Сожженные мосты часть 1 - Александр Афанасьев

05 июня 2002 года

Виленский военный округ, сектор "Ченстохов"

Дорога

Они возвращались в ПВД – очередная "набойка" на склад со спиртом оказалась туфтой. Или не туфтой, просто не успели. Землянка была там, где и показал на карте осведомитель, и следы свежие – тоже там были. А вот результата не было – ни спирта, ни стволов.

Бывает, конечно, всякое, и в работе разведчика большая часть это ожидание, часто бесплодное – но настроения пустая ходка казакам не прибавила. Хорошо, не было с ними "бешеной польки" с ними не было – осталась в близлежащем селе и даже не попрощалась. Верней, попрощалась – хлопнув дверью.

А сейчас казаки возвращались – досыпать, и готовиться к очередному ночному выходу.

– Господин сотник – за рулем в этот раз был Певцов

– Ну?

– А бабе этой, ей его надо?

– Которой?

– Ну… майору этому. Таможенной службы.

– У нее и спроси. Меня то что спрашиваешь?

– Ну, она… то ли смотрит… как бык на красное… а то нормальная вроде.

– Психованная она. Больная головой.

На обочине стоял человек, в шляпе и с кошелкой усиленно махал рукой. Почему-то именно кошелка привлекла внимание Велехова

– Ну, тормозни около этого…

Егерь затормозил на обочине, подняв облако пыли. Сотник, сам еще не понимая, что привлекло его внимание, вышел из машины, поправил автомат, пошел навстречу странному путнику с кошелкой…

– Добри дан, пан сотник.

Человек поднял голову – и сотник осознавал, что видит перед собой Радована. Того самого Радована, командира сербских четников.

– И тебе добре… Подвезти али как?

– Подвези, коли можешь. Только не в тут сторону.

– А в какую надо?

Серб поднял кошелку

– Вон там, за поворотом – съезд с дороги в лес. Поклон* тебе там, рус.

– Поклон, говоришь… Это хорошо. А кланяться то кто будет?

– Да ты не бойся, пан сотник. Мы к русам – други навеки.

– Навеки. Ну, пошли в машину, тогда.

Это была проверка. Если бы впереди была засада – серб ни за что не согласился бы сесть в машину, чтобы погибнуть вместе с остальными. И серб ее прошел – спокойно подхватил кошелку, пошел к машине.

– Грибам вроде не сезон… – с намеком сказал Велехов

Серб отодвинул полог на кошелке

– Поесть** несу.

Каравай хлеба, аппетитно пахнущее соленое мясо…

– Угощайтесь, други.

– Да нет… Мы до базы потерпим.. – за всех отказался сотник.

Зря? Это только кажется. До тех пор кажется, когда собственными глазами не удивишь то, к чему это может привести. Например, не увидишь вырезанный экстремистами блокпост, солдаты на котором в знак дружбы бутылку приняли от кого-то из местных. Вот как увидишь – головы отрезанные рядком в пыли лежащие… так до костей проберет, век будешь помнить, что ни есть ни пить не пойми что нельзя.

– Сворачивай.

Сотник кивнул, Петров повернул руль и машина, съехав с ведущей по окраине поля ухабистой дороге в лес, на едва заметную тропинку. Трясти перестало, но двигатель начал работать натужнее – дорога уходила в гору.

– Мы тут пройдем?

– Пройдешь, рус. Мы же прошли…

Подниматься в гору пришлось чуть ли не километр. Верней, не в гору – подъемы сменялись спусками, по ободранным ветвям и колее становилось понятно, что дорога используется. Сотник нервничал – случись что даже машину в такой тесноте не развернешь.

– Долго еще?

– Скоре, рус. Вон там видишь?

За стеной деревьев что-то мелькало. Правильные геометрические формы – таких не бывает в лесу.

– Машина стоп! – скомандовал сотник

Певцов остановил машину

– Дальше пешком пойдем.

– Как скажешь, рус… – пожал плечами серб

Покидая машину, сотник сделал незаметный знак, означающий "быть настороже и занять место у пулемета". Мало ли…

– Пойдем тут, рус… Срежем путь – серб прошел, не проломился а именно прошел через придорожный кустарник, канул в лес как рыба – в воду…

Радован действительно умел ходить по лесу – почти как казаки. Тихо и быстро сразу было видно, что местный лес он знал.

– Осторожно! Сюда не вступай! – предостерег он в одном месте своего спутника

Что там было – сотник предпочел не спрашивать.

Идти пришлось совсем немного – полянка была рядом. Прямо в лесу, ухоженная, чистенькая, даже валежника на ней не было. По центру – черная клякса кострища. Размер – сотник прикинул, как раз чтобы обеспечить посадку среднего транспортного вертолета, вряд ли это простая случайность. Машина – небольшой развозной ФИАТ – полуторатонка, старый. Как он сюда проломился… а вон дорога, почти незаметная даже, выходит из чащи под острым углом, специально прорубленная. Грамотно сделали, молодцы, кто-то изрядно учил диверсионной премудрости.

Около машины стояли двое, молодые…

– Добри дан*, рус – поздоровался молодой, высокий и крепкий, с длинными волосами парень стоящий у машины.

Сотник внимательно смотрел на серба

– Доброго дня и тебе…

– Это мойе… – Митрич запутался, подбирая слова – син… сын брата…

– Племянник

– Да, да. Тачно. Племянник. Его Божедар зовут. А это моя Драганка.

Сотник изумленно пригляделся, и вдруг понял, что стоящая чуть поодаль, в камуфляже, с измазанным камуфляжным гримом лицом – женщина! Точнее даже девушка – молодая, коротко постриженная, форма мешком висит – но все же девушка. И глаза сверкают, ну сущий чертенок.

– Добри дан, рус… – голос у девушки оказался молодым и звонким

Сотник смотрел на них – на изгнанников, на людей у которых нет родины. Они не выглядели какими то несчастливыми – наоборот, оба они, и Божедар и Драганка весело и открыто улыбались. Потому что рядом были русы, казаки, воины с оружием в руках как и у них те, кто приютил их в тяжелую годину, дал им землю и попытался дать Родину. Но Родину человеку, увы, может дать только Господь.

И Божедар и Драганка выглядели так, будто служили в регулярной армии, хотя на деле это было не так. Они были четниками – среди конаков самое почетное – быть четником. Все сербы учатся стрелять – от мала до велика, в том числе и женщины. Слишком часто сербов били в предыдущие века слишком много сыновей и дочерей этого народа сложили головы молодыми. Четники – это не просто отряд самообороны сербской общины, это шанс на выживание народа в целом. И они, эти двое молодых людей, были горды тем, что служат своему народу, служат с оружием в руках.

А оружие в руках было – у обоих. Молодой серб держал на ремне, перекинутом через шею старый, но мощный пулемет РП-46, тот самый, который был до пулемета Калашникова, с воронкообразным пламегасителем на стволе и лентой, которая укладывается в матерчатый мешок. Машина, несмотря на возраст – надежная и убойная, патрон то тот же самый, что и у ПКМ, ну а то что потяжелее ПКМ и надежность поменьше – так что с того. Вон, бычок какой – пулемет на себя навьючил, коробки с лентами, еще пистолет Браунинг на ремне – и улыбается.

Драганка судя по всему была снайпером. Об этом говорили и ее манеры – держаться чуть подальше от основной группы и ближе к подбирающимся к полянке кустам, и камуфляж – большая накидка поверх стандартного камуфляжа типа "леший", которая Драганке была явно велика. И оружие – перестволенный штурмкарабин Токарева, в зеленой пластиковой ложе с пистолетной рукояткой, с сошками и с хорошим оптическим прицелом. Возможно, даже законный, карабин-то. Еще пистолет – такой же Браунинг.

На самом деле, сербы были вооружены ничуть не хуже, чем к примеру вооружены казаки на Дону. Казак ведь человек прижимистый, скопидомный, за ненужную в хозяйстве вещь гроша ломаного не даст. Поэтому, и к оружию у казака подход особый. Зачем тот же автомат в хозяйстве, если стоит он дорого, а толку от него нет? Это если на Восточных территориях – тады да, еще можно подумать, а на Дону чего с автоматом делать? Вот ружьишко доброе купить, серых** бить и на дудаков ходить – дело другое. А автомат?

Нет, когда приходит пора на действительную идти – тут, автомат конечно справляют. Потому как традиция, еще деды и прадеды Государю со своей справой ходили служить. Сейчас еще послабление вышло. Раньше как – шашка, да конь да справа казацкая. Сейчас справа осталась, конь… да какой сейчас конь. То раньше галопом да на рысях, а сейчас, чего только нет. Машины разные, с оружием, самолеты, вертолеты какие-то, прости Господи. Старики до сих пор, как только этот самый вертолет к станице подлетает – крестятся, а молодые на государевой службе на нем летают, с него прыгают и по веревкам спускаются. И все это теперь за казенный кошт, в том и послабление. Ну а шашек теперь тоже нету, автоматы вместо них да пулеметы. Это уж – займи да купи, потому как традиция. А как человек службу справил, вернулся – оружие он с собой приносит, и оно ему всю жизнь служит. Если не пропьет где…