На грани развода. Вернуть любовь (СИ) - Романова Злата

Глава 27

Ксюша

– Я так и не поняла, если честно, что у вас с Никитой, – улучив минутку во время шумного детского праздника, признается мне Эля.

– Кто бы мне самой это сказал. Мы сходили на несколько свиданий, но ничего такого, – пожав плечами, налегаю на закуски, аппетит просто зверский. Новый этап моей беременности.

– Лучше бы так и продолжалось. Ты извини, я лезть не хочу, но… Глеб…

– А что Глеб? Мы почти в разводе, – делано равнодушно обвожу взглядом двор с зеленым газоном перед домом друзей. – Ты только не говори ему про то, что с Никитой мы больше по-дружески общаемся, ладно? И Демиду не говори. Если думают, что с Ником у меня что-то есть, то пусть. Он и сам не против послужить мне прикрытием. Мы говорили об этом, прежде чем решиться прийти сюда вместе.

– Не скажу, но ты уверена, что это хорошая идея? – неуверенно смотрит на меня подруга.

– Уверена, Эль. Я не могу отменить развод. Слишком много всего произошло между нами с Глебом. Вы и половины не знаете, а я не хочу об этом распространяться.

Даже Никите, который пытался вправить мне мозги, я рассказала только об отношении Глеба к моей первой беременности, обо всех его реакциях и обидных словах. Я была настолько убедительна, что он согласился пока и дальше играть в моего ухажера, но взял с меня слово, что я не заставлю Глеба думать, будто ребенок от него, когда живот станет заметен и все узнают. Наш с Глебом развод к тому времени уже будет окончен официально. Это так затянулось только из-за путаницы в документах на заграничную собственность.

Что же касается картин, то они лежат, все еще упакованные, в квартире родителей. Я не осмелилась их открывать, чтобы не уноситься в воспоминания, смотря на изученные до мельчайшей детали полотна. Искусство для меня не просто хобби, это сама жизнь, запечатленная на холсте. Когда мы только начинали встречаться, Глеб думал, во что вложить деньги, и именно я была той, кто отбирала эти картины современных художников на аукционах и выставках. Глеб покупал их даже не на свое имя, так что они едва ли могут считаться совместно нажитым имуществом. Кто же знал, что они станут для нас предметом споров? Впрочем, это уже не имеет значения. Он их вернул, как только понял, что развод неизбежен.

Я оглядываюсь кругом, пытаясь взять себя в руки, и невольно начинаю улыбаться, потому что именинница Соня веселится, словно в последний раз. На батутах самозабвенно прыгают дети, аниматор готовит мыльные пузыри, гости группками собираются возле столов, на гриле муж Эли готовит мясо. Идиллия. Становится грустно. Ведь такое будущее для нас с Глебом невозможно. Семейный праздник для нашего ребенка, мы в качестве счастливых родителей, улыбки и веселье. Замираю, когда вижу знакомый силуэт, но нет, это не Глеб. Как же перестать искать его среди толпы и ждать? Никак не угомонить эту чертову любовь, которая запустила корни в самую глубину моего сердца. И никакое предательство не смогло ее уничтожить. Притупить на какое-то время, чтобы заставить меня поверить, что все позади, а потом безжалостно зажечь с новой силой.

– Я не верю, что он сдался, – твердо говорит мне Эля. – Это непохоже на Глеба. Он так любит тебя!

Знала бы Эля, что случилось на самом деле, не защищала бы моего почти бывшего мужа.

– Порой любви недостаточно.

– Для нас оказалось как раз достаточно, чтобы простить друг друга и построить новое будущее.

Подруга переводит взгляд на своего мужа, и удивительный факт: он словно чувствует это и поднимает голову от гриля в тот самый момент, когда она смотрит на него. Любовь между ними осязаема, почти можно потрогать. Они улыбаются друг другу, и у меня снова сжимается сердце. Нет, вовсе не от зависти или тоски. От страха. Вдруг я не дам Глебу шанс и потеряю его навсегда. Эля нашла в себе силы простить страшное предательство. Если сравнивать, то Демид поступил с ней гораздо хуже, чем Глеб со мной. Выгнал беременную из дома, поверил в измену, не признавал собственного ребенка, не давал видеться с дочерью. Но они смогли перешагнуть причиненную друг другу боль, справились.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

А что мы? Неужели мы слабее? Или наша любовь не так сильна? Почему мы не стараемся даже понять друг друга? Что же мы делаем…

Беременность творит со мной странные вещи. Я становлюсь излишне мягкой, сентиментальной и плаксивой. Слезинка срывается из уголка глаза и стремится вниз по щеке. Так жаль себя, жаль наше прошлое с Глебом. Мне так не хватает его рук, его губ, наших объятий, нашей близости – не столько телесной, сколько душевной. Ведь мы были близки когда-то, делились друг с другом своими чувствами и мыслями. Говорю себе, что нужно быть гордой, сильной, но я так устала бороться с собой, что, когда вижу Глеба здесь, даже чуть подаюсь вперед… Но останавливаюсь, просто рассматриваю его издалека, понимая, что каждая моя клеточка отзывается на него.

Он отец моего ребенка. Разве честно скрывать это? Неужели я буду мстить ему за то, что он умолчал о своей тайне? После разговора с Никитой я еще больше усомнилась в целесообразности своих действий.

Совсем запуталась и не знаю, как лучше, как правильнее. Никогда я не плыла по течению, но сейчас делаю именно это, позволяя обстоятельствам руководить мною. Это не взрослое поведение.

– Извини, я отойду, – обращается ко мне Эля, мягко кладя руку на мою ладонь и сжимая ее со страдальческим выражением лица. – Прости, я не могла не пригласить Глеба. Когда-то я была почти на его месте, в стороне от всех, да и не думаю я, что у вас все кончено. Надеюсь, ты не будешь убегать от него и прятаться за детей, – посмеиваясь, отпускает она шутку, и я улыбаюсь в ответ, покраснев от смущения и представив, как я делала бы это.

Бросаю мимолетный взгляд на детей, и меня охватывает странное чувство. Узнавание. Возле батута стоит женщина, мне виден лишь ее профиль. Но почему-то он кажется мне знакомым. Пытаюсь напрячь память, но не выуживаю пока из закромов конкретное воспоминание. Мало ли, вдруг я просто видела ее в городе или в бизнес-центре, где располагается мой офис. Как будто напоминая о нем, звонит Лера.

– Да? – беру трубку, наблюдая, как Никита здоровается за руку с Глебом и Демидом.

В лицо бросается краска смущения. Как же я сейчас благодарна Никите, что он расставил все точки над «i» и потребовал честности. Задуманная мной игра в пару затянулась слишком надолго и ни к чему бы не привела. Однако Глеб все равно считает его моим новым мужчиной. Я даже издалека вижу, как он напряжен, как зло цедит что-то сквозь зубы, отчего на лице Никиты появляется немного растерянная улыбка, скрывающая за собой неловкость. Меня настолько увлекает это наблюдение, что я даже не сразу вспоминаю, что Лера на линии.

– Прости, Лер, я прослушала тебя. Что-то случилось?

Из офиса я уехала немного раньше, помощница осталась до конца рабочего дня.

– Ксюш, прости, что отвлекаю, но у меня тут кое-что приключилось, – голос ее звучит глухо, намекая на то, что она находится в каком-то маленьком помещении. – Я пошла в подвал за нашим архивом и застряла тут. Карточка не работает. Номера охраны у меня нет, я надеялась, что они могли бы выручить меня и не хотела тебя зря беспокоить, но просто не знаю, что делать! – тараторит она. – И так и сяк прикладываю ее к считывателю, но ничего не получается.

– Успокойся, Лер, я приеду. На празднике я уже отметилась, поэтому сейчас приеду и выручу тебя.

Вот оно, мое спасение. Не придется сталкиваться с Глебом, трусливо сбегу под предлогом того, что нужно выручить сотрудницу. Проходя мимо мужской компании в поисках Эли, стараюсь не рассыпаться на части, настолько трудно мне держаться.

– Ксюша!

Глеб окликает меня и приходится обернуться. Обхватываю себя руками, чтобы не дрожать, останавливаюсь и жду, пока он подойдет.

– Уже уезжаешь? Не успел я прийти, а ты сразу сбегаешь. Это необязательно. Я могу уехать, если мое присутствие смущает тебя. Все равно детские праздники – не мое.