Сильная и независимая для котика (СИ) - Вада Маричка

— Потому что бабы — дуры? — опешил Морик и тут же получил увесистый разряд. — Ауч! Вы меня шокнули!

— И даже не извинюсь, — сердито проскрежетала Мурси и ускорила шаг.

Морик, находясь в смятении, замолчал. Что-то ему подсказывало, что он и вправду промахнулся и как всегда «ляпнул» гадость. Но понять, что именно, не мог. Вроде бы просто повторил слова, сделал логический вывод, но опять умудрился разозлить капитана. Какая-то непробиваемая стена. Может, зря вообще затеял разговор? Нужно было остановиться на моменте, когда Мурси его назвала «уникумом». Лучше бы конечно «котиком», но сам же ей это и запретил. Особенным быть тоже неплохо.

А вот Мурси больше не проронила ни слова. Ни когда откручивала щит, ни когда демонтировала турели. Она только угукала, когда получала от Морика очередные инструкции. И судя по изменившемуся запаху еще и злилась. Оставалось надеяться, что капитан как обычно быстро оттает.

Оборудование сняли и перевезли на спидере до мест назначения. Морик побоялся напомнить еще раз о том, что Мурси не стоит в деревне пользоваться психосилой, но этого и не потребовалось. Как только всё было доставлено, капитан не стала возиться с установкой, а молча развернулась, намереваясь самостоятельно найти дорогу к своему новому дому.

— Куда вы? — не выдержал Морик, испугавшись, что «доканал» капитан и сейчас у неё на уме только одно. Побег от зануды.

— К единственному мужчине, которые принимает меня такой, какая я есть, уж простите. Его общество я нахожу намного интересней. Чао!

— К старейшине нельзя так просто заявиться в дом! — в панике прокричал Морик.

— Я к Шпуне, ало! Вы сказали посмотреть вокруг, я посмотрела. И нашла. Выращу себе сама достойного мужчину, не шовиниста и не расиста.

— И тут Шпуня? — растерянно пробормотал Морик, но Мурси уже скрылась из вида.

***

Вечером когда с установкой турелей было покончено и Морик отпустил остальных добровольцев, а сам еще раз собрался проконтролировать проводку, к нему присоединился старейшина.

— Знаешь, что я увидел, когда проходил мимо вашего дома? — начал сразу же дед. — Присядь на лавочку, отдохни.

— И что же увидел старейшина? — устало отер лоб Морик и с удовольствием воспользовался предложением, давая отдых ногам.

— Практически всё семейство Морганов на прогулке. Шаня, Бусинка, Кася, Триша, Юми и Легорий, а с ними мать с отцом и Мурси. Конечно, этот проказник, Шпуня, вертелся у неё на руках. Я давно не видел, чтобы «эти» проводили так будничный вечер. Почему же ты всё пропускаешь?

— У меня есть некоторые обязательства, — начал оправдываться Морик. — Да и…

— Удивительная всё же она! Правда, заставила моего внука обманывать старика, но меня не проведешь вашими детскими недомолвками. Ты сделал достойный выбор. Думаю, стоит объявить о нём прайду. Организуй всё как положено. Пусть орех поведает о её чувствах. Или о твоих, если у вас так уговорено.

— Что? — уставился на старейшину сбитый с толку Морик. — Ты неверно всё понял. Я еще присматриваюсь. И боюсь, мои перспективы не настолько радужны, как может показаться. Только с утра мы с Мусей так разругались, что она весь день больше не разговаривала со мной. Сам не понимаю, почему я её так раздражаю.

— Может этим и раздражаешь? — нахмурился старейшина. — К чему тут присматриваться? Таких женщин надо хватать, пока не перегорела. Присматривается он. Ишь!

— Мне кажется, я не интересен ей, как мужчина, — признался Морик. — Ей вообще не интересны мужчины.

— Да ты что? — всплеснул руками дед и язвительно улыбнулся, становясь совершенно на себя не похожим. Будто его и в самом деле загипнотизировала капитан. — И что же тогда её величество тут делает? Свино убила, котят спасла, поругалась с тобой и возится с катарской малышней! Неужели, такая бедная, что не может позволить себе более качественный отдых?

— Она сказала, что воспитает Шпуню под себя, чтобы это ни значило.

— Ах, вот оно что! — не меняя своего тона, продолжил дед. — Пятнадцать лет жить в деревне собралась? Я думал, у неё полно важных дел. Ну, хорошо, пускай вселенная подождет, пока подрастет более сообразительный малыш. Я и её научу, как быть старейшиной, может быть это даже лучший вариант, чем ты.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Что?

— А у меня есть выбор, если ты такой тугодум? — чистосердечно обозвался старейшина.

— Дед! По порядку, хорошо? Мы отряд, она просто привыкла развлекаться со знакомыми ей персонами. До этого сидела с нашим айтишником, теперь вот у нас тут…

— А я отсталый от жизни катар! — гневно прервал дед. — Раньше отряд состоял больше чем из трех персон, а держатели Силы не объявляли молчанку своим обидчикам. Они их убивали.

— Дед, она меня шокнула! И у нас в отряде есть еще…

— Я тебя стукну, — старейшина и впрямь больно огрел внука по спине клюкой. — Вот всю глупость ты унаследовал от отца! Говорил я твоей матери не связываться с ним. И пожалуйста! Такую генетику испортила.

— Ты считаешь, что если бы Мусе было не интересно, она бы развлекалась с Кларой или Иржи?

— Я же говорю, точно отец в твоем возрасте, такой же тормоз! «Разрешите мне связаться с вашей дочерью, а орех я потом подарю», — дед красноречиво высунул язык и вдруг стал совсем уж, практически до ужаса, похож на Мурси. — «А не могли бы вы сами у нее уточнить, желает ли она со мной снюхаться». Неприемлемо!

— Дед, ты поэтому не любишь отца? — встрепенулся Морик. — Не потому что он неизвестного прайда, а потому что слишком боязлив для катара?

— И угораздило же твою мать, храбрейшую из женщин, вылитую я в молодости, выбрать такого тюфяка! Надеюсь, Шпуня посообразительней вырастет.

— А Императрица язык показывала? — зачем-то поинтересовался Морик.

— Да, — смягчился старейшина. — Вредина была еще та.

— А как вы, ну как ты с ней познакомился? Как вообще ты понял, что нравишься ей? Как не побоялся признаться? Я не знаю, что со мной станет, если Муся откажет. Я не переживу этого.

— Если честно, я и не задавался такими вопросами. Откажет, не откажет, чушь! Просто поступил по велению сердца. Хотя тогда, конечно, не знал, что Маргоша — Императрица. Мы с ней случайно встретились. Она спешила на Суд, я попался под руку. И когда мы столкнулись, то рассыпались все пады, свидетельства, показания, которые я нес на заседание. Я так разозлился! Но очень вежливо попросил пользоваться глазами, а она меня и шокнула! Как юрист, я ей сразу параграф назвал, по которому держателям Силы запрещено использовать молнии против смертных, если жизни ничего не угрожает. Ты бы видел её глаза в тот момент!

— Какие? Серые?

— Такие, вроде бы удивленные, но со смешинкой в глубине. Наверное, странно объясняю. Только тот, кто видел эти глаза, поймет, о чем я.

— Я видел эти глаза, дедушка, — тихо прошептал Морик. — Две бездонные бездны, полные жизни. А дальше как было?

— Маргоша сразу на меня внимание обратила. Не привыкла к подобному обращению. Её боялись все. А тут наглый катар, который еще и к закону апеллирует. Узнала, что я работаю в суде и стала ходить на каждое мое заседание. Хотела проверить судебную систему, как раз ввела новые директивы Созданным. Запретила моим коллегам говорить, что она Императрица. Маргоша нуждалась в непредвзятой критике. Так мы с ней и таскались пару месяцев от заседания к заседанию, потом в кабинете дела разбирали, вечерами по саду гуляли, болтая вообще о жизни в Империи и правильности законов. Очень она любила подобные разговоры. Об устройстве, политике, социальных взаимодействиях между расами.

— Мурси тоже обожает подковерные интриги и расовые особенности. С вакуйем сдружилась, с интерсеком, теперь вот за катар взялась, — хмыкнул Морик. — Ты мне главное-то расскажи, как признался. Не увиливай. А то любите советы опрометчивые давать.

— Да как, как, — пробурчал дед. — Взял и признался. Так же на лавочке сидели. Я ей про ночь, звезды заплел, про профиль её, глаза красивые, а пока она пыталась понять, почему вдруг перескочил с политики на романтику, полез целоваться. Знаешь, человеческие женщины обожают это. Нам катарам понятно, неудобно от шерсти потом отплевываться. Но с гладкокожими очень приятно! Пробовал уже?