Няня особого назначения - Лесана Мун

взглядом на коробку, которую принес отшельник. Любопытство побеждает врожденное упрямство. Открываю и ахаю. В коробке, аккуратно завернутая, лежит диадема. Из белого металла, наверное, золота. С прозрачными и голубыми камнями, возможно, бриллиантами. В памяти мгновенно всплывает тот рисунок, который мне принес портной. Бабушка и дедушка. И там на ней именно эта диадема. Слезы застилают глаза, когда я венчаю свои кудряшки изысканным украшением. Долго не могу оторвать взгляда от зеркала, вглядываясь в себя.

Стук в дверь мгновенно возвращает меня из мыслей. На пороге стоит Рэнульф, тоже приодевшийся. Синие брюки, белая, тонкая рубашка и сверху синий, шитый серебром камзол. Ловлю его восхищенный взгляд и немного несмело улыбаюсь, тут же получив ответную широкую и очень красивую улыбку.

— Ты великолепна, — шепчет, беря меня за руку и переплетая наши пальцы.

— Благодарю, — отвечаю так же тихо и следую за регентом по едва освещенному коридору.

Зал, в которым проходит венчальный ритуал, освещен только пламенем свечей. Никаких магических светильников. Все украшено цветами, которые пахнут едва ощутимо нежным, слегка мятным ароматом. Возле алтаря нас уже ждет отшельник, а у дальней стены ерзает Грэм. Я на секунду останавливаюсь. Рэнульф вопросительно смотрит на меня.

— Я все еще замужем, — говорю, — этот ритуал будет иметь силу?

— Конечно, — отвечает регент с явным облегчением, и мне приходит в голову, что он, возможно, подумал, что я сейчас все отменю и сбегу. — Перед нашими богами мы — истинные. Это выше всего. В любом случае, боги покажут, одобряют ли наш союз. Без их одобрения ничего не будет, никакого единения.

— Как покажут? — спрашиваю с испугом.

— Увидишь, — улыбается регент и тянет меня к алтарю.

— Начинаем? — делает вид, что интересуется отшельник.

— Да, — отвечает Рэнульф, я же только молча киваю.

— Предлагаю опустить официальную часть и приступить непосредственно к ритуалу. С сегодняшнего дня вы двое — избранники богов, станете едины телом, духом и жизнями. По доброй ли воле пришли вы сюда? По собственному ли желанию?

— По доброй воле, — отвечает Рэнульф, легонько сжимая мои пальцы в своей ладони.

— По доброй воле, — подтверждаю я.

— Тогда принесите жертву, — говорит отшельник, заставив меня напрячься.

У них при каждом ритуале надо жертву приносить⁇

Рэнульф молча берет нож и протягивает свою руку ко мне.

— Эм…?

— Ты доверяешь мне?

Понимаю, что да, доверяю. Потому и согласилась на все это. Даю руку. В палец быстро и почти безболезненно впивается острие лезвия. Выступает капля крови. Рэнульф проделывает то же самое со своим пальцем. Несколько капель нашей крови мы вместе капаем в бокал с вином, поданный отшельником.

— Выпейте, — говорит он.

Рэнульф первым делает глоток. Его глаза на долю секунды вспыхивают красным. И передает бокал мне. Я немного боязливо пью. Вино обжигающей волной проходит по телу, оседая в самых интимных его местах. Мне моментально становится жарко и очень неловко. Отшельник забирает бокал с остатками напитка, подносит его к алтарю, в центре которого корит свеча, и льет прямо на нее. Огонь, вместо того чтобы погаснуть, вспыхивает высоким, почти до потолка пламенем. И окрашивается в красный цвет.

— Боги благословляют ваш союз, — говорит мастер.

Рэнульф берет мою руку, замечает немного крови на пальце и, прежде чем я успеваю его остановить, подносит к своему рту и слизывает рубиновую каплю. Не могу передать словами, что со мной происходит, когда он это делает. Сердце гулко стучит, отчего я совершенно не слышу того, что говорит отшельник. Попеременные волны то жара, то озноба проходят сквозь тело. Я не могу оторвать взгляда от рта Рэнульфа и ловлю себя на мысли, что хочу поцеловать его. Сильно. Жадно. И, может даже, чуть укусить.

— Бу-бу-бу…- доносится до меня.

— Что? — переспрашиваю у отшельника, так и не отведя взгляда от Рэнульфа.

— Обряд завершен. Вы можете поцеловать друг друга, чтобы закрепить силу намерений. А можете… впрочем, это уже на ваше усмотрение. Жду вас ровно в полночь возле темного алтаря.

И мастер, наверное, уходит, забрав с собой Грэма, который только на несколько секунд обнимает меня и поздравляет, улыбаясь от уха до уха.

— Закрепим? — спрашивает демоняка, греховно улыбаясь.

— Обязательно, — соглашаюсь, сделав первый шаг и прижавшись губами к тому самому рту, который уже несколько минут не дает мне покоя.

Как мы добрались до комнаты я помню слабо. Рэнульф нес меня на руках, и мы всю дорогу целовались. Поэтому первый проблеск сознания появился только когда мы остановились возле кровати и регент снял с меня диадему и верхнюю тунику одним ловким движением. Понятия не имею, как это у него получилось, но факт.

— Подожди… — шепчу между поцелуями, Рэн не сразу, но все-таки слышит меня и останавливается.

— Ты не хочешь? Просто скажи сейчас. Когда на нас не будет одежды я не смогу сдержаться.

— Хочу… но мне немного страшно. У меня не было никого, кроме мужа, — чувствую себя дурой, краснею до самой груди. — Мы можем не торопиться? В смысле все делать, но медленно?

— Конечно, — легко соглашается Рэн, и только напряженные мышцы под моими ладонями выдают насколько ему трудно сдерживаться. — Ты разденешься сама, или позволишь мне?

По глазам вижу, что он бы хотел сам. И раз мужчина пошел мне на уступки, то почему бы и мне не пойти навстречу его желаниям?

— Я хочу, чтобы это сделал ты. Но сначала сними с себя верх.

Я еще договорить не успеваю, а Рэнульф одним рывком срывает с себя камзол и рубашку. Нервно смеюсь и в то же время залипаю на игре света от свечей на его смуглой, словно бархатной коже. Провожу рукой по его плечу снизу вверх, пробегаю пальчиками по ключицам, завороженно следя, как под моими касаниями разбегаются мурашки по мужской коже. Дотрагиваюсь до его груди и вздрагиваю, услышав шипящий выдох.

— Это будет сложнее, чем я думал, — говорит хриплым шепотом.

В ответ снимаю вторую тунику с себя. Остается последняя, третья. Та самая, которая почти не скрывает мою грудь.

— Ты прекрасна, — шепчет Рэн, поглаживая большими пальцами нежную кожу под грудью, заставляя меня вздрагивать от предвкушения. — И так вкусно пахнешь.

Он садится на край кровати и притягивает меня к себе. Я стою между его ног, загораясь желанием от одного только