«Фрам» в Полярном море - Фритьоф Нансен

Но далеко ли уйдем потом? Я все время говорил, что буду счастлив, достигнув 78°; но Свердрупа не так-то легко удовлетворить. Он полагает, что мы пройдем дальше, до 80°, даже до 85°. Он почти всерьез говорит о свободном ото льдов Полярном море, о котором где-то читал. Он не прочь вернуться к этой теме, хотя я и подсмеиваюсь над ним в таких случаях.

Но я готов спросить самого себя: не сон ли все это? Надо же встретить хоть какое-нибудь препятствие, чтобы оценить как следует успех! Так было в Гренландской экспедиции, так, видно, будет и тут.

Dort ward der Traum zur Wirklichkeit,Hier wird die Wirklichkeit zum Traum[160].

Кругом почти никаких признаков жизни. Сегодня видели только одну гагарку (Alca torda) или чистика (Uria grylle), a потом чайку, и то вдали. Зачерпнув вечером ведерко морской воды, обнаружил сильную фосфоресценцию. Тепло… звезды… право, можно подумать, что мы находимся на юге».

«Среда, 20 сентября. Мечты развеялись, как дым! Когда в 11 часов утра я сидел над картой, думая о том, что чаша моих желаний скоро будет полна – мы скоро достигнем 78°, – почувствовался толчок. Я выскочил на палубу. Перед нами лежала, отсвечивая в тумане, кромка плотного льда, словно кто-то швырнул ее поперек дороги. Очень хотелось пройти на восток, чтобы посмотреть, нет ли земли в этом направлении; но похоже было, что на востоке лед встретится уже на более низкой широте и, напротив, можно достигнуть более высоких широт, держась западнее. На мгновение выглянуло солнце и позволило нам определиться. Оказалось, мы на 77°44' северной широты».

Придерживаясь кромки льда, продвинулись вперед в северо-западном направлении; хотелось знать – нет ли впереди какой-нибудь земли? Что-то удивительно много стало попадаться разных птиц. Встретилась стайка куликов, она сопровождала нас некоторое время и потом повернула к югу. Вероятно, они летели с какой-нибудь земли, лежавшей севернее. Однако из-за тумана, который постоянно держится надо льдом, ничего нельзя разглядеть. Позже пролетела еще стая маленьких куличков, что также, по-видимому, указывало на близость земли. На следующий день прояснилось, но земли не было видно.

Мы находились значительно севернее того места, где, по мнению Толля, должен был лежать южный берег Земли Санникова[161], но примерно на той же долготе. По всей вероятности, эта земля – лишь небольшой остров, и во всяком случае она не может заходить далеко к северу.

21 сентября снова был густой туман. Дошли до северного края какой-то бухты во льду. Так как идти дальше некуда, я решил выждать более благоприятной погоды и тогда выяснить, есть ли возможность дальше пройти на север.

По расчетам, мы должны были находиться почти на 78½° северной широты. В течение дня несколько раз пытались измерить глубину, но 400-метровым тросом дна не достали.

«Пятница, 22 сентября. Снова яркая солнечная погода и ослепительной белизны лед на севере. До сих пор мы стояли неподвижно из-за тумана, и никуда не могли выбраться; теперь можно оглядеться вокруг, но по-прежнему не знаем, куда идти. Впечатление такое, что находимся у северной границы открытого моря. На западе кромка льда отодвигается, кажется, снова к югу. К северу лед белый и сплоченный, лишь кое-где виднеются небольшие проходы или маленькие полыньи.

Небо на всем горизонте белесое. С востока мы, правда, только что пришли, но видели там, в сущности, немного, а поэтому за неимением лучшего благоразумнее всего пройти немного в этом направлении, чтобы посмотреть, нет ли там прохода во льдах. Не будь столь позднее время, я бы охотнее всего, повернув на восток, прошел бы до острова Санникова или дальше до острова Беннетта, чтобы взглянуть, каковы там условия; но теперь слишком поздно. Скоро море замерзнет, и тогда легко можно застрять в таком месте, где оставаться совсем нежелательно.

Прежние полярные экспедиции старались держаться под берегом. А я, напротив, этого-то как раз и хотел избежать, так как рассчитываю, что меня понесет плавучий лед и берег может только помешать. В сущности, именно здесь очень удобно отдаться во власть льдов, и так как я вдобавок скоро сообразил, что кромка льда на востоке отожмет нас снова к югу, то мы повернули и начали закрепляться у большой льдины. Повсюду чистая вода, кое-где с отдельными крупными льдинами. Мне сдается, что тут-то и будет наша надежная гавань.

Сегодня у нас объявлена жестокая война клопам и тараканам. Понять не могу, откуда взялись у нас на борту эти «зайцы»?

Вооруженные большим паровым шлангом, ищем своих врагов повсюду, где только могли они найти себе убежище, – шпарим матрацы, диванные подушки и т. п. Носильное белье и одежду запихиваем в бочку; плотно забиваем крышку, вводим в отверстие шланг и впускаем туда пар. Внутри слышен гул и свист, пар выползает понемножку в щели, а мы радуемся, думая о том, как теперь им там должно быть тепло и приятно.

Как вдруг – пфф!.. Бочка с треском лопается, пар вылетает со всех сторон, и крышку вышибает взрывом на другой конец палубы… Гнусный враг, надеюсь, истреблен полностью. Юлл проделал эксперимент: посадил клопа на конец доски и хотел заставить его ползти на север. Тот, однако, не двигался. Тогда он взял сечку для моржового сала и стал постукивать им по доске, чтобы заставить насекомое двинуться; клоп уперся и только головой вертел, упрямец. «Убей ты его», – посоветовал Бентсен. «Ну, я взял багор и пронзил его», – рассказывал потом Юлл».

«Суббота, 23 сентября. Стоим неподвижно у той же льдины. Сегодня у нас перегрузка угля. Приятный контраст: на корабле все – начиная с людей и кончая собаками – черно и мрачно, а кругом все сияет белизной, снег искрится на солнце. Льда, по-видимому, скопляется все больше».

«Воскресенье, 24 сентября. Перегрузка угля продолжается. Утром туман, попозже прояснилось. Когда туман рассеялся, мы вдруг обнаружили, что со всех сторон окружены довольно сплоченным льдом и между льдинами уже образовалась ледяная спайка, которая скоро в состоянии будет держать человека.

На севере все еще виден значительный просвет, однако он тянется не особенно далеко. На юге можно разглядеть в подзорную трубу, сидя в бочке, открытое море по ту сторону льдов. Да, мы здесь, видимо, застряли. Ну что же, пусть так. В таком случае: добро пожаловать, льды! Какой мертвый край; ни признака жизни, только одинокий тюлень (Phoca foetida) плескается в воде, да неподалеку от нас на льдине несколько старых медвежьих следов.

Снова попробовали измерить глубину, но так и не достали дна. Странно, что здесь так глубоко!

Трудно вообразить более мрачное зрелище, чем перегрузка угля на судне. Прискорбно, что уголь так необходим и вместе с тем так черен, и ведь все дело лишь в том, чтобы поднять уголь из трюма и наполнить им бункера. Но в этом должны принимать участие решительно все, и вот все и вымазаны углем.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});