КГБ – ЦРУ: Кто сильнее? - Игорь Атаманенко

Часть вторая

Глава первая

Самый рентабельный агент ЦРУ

Гипоманиакальность штурмом берёт резидентуры

Новейшая история свидетельствует, что не только в основе огромных быстро нажитых состояний лежит преступление — зачастую ему обязаны своими успехами и спецслужбы.

В феврале 1977 года офицер ЦРУ, работавший в Москве под дипломатическим прикрытием посольства США, обнаружил записку, оставленную под стеклоочистителем своей машины. Автор записки утверждал, что имеет доступ к военной информации, которая настолько ценна, что сможет изменить баланс сил в пользу США. Автор выражал желание встретиться с сотрудником ЦРУ.

Примерно в то же самое время КГБ устроил засаду и задержал другого церэушника из посольской резидентуры, направлявшегося на встречу со своим агентом, работником сверхсекретного предприятия, прибывшим в столицу из категорически закрытого для посещения иностранцев города Красноярска-40. Незадачливого церэушника выслали из СССР, а директор ЦРУ адмирал Тернер приказал всему личному составу посольской резидентуры в Москве перейти на «режим молчания». Все встречи с агентурой в Советском Союзе и в Восточной Европе были отменены.

Стало ясно: что-то не так, и Тернер заподозрил, что записка является частью большой ловушки. Через несколько недель появилась другая записка. К ней автор приложил описание некоторых технических деталей одной из советских радарных систем. Но даже этого было недостаточно, чтобы руководство ЦРУ убедилось в искренности автора посланий.

Вскоре английские разведчики, действовавшие с позиций посольства Великобритании в Москве, сообщили своим американским коллегам, что в их поле зрения попал худощавый мрачного вида человечек, по всем внешним признакам советский гражданин, который настойчиво предлагает свои услуги передать секретную информацию. Американцы в ответ только рассмеялись.

Ещё месяц спустя человек, внешне соответствовавший описаниям англичан, подбежал к офицеру ЦРУ, когда тот остановил машину у светофора, недалеко от американского посольства, и попытался передать ему очередную записку с предложением о сотрудничестве. Офицер, выжав до отказа педаль газа, в панике рванул на красный свет…

* * *

В попытках русского войти в контакт с американцами, с англичанами и вновь с американцами начинающий психиатр усмотрел бы признаки гипоманиакального поведения, но директор ЦРУ расценил его по-своему, обнаружив в действиях незнакомца подтверждение своим подозрениям, что всё это провокация КГБ. Было известно, что русская «наружка» вела наблюдение за американским и английским посольствами 24 часа в сутки. Какой идиот рискнет так прямо подойти?! Только тот, кому нечего терять, поскольку он не был настоящим шпионом-инициативником, а действовал под руководством и по наущению КГБ.

Однако резидент ЦРУ в Москве Гарднер Гас Хэтэуэй не разделял точку зрения своего патрона, считая его опасения неадекватными. Руководство Управления не могло не считаться с его авторитетом. Хэтэуэй прославился после того, как в 70-е годы в одиночку остановил группу переодетых пожарными офицеров КГБ, когда те пытались проникнуть в самое секретное помещение узла связи ЦРУ во время неожиданно возникшего пожара в посольстве США в Москве. Все сотрудники в панике бежали, но Гас загородил собой дверь и отказался сдвинуться с места, когда появились лжепожарные с топориками в руках.

Хэтэуэй, аристократ с мрачным чувством юмора, всегда считал, что разведчики-агентуристы, как санитары природы, не питаются падалью. Они — хищники, убивающие больных животных. Мысль о том, что можно упустить золотого козла, который сам напрашивается в сети, не давала ему покоя. Волевой и решительный, резидент тем не менее обладал достаточной гибкостью, чтобы предложить компромисс. В составленной в категоричном тоне телеграмме на имя Тернера он просил разрешения позвонить автору по номеру, указанному в одной из его записок.

Директор нехотя согласился.

«Мы получили вашу записку, — сказал Хэтэуэй снявшему трубку мужчине. — В телефонной будке, что вторая слева от входа в Институт радиопромышленности, вас ожидает пакет».

Сотрудники московской резидентуры ЦРУ из машин наблюдали, как худощавый невзрачного вида мужчина подошёл к телефонной будке и схватил пакет. В нем содержались перечень вопросов о советских радарах, подробные инструкции, как и где оставить ответы, и небольшая сумма советских денег, равная пятистам долларам.

Через неделю худощавый положил своё сообщение в условленное место. Все сомнения относительно того, является ли он двойным агентом или нет, мгновенно рассеялись, так как данные, которые он представил, были настолько секретны, что в штаб-квартире ЦРУ сразу поняли — КГБ никогда не будет рисковать их раскрытием.

Американский разведчик был послан на встречу с добровольным рекрутом.

«Меня зовут Адольф Толкачёв, я — главный специалист Советского Союза по аэронавигационным системам», — представился невзрачный.

С этих слов начался его затяжной харакири, продолжавшийся без малого восемь лет.

…В дальнейшем Хэтэуэй принял Сфиэ — оперативный псевдоним, присвоенный Толкачеву в ЦРУ — на личную связь. Факт, который красноречиво свидетельствовал о значении, которое придавалось американцами работе с ним и ценности поступавшей от него информации.

* * *

Толкачёв снабдил американцев подробной информацией об электронных системах управления, используемых нашими истребителями МиГ, а также о контрмерах, применяемых ими для того, чтобы ускользать от американских самолётов и радаров.

До разоблачения Сфиэ ЦРУ успело аккумулировать на его счетах в американских банках более двух миллионов долларов — ничтожная сумма по сравнению с той, что могла быть затрачена США на соответствующие исследования в области электроники. Таким образом, шпион сэкономил американским налогоплательщикам миллиарды долларов.

«Сотрудники Центрального разведывательного управления любят шутить, что Толкачев взял их на содержание, — докладывал позже в Москву наш суперагент Олдрич Эймс, один из руководителей этого ведомства, — именно он окупил все бюджетные затраты ЦРУ, буквально на блюдечке преподнеся Соединённым Штатам советскую авиационную радиоэлектронику. Начнись мировая война, и в воздухе НАТО имела бы неоспоримое преимущество».

* * *

Американцы поделились полученными от Сфиэ секретами со своим основным союзником на Ближнем Востоке — Израилем, — и вскоре арабы, чьи военно-воздушные силы были на 99 процентов укомплектованы советскими военными самолётами, обнаружили их уязвимость и досягаемость для средств израильской ПВО.

…Измена прибыльна. Никогда еще за всю историю Соединённым Штатам не удавалось заполучить более рентабельного агента. Прибыль, полученная американцами от совместного предприятия «ЦРУ-Сфиэ», составила около двадцати миллиардов долларов. С поправкой на сегодня — это около $ 100 млрд.

…Измена убыточна. Многомиллиардные контракты на поставку советской авиатехники и средств ПВО арабским странам были сорваны…

Шпионы «сдают» шпионов

В 1981 году по инициативе Гаса Хэтэуэйя в московскую резидентуру в порядке эксперимента прибыл молодой офицер. Дело в том, что резидент обратил внимание, что его разведчики практически лишены возможности покидать здание посольства незамеченными. Каждый раз за ними увязывались сыщики советской «наружки». В то же время несколько человек, так называемые «чистые» дипломаты, занимавшие невысокие посты в посольстве, могли беспрепятственно передвигаться, куда им вздумается.

Одной из причин, почему КГБ всегда знал, за кем следить, а кого можно оставить без присмотра, заключалась в том, что разведчики всегда работали только в помещениях, предназначенных для ЦРУ. Кроме того, будучи людьми немолодыми, они уже успевали послужить, то есть «засветиться», где-нибудь в других странах.

Как правило, советская контрразведка задолго до приезда того или иного церэушника в Москву уже располагала на него исчерпывающей информацией.

Идея Хэтэуэйя состояла в том, что новичка-церэушника, никогда ранее не бывавшего за границей по линии разведки, вычислить намного сложнее. Особенно если он не будет посещать помещений резидентуры, а весь рабочий день будет заниматься чисто посольскими делами. О его принадлежности к разведке должны знать только его коллеги из центрального аппарата, резидент и посол. Использовать такого «подснежника» можно только в случае крайней необходимости, когда шефу резидентуры понадобится, чтобы кто-то из его офицеров покинул посольство без «хвоста».