Я слышала, дела с вашей пьесой идут прекрасно, — сказала Шармейн. — Вы должны быть очень благодарны Марку за помощь.

— Но все творческие идеи принадлежат Эйлис, — сказал Марк.

Оторвавшись от бокала, Шармейн сердито на него посмотрела. «Ревнует, — догадалась Эйлис. — Несмотря на все свое богатство и красоту, Шармейн не очень-то уверена в Марке».

— Смотри, мой отец! — воскликнула Шармейн при виде седого почтенного джентльмена с такими же бледно-голубыми глазами, что и у нее. — Папа, — сказала она, когда мужчины обменялись приветствиями, — ты ведь помнишь Эйлис. На приеме у Одри мы все еще восхищались ее платьем.

Ферстон Кроун вежливо кивнул, однако Эйлис усомнилась в том, что он заметил ее на приеме у Одри.

— Вы, конечно, выжимаете максимум возможного из вашего наряда, надевая его так часто, — сказала Шармейн, переводя взгляд с Марка на Чонси и обратно.

От этого замечания Эйлис вспыхнула, но ответить не успела: официант пригласил их к столу.

На прощание Марк, встретившись взглядом с Эйлис, одарил ее неожиданно теплой улыбкой.

Столик Марка был возле их стола. К семейству Кроун и Марку вскоре присоединились еще какие-то немолодые люди.

— Наверное, слухи имеют под собой почву, — заметил Чонси.

— Слухи? Какие слухи? — Эйлис внезапно охватило какое-то тягостное предчувствие.

— Мне кажется, эта компания за столиком уговаривает Марка баллотироваться в парламент.

— Правда? — Стеснение в груди ее тут же прошло.

— Все они очень влиятельные политики, — пояснил Чонси.

Но эти люди Эйлис не интересовали. Слушая вполуха монотонные рассуждения Чонси о том, что зима, по-видимому, опять ожидается холодная, Эйлис украдкой поглядывала на Марка.

Когда герцог заказывал послеобеденные коктейли, Эйлис, извинившись, вышла в дамскую комнату. На обратном пути возле телефонов в вестибюле она увидела Марка.

— Эйлис, — сказал он, загораживая ей проход, — что ты делаешь завтра днем?

Глава 20

Из окошка «Ягуара» Эйлис разглядывала проносившиеся мимо пейзажи. Когда Марк спросил, что она делает в воскресенье днем, она ответила, что никаких особых планов у нее нет. К большому ее удивлению, Марк пригласил ее на пикник.

— Куда мы едем? — спросила она, отметив, с каким ленивым, расслабленным видом опирается он локтем о спущенное стекло. На нем были безукоризненно отглаженные белые льняные брюки и спортивная темно-синяя рубашка с короткими рукавами — костюм куда более свободный, чем ее темно-розовое, на бретельках летнее платье.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});