Кудеяр - Николай Костомаров

Посланные не нашли никого на месте прежнего стана и засели в своих тропинках, ожидая, когда будут ехать Кудеяр и Урман. В тот же день они услыхали лошадиный топот: появился на тропинке Урман, за ним, один за другим, ряд незнакомых им всадников, а за ними вьючные лошади.

— Вот вам, — сказал Урман, — новые гости и товарищи, дорогие гости с Дону прибыли и нас зовут к себе.

— А наши, — сказали ему товарищи, — вышли отсюда оттого, что была на нас высылка, только той высылке на нас не было удачи.

— Я догадался, — сказал Урман, — по дороге следы вашей работы… орлы и вороны благодарствуют вам! Он намекал на трупы побитых слуг.

На другой день приехал Кудеяр с своею покупкою. Урман рассказал ему, что в Болхове была большая ярмарка, деньги он променял, накупил оружия, накупил также тулупов на деньги, которые ему давали для того удалые, припасая на зиму теплую одежду.

— А вот, — говорил он, указывая на десятерых своих товарищей, с которыми приехал, — это молодцы с Дону, приехали закупать оружие и лошадей для своей ватаги и прикинулись детьми боярскими; я их спознал зараз, какого полета они птицы; они ехали с тем, чтоб с нами сговориться. Собралось, видишь, четыре ватаги вместе, четыре атамана у них, и стоят на Дону; и про нас они послышали, что тут ватаги ходят в нашем краю в лесах, так они и велели им разузнать про нас и позвать нас к себе, чтоб мы заодно с ними были.

— А где ваш стан? — спросил Кудеяр.

— На Дону, — отвечали пришельцы, — неподалеку от того места, где река Быстрая Сосна устьем в Дон входит.

— А много вас будет? — спросил Кудеяр.

— Сотни почитай четыре, — сказали пришельцы. — Мы ходили повыше — около Венева до Рязани, только на нас была высылка: дети боярские на конях, а стрельцы пешие с огненным боем! У нас оружья мало, мы и ушли подалее, на Дон.

Кудеяр поехал с ними на новое место стоянки разбойничьего стана и роздал всем удалым купленное оружие: его оставался еще большой запас, и Кудеяр обещал раздать его тем, что стоят на Дону, когда придет к ним на сход. Удалые дивились, как это все удается Кудеяру, считали его всесильным ведуном и готовы были во всем повиноваться.

— Мы за тебя словно заложились, — говорили они ему, — куда ты поведешь нас, туда и пойдем, что велишь, то и будем делать. Ты все знаешь: что скажешь, так тому быть.

— Укромно вы, братцы, здесь и поместились, да недолго тут вам гостить, — сказал Кудеяр, — надобно будет сниматься, пойдем на сход к нашей братье, что на Дону. Слыхали мы от тех, что к нам с Дону приехали: по Муравскому шляху будет идти большой караван из Москвы в Крым и в Царьград, как говорят, а в нем много везут мехов дорогих, и хлебного зерна, и муки, и всякого запасу. Мы разобьем его и пойдем на Дон, а потом станем купно с нашею братьею, что на Дону, промышлять нашим великим делом. Здесь нам оставаться и зимовать не годится для того, что про нас уже проведали и пошлют на нас большую высылку, а у нас не весьма людно, не отобьемся.

Никто не стал и не смел перечить. Все поклали свои пожитки в сумы, которые висели у каждого за спиною, по обоим бокам лошади. Седел было мало, у многих их заменяла подостланная одежда. За плечами удалых были луки и колчаны, а сзади, за сумками, поперек лошади, привязывалось ружье. Лишнее оружие и запасы везли на вьючных лошадях. Разбойники ехали медленно, пробирались лесами, чтоб не быть замеченными, должны были в некоторых местах прорубливать заросли и засыпать рвы, когда это казалось легче, чем делать большие обходы. Они дошли до Оки, и там два дня занялись рубкою леса: срубленные, нерасколотые и не совсем очищенные от ветвей деревья, связанные вместе, послужили им плотами; они переправились через Оку и, пройдя двадцать верст, увидали табун лошадей и отбили его; таким образом, у них было теперь много лишних лошадей. Потом атаман Толченой со своею ватагою отделился и сделал набег на вотчину, откуда пригнал коров, быков и овец для продовольствия.

Разбойники двинулись на юг, покидая жилые места, и очутились на Муравском шляху немного ниже того места, где построен был город Ливны. Чуть только они пришли на Муравский шлях и хотели располагаться станом, как увидали толпу конных, едущих к шляху: то были станичники, высланные из Рыльска для провожания каравана через степь. Станичники, завидевшие конных, а за ними стада, сначала думали, что это татары, но, приглядевшись, смекнули, что это русские, и, по всем признакам, воровские люди. Станичники сообразили, что у воров огнестрельного оружия нет, а у них самих есть, стало быть, они с ворами сладят, хотя бы воров было и больше. Станичники бросились на них, но разбойники схватились за свои ружья, приложили фитили и были готовы наклонить их на порох, в то самое время как станичники только брались за ружья. Станичники увидали множество ружейных дул, направленных на них, повернули назад и поскакали прочь.

— Это плохое дело, когда мы дадим им убежать, — сказал Кудеяр, — они дадут про нас весть, и на нас вышлется большая высылка. На коней, братцы, а у кого кони потомились, кидайте их и садитесь на молодых из табуна, скачите за ними.

Разбойники стали соскакивать со своих коней и хватать запасных лошадей из табуна, садились на них; но необученные лошади относили их в сторону. Станичники, увидя это, думали, что их не догонят, но обманулись: Кудеяр летел прямо на них, ободряя своим примером удалых.

Станичники остановились и нацелились. Разбойники не подъезжали к ним и также остановились и нацелились.

— Биться или мириться? — кричал Кудеяр.

— Мириться, — сказал голова станичный, — ведь вы крещеные люди, не татары.

— Зачем вы здесь? — спросил Кудеяр.

— Караван оберегать.

— А вы зачем? — спросил в свою очередь голова.

— А мы, — сказал Кудеяр, — караван разбивать! Царя-мучителя посол ехать будет, мы у него казну возьмем. Мы умыслили царя-мучителя извести за кровопийство его над христианами, а на престол Российского царствия посадить хотим князя Владимира Андреевича. Земские бояре за нас. Приставайте к нам. Нас много. Кто теперь пристанет и поможет нашему государю взойти на престол, те у него первые люди будут. Наш государь не велел никого силовать: хотите с нами идти — будет вам хорошо, а не хотите — судья вам Бог!

— Что ж? Это хорошее дело, — произнес кто-то из станичников. — Давно пора. Что, братцы, пристанем, что ли?

— Да коли земские бояре за них, так пристанем, — сказал другой.

— Пристанем, пристанем, — раздались голоса. — Царь больно лют стал! Другой будет милостивее! А нас наградит.

— Наградит, наградит! — говорил Кудеяр. — Я по его приказу тотчас всем вам жалованье денежное раздам, а караван наш будет! Наш государь нам его жалует.

— Хорошо, хорошо! — кричали станичники.

— Что вы, собаки, — закричал голова, — в петлю вам захотелось, что ли? Вы им, дурни, верите. Они все то затеяли сами. Князь Владимир Андреевич ни духом ни слухом про то не ведает и вас, собак, повесить велит за то, что вы его на царство возводите! Мы знаем одного царя, Ивана Васильевича, нашего и его государя. Князь Владимир Андреевич его раб и ему верен.

— Правда, правда! — закричали другие станичники. — Это воровские затеи; не слушайте их, братцы, беда будет.

— Будьте верны мучителю, когда хотите, — сказал Кудеяр, — мы вас не силуем, а кто хочет с нами стать за князя Владимира и за всю землю Святорусскую, тот к нам переходи!

Сорок человек перешли к разбойникам.

— Будьте вы прокляты! — кричал голова. — Трусы, псы смердящие! изменники! Быть вам всем на колу!

— Не ругайся, голова, — сказал Кудеяр, — не хочешь Русской земле служить — Бог тебя рассудит и осудит. Мы тебя не силуем. Побросайте ружья, слезайте с коней и идите себе куда знаете.

— Чтоб мы оружие свое покидали? Что, мы изменники такие, как ты? — сказал голова.

— Братцы, стреляйте в них! — закричал Кудеяр.

Разбойники выстрелили и убили человек пять. Станичники выстрелили и убили шесть человек разбойников; пуля повредила ухо Кудеяру; кровь струилась; разбойники рассвирепели, бросились на станичников, дрались и копьями, и саблями; и ружейными прикладами… под Кудеяром убили коня, а станичник ударил его по голове так, что он лишился чувств. Разбойники, остававшиеся позади, бежали на битву, окружили станичников и всех до одного перебили, но потеряли довольно своих.

Кудеяр приподнялся; к его ране приложили пороху с землею, обвязали тряпьем. Оглядевшись, он увидал более десятка мертвых разбойников и столько же раненых. Те, которые были ранены тяжело, просили себе смерти. Кудеяр приказал перерезать им горло, чтоб они не мучились, а прочим велел перевязать раны тряпьем.

После этой свалки Кудеяр заснул таким богатырским сном, что проснулся только на другой день. Ему стало легче, но головная боль долго мучила его после полученного удара.