Праведница - Рене Ахдие

снова вспыхнул, точно маленькая звездочка на небе.

– Звездочка? – спросила Пиппа.

Огонек радостно звякнул, закружившись.

– Звездочка! – Она ухмыльнулась. – Если я могу каким-то образом отблагодарить тебя, пожалуйста, дай мне знать. – Она сделала паузу, задумавшись. – Может, ты что-нибудь хочешь получить из мира смертных?

Огонек задумчиво замер. Покачал головой. А потом продолжил плыть по воздуху вдоль озера, но вдруг снова застыл, словно придумав что-то. Он поднялся выше, оказавшись почти на уровне глаз Пиппы.

– Что-нибудь хочешь? – повторила она.

Огонек вспорхнул, а потом начал кружиться. Пиппа последовала за ним, когда он пролетел мимо ствола громадного дерева, которое она не узнала.

Ее ноги запинались о корни, и она едва поспевала теперь за светящимся шариком.

– Чтоб тебя! – Пиппа уперлась рукой о ствол дерева рядом, успев поймать равновесие за мгновение до того, как упала, а потом снова запнулась.

Огонек остановился со звуком, который Пиппа могла описать как визг.

Она попыталась оттолкнуться от дерева, начав было:

– Все в порядк…

Рука. Ее рука застряла в дереве, будто бы утонув в каком-то клее.

Пиппа испуганно повернулась к дереву и попыталась выдернуть руку.

А ствол будто начал расти вокруг ее пальцев, проглатывая их.

– А-а! – закричала Пиппа, с трудом отгоняя новую волну паники. – Оно… оно меня жрет!

Огонек подлетел ближе, снова завизжав.

Пиппа хотела было упереться в дерево ботинком, чтобы оттолкнуться посильнее, но опомнилась в последнюю секунду.

– Помогите! – закричала она. – Боже мой, пожалуйста, помогите!

Как только она закричала снова, корень, о который она запнулась в первый раз, внезапно ожил и обвился вокруг ее щиколотки. Он потянул Пиппу в сторону дерева, и она закричала еще громче, выставив руку, чтобы ее лицо не оказалось впечатанным в кору.

Прежде чем она успела моргнуть, вторая ее рука оказалась поглощена вспучившейся корой дерева. Из-под земли раздался странный звук, будто что-то глотали. Пиппа попыталась вырвать пальцы из дерева, однако они словно застыли, будто обратились в камень.

Пиппа слышала, как рядом сходит с ума огонек, звеня громко и звонко. А потом она различила что-то в ветках над головой. Чье-то чириканье.

Сердце у Пиппы ушло в пятки, и она забыла, как кричать.

Ну, разумеется, ее крики привлекли больше опасных тварей. А их, похоже, было предостаточно в мире фейри. Пиппе хотелось спрятаться в тени дерева и молиться Деве Марии над головой, чтобы эта тварь оставила Пиппу в покое.

Что убьет ее быстрее: дерево или чудовище?

Над головой раздался звук, сильно напоминающий кваканье лягушки. Собрав всю свою волю в кулак, Пиппа подняла голову и увидела похожее на ящерицу существо, сидящее на дереве на расстоянии вытянутой руки от ее оказавшейся в ловушке ладони.

Пиппа сглотнула. Существо наклонило голову. Оно было ярко-зеленого цвета, точно халцедон, с синими прожилками там, где его скрывала тень. Похожее на цвет глаз ее лучшей подруги Селины. Ящероподобное существо улыбнулось Пиппе. Его розовый язык мелькнул, показавшись изо рта, чтобы облизать один из черных глаз, в которых отражался холодный свет полумесяца.

Странно, но пока что чудище не выглядело угрожающим. Пока что.

Пиппа снова сглотнула. Она прекратила дергаться, и дерево, кажется, перестало утягивать ее руки и левую ногу в себя. Может, если она будет стоять неподвижно достаточно долго, кто-нибудь ее спасет.

Послышалось новое кваканье, на этот раз громче. Ближе.

Очень-очень осторожно Пиппа повернула голову к странной сине-зеленой ящерице. Шипы у нее на спине блестели ярко-желтым оттенком, а черные когти сияли.

Существо снова уставилось на Пиппу, а потом открыло рот и… выплюнуло какую-то зеленую субстанцию, которая зашипела, угодив на ствол дерева. Капля попала и на мантию Пиппы, и материя начала дымиться, распадаясь на глазах, будто бы облитая кислотой.

Пиппа опять сглотнула, чтобы не закричать. Когда кислота впиталась в ствол дерева, кора начала разрастаться вокруг руки и ботинка Пиппы, потянувшись теперь к ее юбке. Все у Пиппы внутри похолодело от страха. Она пыталась не дергаться, однако ящерица подползла ближе к ее голове, и из ее рта донеслось очередное пугающее кваканье.

Руки и ноги у Пиппы затряслись. Она уже не слышала визг огонька и не осмеливалась повернуть голову, чтобы поискать его во тьме. Похоже, порхающий приятель ее бросил, а вместе с ним и последняя искра надежды начала угасать в душе Пиппы.

Теперь плюющаяся кислотой ящерица была уже совсем близко. И почему дерево не хотело сожрать и ее тоже? Пиппа содрогнулась, когда услышала, как один из длинных блестящих когтей ящерицы постучал по коре дерева. Тук. Тук-тук-тук. Тук-тук.

Дерево проглотило Пиппу уже по локти. А потом дернуло ее снизу за ногу, из-за чего она потеряла равновесие. Левая щека врезалась в ствол, быстро прилипнув к чему-то горячему, точно насекомое, угодившее в смолу. Пиппа закричала, когда разрастающаяся кора начала набухать вокруг ее лица. Пиппа ерзала и дергалась, хотя и понимала, что ее паника заставит дерево сожрать ее лишь быстрее. Она все равно боролась за каждый вдох, не зная, какой из них станет для нее последним.

Ее левое ухо было уже проглочено, а крики превратились в затяжной плач. Слезы потекли по щекам.

– Филиппа, – раздался за ее спиной басистый голос. – Прекрати двигаться. Прекрати кричать.

– Арджун? – охнула Пиппа.

– И прекрати разговаривать. – Он подошел к стволу и положил обе руки на его поверхность. Кора перестала разрастаться в ту же секунду. Пиппа беспокойно вдохнула. Она не верила, что все теперь будет хорошо, хотя Арджун и появился в последнюю секунду, как истинный герой. Она поблагодарит его позже. Сейчас же Пиппа чувствовала лишь обиду. Оказаться в беде и быть спасенной на деле совсем не так романтично, как написано в сказках. Пиппа чувствовала себя дурочкой, и ей совсем не хотелось падать в обморок от любви. Страх все еще был слишком силен, а паника всепоглощающей, особенно учитывая тот факт, что половина лица Пиппы до сих пор находилась в коре злого древесного пожирателя плоти.

Арджун появился у Пиппы перед глазами, недовольно уставившись на нее. Он выглядел помято, пуговицы его рубашки были застегнуты сикось-накось, а волосы растрепались. Над плечом Арджуна беспокойно порхал огонек. Почти что нервно.

Хотя Арджун и скрестил руки на груди, глядя на Пиппу, выражение его лица не выглядело злым.

– Из всех сбивающих с толку женщин, которых я встречал, ты поражаешь меня больше всего, – сказал он тихо.

– Говори, что хочешь, – прошептала Пиппа охрипшим от криков голосом, – только, пожалуйста, вытащи меня из этого чертова дерева.

– Зачем ты к нему прикоснулась? Я говорил тебе ничего не трогать.

– Я не собиралась к нему