Не пытайтесь это повторить - Надежда Первухина

– Мама и папа! Хватит вам крыситься!

– Дочка…

– Дочка…

– Да, да! Именно крыситься. Да еще на глазах у моего будущего мужа. Постеснялись бы.

– Да ничего страшного, – великодушно сказал Лекант. – Я вижу, Тийя, что твои мама и папа очень любят друг друга, хотя и старательно это скрывают. Не понимаю, зачем скрывать любовь?

С этими словами Лекант притянул меня к себе и крепко поцеловал. Так что у меня даже в глазах задвоилось.

– Хм-м, – протянул папа. – Лекант, вы непохожи на обычного человека.

– Я и не человек, – улыбнулся Лекант, – я дхиан.

– Из Шамбалы, – сочла нужным пояснить я.

– Издалека, дочка, ты себе жениха, кх-м, встретила, – сыронизировала мама.

– А что это значит – дхиан? – спросил папа.

– Это воплощенный свет звезд и дыхание святых, вот! – выпендрилась я. – Верно, Лекант?

– Почти, – опять улыбнулся он.

– То есть вы, Лекант, воплощенный дух? – спросил папа.

– Можно сказать и так, – кивнул Лекант.

– А кофе вы пьете? – спросила мама.

– Еще не знаю, – смутился Лекант и посмотрел на меня.

– Как, дочка? – ахнула мама. – Ты не угощала Леканта своим фирменным кофе глясе?

– Увы…

– Нужно немедленно исправить эту ошибку, – светской львицей пропела мама. – Дочка, иди на кухню и готовь кофе. А мы побеседуем с Лекантом.

– Не слишком его забалтывайте, – попросила я. – Он еще новичок в человеческой жизни.

Я готовила кофе и украдкой подслушивала, о чем пытают Леканта мои родители. «Пытали» о разном. Папа спрашивал про отношение к новой политике нашего президента, мама интересовалась, есть ли у Леканта жилье и собирается ли он обзаводиться детьми. Бедный мой Лекант! Пришлось ему несладко.

– Кофе готов, – объявила я, внося кофейник и чашечки. – Угощайтесь, и давайте поторопимся. Нам еще идти на концерт.

– Ох, принеси мне салфетку, – немедленно потребовала мама. – Я боюсь запачкать платье. И заодно сама переоденься. Я приготовила тебе наряд.

– Какой наряд? – удивилась я.

– Иди в свою комнату и увидишь.

Когда женщине говорят магическое слово «наряд», у нее в голове происходит нечто вроде короткого замыкания, и она, позабыв про все, мчит туда, где этим нарядом пахнет. Вот и меня закоротило, и я метнулась в комнату.

…На кровати было разложено платье. Вечернее. И такого роскошного винного цвета, что у меня дух захватило. А бахрома! А стразы!

– Мама! – крикнула я из комнаты. – Откуда такая роскошь?!

– Я созвонилась с Юлей Ветровой, и мы вместе выбрали тебе платье в салоне «Джессика».

– Но это же жутко дорого!

– Ради любимой дочери можно и потратиться. Оденься. Мы уже почти допили кофе. Кстати, Леканту кофе понравился.

– Отлично!

Я быстро переоделась в новое платье. Конечно, можно было бы из этого одевания устроить целый ритуал под музыку группы «Белая гвардия» (уж очень мне нравится эта группа и ее солистка), но время поджимало. Торопливо накрасившись, я вышла в зал.

– Ах, дочка, – воскликнула мама радостно.

– Неплохо, – кивнул папа.

Лекант промолчал. Но его глаза! Эти сапфиры сказали мне многое. Даже такое, что я поняла: Лекант обязательно прочтет «Камасутру».

– Пора, – сказал папа.

До концертного зала мы добрались на такси. Папа решил шикануть – мол, дамам в таких нарядах не след мяться по троллейбусам.

У входа в концертный зал толпились желающие купить лишний билетик. Мы прошли сквозь их строй, ловя на себе завистливые взгляды.

В фойе, отделанном мрамором, продавали кассеты и компакт-диски песен Елены Нейс. Любители стояли в очереди за ними. Мы не стали присоединяться к ним. Во-первых, времени до концерта осталось совсем мало, а во-вторых, Елену Нейс лучше слушать вживую.

Прозвенел второй звонок. Мы вошли в зал, сели на свои места. Лекант – по правую руку от меня. Его ладонь нашла мою и легонько сжала. От этого пожатия по моему телу прошла сладкая дрожь. Ох, Лекант, что ты со мной делаешь! Я повернула голову и одарила своего возлюбленного самым нежным взглядом, на который только была способна.

Погасла люстра, зал погрузился в ожидающую тьму. Все устремили взгляды на сцену. Там тоже было темно. Но вот на сцену под медленную музыку вышла целая процессия крылатых фей, несущих в руках круглые стеклянные фонарики, изнутри сияющие каким-то волшебным голубоватым светом. Этот свет окутал сцену, погрузив ее в марево волшебной синевы. Все казалось ирреальным, как сновидение. Зрители затаили дыхание.

Феи с фонариками выстроились по обе стороны сцены. Заиграла тихая, невесомая музыка. И под эту мелодию к нам вышла Елена Нейс. Она была одета в простое белое платье без всяких украшений и декольте, волосы ее струились по плечам. Но вот крылья… Ее крылья сверкали в неверном голубом свете, и от них словно отделялись сотни крошечных светлячков-снежинок.

– Благословенны будьте все, пришедшие сюда послушать мои песни, – сказала Елена Нейс. – Надеюсь, вам понравится мое пение. Этот концерт, как и все прочие, я посвящаю своему мужу Павлу.

Зал взорвался аплодисментами. А когда они стихли, Елена Нейс запела. Она исполняла романс «Не искушай меня без нужды», но мне казалось, что она поет нечто совершенно божественное.

После каждой песни зал сходил с ума. Мои мама и папа чуть не плакали от восторга. Лекант сидел побледневший и притихший, и мне снова захотелось его поревновать…

А потом…

Никто даже не понял, как это случилось. Звуки музыки разорвала длинная автоматная очередь… Выпущенная прямо в Елену Нейс.

Мне показалось, я вижу, как пули вспарывают воздух!

И тут…

Лекант взлетел.

За его спиной выросли огромные крылья, опушенные золотыми перьями. На какой-то краткий миг он завис под потолком, вытянув вперед ладони и принимая в них пулю за пулей. Феи на сцене закричали, Елена Нейс упала в обморок, но это было уже потом, когда ее жизнь была спасена.

Из глаз Леканта ударили два луча сапфирового света. Зажглось также красное аварийное освещение. И в этой какофонии света все увидели убийцу. Он стоял на одном из балконов, не в силах шевельнуться, и сжимал в руке автомат.

– Спускайся, – велел ему Лекант.

Убийца перебросил ноги через перила балкона и упал вниз как куль с мукой. Все закричали, а тело глухо ударилось об устланный коврами пол.

Лекант первым подлетел к убийце, коснулся его своими сияющими руками. И тело зашевелилось. Лекант приподнял его. Убийца открыл глаза и застонал.

– Он будет жить, – сказал Лекант.

Я уже была рядом с ним и вся тряслась от волнения. Кто-то названивал в милицию, по проходам уже бежала охрана зала и телохранители певицы.

Все смешалось. Но вот убийцу увели, надев на него все мыслимые виды наручников, а зрители все еще стояли скопом, не рассаживаясь по местам. Многие рвались к сцене, где среди букетов и корзин с цветами феи приводили в чувство Елену Нейс.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});