Я Распутин. Книга 4 - Алексей Викторович Вязовский

дальности хода без дозаправки ну никак, а судно снабжения отправлять сродни самоубийству. А Роял Нэйви белугой орет и от такого воя придумали перекинуть лодки в Белое море, а уж оттуда, из Романова-на-Мурмане, нахоженной тропой в Скапа-Флоу.

С этим и кинулись в администрацию Беломоро-Балтийского канала, да там руководство от неожиданности село на жопу и заявило, что само на такое решиться не может. Потому как одно дело баржи гонять, а тут подводная лодка, понимать надо. А ну как застрянет? Кто отвечать будет? Желающих нет.

Короче, скинули вопрос на меня. Я потылицу почесал и пригласил побеседовать известных мне моряков, способных производить вычисления — Бубнова и Крылова.

— Вопрос в том, можно ли безопасно провести из Балтики в Белое море подводные лодки, их размерения, — щегольнул я флотским словцом, — вы и сами знаете.

— Вы, Григорий Ефимович, воля ваша, что‑то нескладное придумали! — в своей ехидной манере начал Алексей Николаевич. — Оно, может, и хитро, но больно рисково, как бы в лужу не сесть.

— Так для того я вас и позвал, господа инженеры, чтобы все рассчитать. Да и придумка эта не моя, а Морведа.

Будущие академики крякнули и полезли в разложенные на столе чертежи с габаритами канала.

— Скажите, Григорий Ефимович, вы можете выдать предписание администрации канала содействовать мне в поездке?

— Зачем же ехать, если все цифры у вас на руках?

— Настоящий инженер должен верить своему глазу больше, чем любой формуле, — назидательно заметил Крылов, а Иван Григорьевич подтвердил это наклоном головы.

— Ну, как пожелаете… Но коли речь о моих придумках зашла, вот такой вопрос имею.

Кораблестроители оторвались от бумаг и с некоторой снисходительностью на меня посмотрели.

— Вот труба, что самодвижущихся минами стреляет…

— Торпедный аппарат, — уточнил Бубнов.

— Пусть аппарат, не в нем дело. Чтобы от него толк был, его надо к противнику поближе доставить.

— Для того миноносцы существуют.

— И у противника тоже, отчего все сводится к перестрелке из пушек и при удаче пуску мины.

— В целом верно, но что вы предлагаете?

— Как вы знаете, в Лондоне я олимпийскую медаль получил за гонки на скоростных катерах. Вот я и подумал, а что если на такой катер поставить две трубы, пулемет да двигатель помощнее?

— Хм…

— Налететь четырьмя-пятью катерами, пальнуть десятком мин и умчаться обратно. Скорость-то сумасшедшая будет, комендоры немецкие даже прицелится не успеют.

Инженеры переглянулись и перекинулись между собой:

— Сильное облегчение, малоразмерная цель, скорость свыше тридцати узлов…

— Мысль любопытная, — резюмировал Крылов. — Только где такие движки взять?

— Так в Ростехе. Инженер Коревйо недавно новый образец разработал.

Ладно, всех озадачил, сам от поездки на Бел-Балт отбоярился — холодновато пока там, я лучше в Ялте погреюсь, Ханжонков давно звал.

* * *

Сразу уехать не получилось. Сначала задержала сделка по Ласточкиному гнезду — дочка Рахманова приехала в Питер «созревшая», согласилась продать замок. Даже не торговалась.

Внешне Мария Семеновна мне понравилась. Улыбчивая такая, глазками стреляет. Пришла на сделку с мужем, сразу отослала его за кофе — в Питере начался странный бум кофеен. Оказалось, что через Романов-на-Мурмане выгоднее всего вводить мешки с кофе, из Африки и Бразилии. А наливать можно в бумажные стаканчики, которые начали делать бывшие иоанниты, общины небесников и наши детские колонии. Всего то поставить станки для картона…

Ради интереса спросил, для чего средства? Все-таки триста тысяч — большие деньги.

— Уеду жить в Барселону. Там спокойно, тепло, художники… Вы слышали про архитектора Гауди?

Угу. И «тыквенное латте», мужа не призовут… Ничего в стране не меняется, «креативный класс» мотает туда-сюда. Хорошо там, где нас нет.

— Когда немцы начнут бомбардировать Мадрид…

— Не может такого быть!!! Испания нейтральна!

— Так вот, когда они начнут…

— Чушь! — художница ударила меня по руке закрытым веером — Европа — это цивилизация!

— Про отравляющие газы немцев слышали?

— Тевтоны — это потомки варваров. А испанцы…

— Это потомки римских патрициев — догадался я.

Рахманова уверенно покивала.

— Когда немцы начнут бомбардировать Барселону — усилил я — Вспоминайте про Крым. Там спокойно, есть денежные заказчики.

— Это кто же?

— Д ахотя бы кинофабрика Ханжонкова. Замолвлю словечко — им всегда нужны художественные оформители.

— Рисовать задники? Фу…

Я пожал плечами, оно и понятно — сразу триста тысяч наличными, да еще наследство! Но при таком подходе деньги быстро разойдутся, Рахманова задумается. Сильно задумается о жизни, а жизнь — жестокая любовница, всех оттрахает. А этих любителей «кофе на вынос» — первыми. Известный, правда уже почивший, папа и наследство — это еще не все, надо и самой лапками грести.

Ушла, соблазнительно покачивая бедрами.

Сразу после «дочки» принесли проект небоскреба. Я прямо ахнул, куда там Нирнзее с его девятью этажами! Консорциум питерских толстосумов явно решил забить баки Москве и размахнулся на пятьдесят, но немедленно налетел на общественное «фи, как можно-с!» Причем это те же самые люди, что с придыханием говорят об Эйфелевой башне, начисто забывая, как против нее выступал весь цвет французской культуры.

Вот питерскому небоскребу и потребовался влиятельный лоббист, в качестве которого меня и сватали. Что ж, небоскребы все равно будут строить, почему бы не отметится в одном из первых в России, даже в самом первом настоящем? В проекте все по-американски — стальной каркас, каскады насосов, лифты… Даже вертящиеся двери не забыли, потому как обычные из-за подпора воздуха и открывать трудно, и пришибить норовят.

Пообещал пролоббировать вопрос, от денег отказался — толстосумы готовы были отдать в мое личное пользование целый этаж. С трудом, но выбил из них последний. Если жить — так с шиком!

* * *

Со всеми делами выбрался в Крым только к концу марта, одно счастье, мой поезд до сих пор имеет статус литерного — как навесили на меня статус чрезвычайного транспортного комиссара, так, похоже, и забыли. И я буду последним, кто об этом напомнит.

Из зимы в раннюю весну докатили за два дня — литерный-то литерный, но дороги перегружены, порой часами приходилось ждать. А в Севастополе меня городовые и жандармы чуть не затолкали обратно в вагон, поскольку «пущать не велено». До большого скандала не дошло, не со служивыми же собачиться, потребовал к себе начальника вокзала, он-то мне ситуацию и прояснил — город мало того, что на военном положении, как морская крепость, так в нем еще и усиленный режим введен. И потому поезд литерный приняли, а вот пассажирам, не включенным в особые списки, тут не рады.

Мандат комиссарский помог, прибыл капитан первого ранга из штаба флота, осмотрел бумажку, чуть не обнюхал ее