Сфера времени - Алёна Ершова

мысль: надо подниматься и идти помогать отцу Никону. Встав сначала на четвереньки, а потом, кое-как поднявшись на ватные ноги, Фрося пошла в сторону Жирослава. Несмотря на лето и жару, её знобило, но это сейчас не важно — парню в разы хуже. Игумен уже срезал с дружинника свиту и окровавленную рубаху.

— Воды вскипятить сможешь? — спросил он, удостоверившись, что женщина не собирается падать в обморок от увиденного.

— Сейчас. И самогон принесу весь, что есть.

— Иголки еще возьми. Мои все вместе с лошадью сгинули.

Ефросинья принесла свою аптечку. Достала иглы и льняные нитки. Кинула всё в небольшую миску и залила спиртом. Потом нашла котелок и пошла искать место, где можно спуститься к реке. Ретка к тому моменту, всё еще не переставая всхлипывать, собирала хворост для костра.

Когда Ефросинья вернулась, в лагере уже разожгли огонь. Женщина водрузила котелок, разорвала на повязки и закинула в воду одну из своих рубашек.

«Почему в походе нет бинтов»? — возникла и пропала непрошеная мысль.

Жирослав сидел у дерева стиснув зубы, тонкая струйка пота текла со лба на левый висок. Отец Никон шил, согнув иглу полумесяцем. Правая часть лица и ухо парня напоминали лапшу. Как это можно собрать, да еще и без анестезии, Фрося не представляла.

— У меня есть сухое маковое молочко, — вспомнила она о сомнительной находке доставшейся от прежней хозяйки избушки.

Старец, не отрываясь от работы, отрицательно покачал головой.

— Нет, его можно давать только сильным духом воинам. А этому отроку оно принесет лишь вред. Лучше воды дай. Он кровь потерял, поэтому пить должен много.

Ефросинья достала свою кожаную флягу и напоила дружинника.

— Ты медведя видела? — спросил тем временем игумен.

Фрося невнятно угукнула. Видела, но не рассматривала.

— Значит, не видела, — жёстко констатировал старик. — Первым делом, когда человека рвёт зверь, нужно узнать, не бешеным ли было животное. — Мужчина резко замолчал, но потом, все же справившись с собой, осипшим голосом продолжил:

— Потому как если зверь бешеный, то шансов спасти человека почти нет.

Липкий холод заключил Фросю в свои объятья.

«Уж не терял ли ты так близких?» — свернулась на душе юркой змеёй мысль.

— У бешеного зверя из пасти течёт слюна и пена, глаза мутные, шерсть висит клочьями, — уже как ни в чем не бывало продолжил игумен. — Эта медведица была здорова. Защищала потомство. Но это совершенно не значит, что когти и пасть у нее чистые. Поэтому рану сначала надо прочистить. Водой или вот таким, как у тебя, «самогоном», потом — самое неприятное: нужно острым ножом вырезать края внутри. Они уже повреждены, и если зашить так, то будут гнить.

Парень побелел и начал заваливаться, Фрося подскочила к нему и придержала.

— Тише, тише. Всё будет хорошо, — Ефросинья сама была готова рухнуть в обморок, смотреть, как наживую режут плоть не было сил, а каково терпеть это без наркоза. Отрок же не дергался, не орал. Просто вцепился побелевшими пальцами в портки и молчал. Потом поднял на неё свои большущие глаза, сощурился и спросил:

— Почему ты здесь?

Фрося растерялась.

— А почему ты Ретку спас? — ответила она вопросом на вопрос.

Парень скривился.

— Я не спас, а выкинул, чтоб не мешала.

— Ну, тогда и я здесь, чтобы научиться шить на ком не жалко, — отбила Фрося.

Дружинник криво усмехнулся и прикрыл глаза. Разговор вымотал его.

Игумен посмотрел на эту картину и недовольно покачал головой.

— Говори с ним, люди от боли могут умереть.

— Да знаю я, Дарт подери! — не выдержала она этого менторского тона. — Это болевой шок называется! Ковыряться в ране без анестезии, да ещё комментировать. У вас вообще сердце есть?!

— Не кричи, девочка, на тебя люди смотрят, — совершенно спокойно отреагировал на её вспышку гнева игумен. — Ему не сердце моё нужно, и не твоя жалость, а своя жизнь. А тебе — знания.

— Зачем мне знать, как ковыряться в чужой ране?!

— Да затем, что единственной твоей соперницей за мужа будет смерть! — зло бросил священник, — и тебе надо будет уметь постоять за него.

На это Фрося не нашла, что ответить, и принялась дальше слушать про виды швов и дренажей, про способы стягивания краев ран и за их последующим уходом. Ей даже доверили наложить один шов на плече.

Через час всё было кончено. Под конец Фрося уже неумело шептала слова молитв. Ибо с тем уровнем медицины и антисанитарии надежды на благоприятный исход у неё почти не было.

— Да, Фрося, на войне не бывает не верующих, — хмуро отметил священник, завязывая последний узелок.

Тут не поспоришь. Когда не хватает знаний, навыков, лекарств и аппаратуры, остается только на Бога уповать.

Жирослава, больше похожего на викторианского Франкенштейна, чем на добра — молодца, уложили отдыхать. Ретка вызвалась с ним сидеть.

— Посередине ночи меня разбудишь, — велела Ефросинья. И отправилась спать. За сегодняшний день она настолько устала, что заснула, лишь голова коснулась седла.

Князю Давиду Юрьевичу не спалось. Он смотрел на рогатый месяц, на слепые звезды и думал, как так вышло, что его отряд шел без доспехов. Да, жарко, да, на своей земле, да, разбойников ещё Илья с соратниками повывел, и всё же. Будь на Жирославе кольчуга, не пострадал бы так. А теперь не ясно, выживет ли отрок или нет.

Еще сотнику не давала покоя мысль, что, поехав за невестой, он не взял обоз, мамок, нянек. Только кольца схватил в упрямом порыве. Вот и вынуждена его нареченная в седле ехать, ноги в кровь стирая (молчит гордая, лишь шипит, в воду заходя), есть стряпню походную, слушать оскорбления и шуточки… Да, не так он себе поезд свадебный представлял. Вообще, никак не представлял, если честно.

— Ты чего не спишь, воин? — раздался тихий Фросин голос.

— Думаю. Спи.

— Очень громко думаешь, — зевнула она. — Что тебя гложет? Она перевернулась на живот и приподнялась на локтях, рассматривая в отблесках лунного света пепельную макушку жениха.

— Много чего. Что людей не уберёг, что двоих детенышей без мамки оставил, что моя невеста вместо золотого шитья вынуждена штопать дурня, что тремя днями ранее поносил её.

Фрося хмыкнуна. Видимо, сегодняшний день был трудным не только для неё, а сотник еще и ответственность несёт за всех, и в Муром торопится, потому что в любой момент может быть набег или осада, а у него тут «le amour[24]». Хотя нет, даже не она, а брак навязанный. Но что принято говорить друг другу в подобных ситуациях? Ни с чем таким она ранее не сталкивалась. Редко в