Мы вернемся домой - Иар Эльтеррус

все новые оружейные разработки, а у себя дома исследования свернули. (Прим. автора).

Глава 13

Батька оказался вполне вменяемым человеком. Узнав, что вскоре предстоит и что ждет Запад в компании с Украиной, он пришел в откровенный восторг и полез обниматься с Волгиным. Договориться с ним удалось на удивление просто и быстро, особенно впечатлила белоруса возможность жить молодым и здоровым восемь, а то и девять столетий. Единственным условием, которое Батька поставил, был его контроль над социальными преобразованиями и экономикой в Белорусской губернии. Правда он немного огорчился, когда понял, что экономика империи почти безденежная, за деньги можно купить мало что, поэтому копить их особого смысла нет. Но капитан успокоил его, сказав, что первые сто лет деньги будут играть более важную роль, чем в основной империи, но многого обычного для капиталистического общества не будет в принципе. Например, инфляции как понятия. А также такой мерзости, как биржи. Не будет десятков посредников между производителем и потребителем. И так далее.

— А Украину, знать, пороть будете? — прищурился Батька.

— Да, — подтвердил Волгин. — Показательно. За нацизм. Все свидомые носители деструктивной идеи украинства будут пожизненно сосланы на Саулу. Как, впрочем, и ваши змагары. И прочие националисты из всех стран мира. Эти нелюди нам на Земле не нужны, достаточно уже нагадили.

— Да уж точно, хватит, помню, чего они в двадцатом году у нас наворотили, еле остановили. А что такое Саула?

— Планета-тюрьма в созвездии Южной Гидры. С довольно суровым климатом, но выжить с приложением некоторых усилий там можно. Преступники ссылаются туда с минимальным набором для выживания, никакая сложная техника и огнестрельное оружие не допускаются. Женщины и мужчины живут на разных материках, нам не нужно, чтобы преступники размножались и воспитывали новых носителей своей скотской морали. Жестоко? Да, жестоко. Но мы давно успели убедиться, что жалеть подобных тварей нельзя, если они хоть где-нибудь заполучат пусть даже небольшое влияние, то устроят там ад.

— А как же русские националисты? — хитро прищурился Батька.

— Они чем-то отличаются от остальных? — с недоумением посмотрел на него Волгин. — Такая же фашистская сволочь. В нашем обществе национальность стала не имеющим никакого значения фактором. Мы все русские, родной язык практически для всех — русский. Но считать, что русские по крови чем-то лучше других непозволительно. Мне, например, кажется, что националистами становятся люди, которые сами из себя ничего не представляют, пустышки, но быть лучше других они все равно хотят, вот и утверждают, что они лучше только потому, что принадлежат к тому или иному народу. А у нас человек ценится исключительно по личным заслугам. Изобрел что-то, написал книгу или песню, высказал новый философский постулат, пусть даже приготовил новое блюдо? Честь тебе и хвала! Честно работаешь, создаешь новое, отдавая все свои силы? Честь тебе и хвала! А вот богатство не имеет никакого значения, наоборот, на собирающих никому не нужные вычурные вещи за деньги относятся с откровенным пренебрежением.

— Эк! — даже крякнул от такого известия белорус. — То есть хорошо устроившийся человек не достоин уважения?

— Если он ничего нового не создает, а только потребляет, то да, не достоин, — подтвердил капитан. — Обыватель-субпассионарий в нашем обществе не уважаем, обывательские взгляды высмеиваются. Нет, обыватели имеются, к сожалению, но их же дети, немного позврослев, от них шарахаются, как черт от ладана, им не хочется становиться такими же убогими, как родители. Наши школы направляют ребенка вверх, ему куда интереснее с друзьями летать в космос и посещать подводные города, а не рыскать в поисках особо роскошного дивана. В империи количество обывателей становится меньше с каждым годом. К тому же субпассионарии находятся под особым контролем искинов и не допускаются ни до каких важных постов. Все их попытки подняться в империи жестко пресекаются. К чему приводит их владычество вы можете видеть на примере Запада. ЛГБТ, вседозволенность, алчность, либерализм, разврат и прочая мерзость.

— Оно-то так, вроде, — озадачено пробурчал Батька. — Но как вы поймете, что тот али другой этот, как его, субпассионар?..

— Есть способы, — с улыбкой заверил его Волгин. — Субпассионарий свою хищную, наглую и подлую натуру обязательно выдаст еще в школе. Звериный эгоизм скрыть трудно. Да и не звериный тоже.

— То есть, эгоизм у вас тоже порицается? — задумчиво спросил белорус.

— Если я не за себя, то кто же за меня? — словами кого-то из древних ответил ему капитан. — Но если я только за себя, то зачем я?

— Мда… — только и сказал Батька, потом некоторое время помолчал, размышляя. — Это да, те, кто только за себя, все погубят. А бюрократия? Как вы избегаете человеческого безразличия и ошибок?

— Максимальным исключением человеческого фактора из цепочек управления. Иначе говоря — искины. И собирающиеся по мере надобности профессиональные советы. У нас нет правительства в вашем понимании, все системы работают совершенно иначе, и за три с половиной столетия этот подход доказал свою эффективность.

— Мне бы подробнее…

— Вот, возьмите. На этой флешке вся нужная информация по системам управления империи. Поначалу многое покажется вам диким, но оно работает, и отлично работает. Конечно, чтобы подобие этого получилось здесь понадобятся немалые усилия и несколько десятилетий, как минимум. Но переходной период дастся проще, чем было у нас, поскольку это один раз уже было пройдено и не нужно больше утыкаться в тупики и принимать неправильные решения. Есть опыт, а это бесценно.

Немного помолчав, капитан попросил:

— Составьте, пожалуйста, список претендентов на омоложение из старшего поколения. Но прошу учесть, что первой процедурой преобразования тела является полное ментоскопирование. Мы не вправе допустить, чтобы человек с либеральними, националистическими, западническими или обывательскими взглядами получил долгую жизнь. Если позволить этим врасти в наше общество и затаиться, они снова начнут постепенно его разрушать, добиваясь своей цели превращения мира в адскую клоаку, где им уютно.

— Это мне, конечно, не нравится, но понимаю, что надо, — скривился Батька. — Тем более, что моего мнения, как понимаю, никто спрашивать не собирается?

— С вами или без вас это будет сделано, — подтвердил Николай Александрович. — Лучше бы с вами, вы мне во многом нравитесь, хотя немало ваших решений были неудачны и принесли Белоруссии большой вред, за некоторые я бы тех, кто вам их присоветовал, вообще поставил бы к стенке.

— А за какие именно?

— Вот.

Капитан протянул собеседнику несколько листков пластибумаги. Тот прочитал и некоторое время хмуро размышлял, потом тяжело вздохнул — каждое его решение из указанных в списке сопровождалась кратким описанием