Не пытайтесь это повторить - Надежда Первухина

– О боже, Лекант! Какие странные вещи ты говоришь! Кто такие Дарители и кто – Поглотители? Это опять из той же оперы про Шамбалу?

– Нет, Шамбала здесь ни при чем. Эта история тянется с первых времен. С Великого потопа. Те, кто выжил, были разделены по своим душам на Дарителей и Поглотителей. Дарители – это люди или существа, которые расходуют свою жизненную силу или благодать на других существ, не прося ничего взамен. А Поглотители – это те, кто забирает благодать из чужих душ, потому что своей нет.

– А я кто – Даритель или Поглотитель?

– Ты – самый лучший Даритель, Тийя.

– А ты…

– Я тоже Даритель. Во всяком случае, призван быть им. Дхианы – все – Дарители.

– Даже дхианы Хаоса?

– Да. Они дарят миру темные силы, темную благодать. Мир нуждается и в этом.

Последнюю фразу Лекант произнес, когда мы проходили мимо статуи «Пигмалион и Галатея», изваянной нашим щедровским скульптором Ираклием Гогоберидзе. Статуя была ничего себе, особенно хороши бицепсы у Пигмалиона, но дело не в этом. А в том, что кусочек Лекантового монолога уловил своими хитроумными ушами Акакий Кашкин, принесла его нелегкая.

Кто такой Акакий Кашкин? Кроме того, что он считается официально признанной чумой нашего города, он еще является специальным корреспондентом Щедровского телевидения и ведет аналитическую программу «Щедровские времена». Насколько мне известно, Акакий все время проводит в поисках новостей и фактов и жизнь готов положить за очередную сенсацию. А уж нетривиальные люди – это его конек. Кашкин дремал под «Пигмалионом и Галатеей», но в тот момент, когда мимо проходил Лекант, он проснулся. Спросонья ему, видимо, что-то померещилось, потому что он очень крепко ухватил Леканта за рукав рубашки.

– В чем дело? – удивленно посмотрел на него Лекант.

Я тут же потянула его за другой рукав:

– Лекант, идем, идем, некогда тут задерживаться.

– Минуточку! – повысил голос Кашкин и тут же замелькал, как фокусник, с разноцветьем визитных карточек и различных удостоверений. – Я корреспондент местного телевидения, прошу заметить – специальный корреспондент, и мой гражданский долг – познакомить щедровскую аудиторию с новым интересным человеком, которым вы, несомненно, являетесь.

Лекант уже внимательно слушал Акакия, и на его лице появлялось то вежливое и немного озадаченное выражение, которое возникает у взрослого, слушающего детский лепет.

– Вы ведь интересный человек, – гнул свою линию Кашкин. – А аудитория должна знать интересных людей.

– Извините, – улыбнулся Лекант, – я не человек.

– Замечательно! – просиял Кашкин. – А кто вы?

– Дхиан.

– Да-а?! – продолжал сиять Кашкин. – А что это означает? Впрочем, об этом вы расскажете в студии в завтрашней передаче «Щедровские времена». Как ваше имя?

– Лекант. Лекант Азимандийский.

– Очень приятно, Лекант, я Акакий.

В руки Леканта влетела визитная карточка с золотым тиснением.

– Итак, завтра в половине двенадцатого я жду вас с вашей подругой в студии «Щедровских времен». Будет прямой эфир. Вам понравится.

– Мы не хотим и никуда не пойдем! – возвысила голос я. – Оставьте нас в покое.

– Милая девушка, – трепетно сказал мне Кашкин, – не стоит скрывать свои душевные сокровища от всевидящего ока телевидения. Известность еще никому не помешала. Или вы просто не хотите ни с кем делить вашего дхимана?

– Дхиана, – поправила я. – Вы даже это слово произнести правильно не можете.

– Это неважно.

– Это важно. Мы никуда не пойдем, ни на какую передачу.

– А мне этот человек понравился, Тийя, – неожиданно сказал Лекант. – Давай выполним его просьбу. В этом ведь нет ничего позорного?

– Ну это как сказать.

А Кашкин заверещал, как заяц по весне:

– Что вы, что вы, Лекант! В сотрудничестве с телевидением абсолютно нет ничего позорного и предосудительного! Наоборот, телевидение дает вам возможность раскрыть себя, показать себя другим!

– Хорошо, – сказал Лекант. – Мы придем на вашу передачу.

– Вот и отлично! – воскликнул Кашкин. – Вот вам пропуска в телецентр за моей подписью. Итак, завтра в одиннадцать я вас жду на телевидении.

– Вы же сказали, в половине двенадцатого.

– В одиннадцать вы должны прийти, чтобы вами занялись гримеры и костюмеры. Все должно выглядеть ослепительно. Особенно в прямом эфире. Итак, не забудьте, я вас жду. Мы не прощаемся.

И Кашкин развеялся в воздухе, оставив после себя запах туалетной воды «Сигнатур» от «Эйвон».

– Вот черт! – вырвалось у меня. – Это даже не сам Кашкин был, а его морок. Как окрутил, а? Ох, Лекант, не нравится мне все это.

– Почему?

– А вдруг твои враги увидят эту телепередачу с твоим участием? Они тогда будут знать, где тебя искать.

Лекант пожал своими красивыми плечами:

– Если они захотят, то и без телевидения все обо мне узнают. Самое главное – ты, Тийя. Я не хочу подставлять тебя под удар.

– Не волнуйся, я не подставлюсь. Я сильная девушка, милый.

Мы еще побродили по галерее, а потом поехали в филармонию – купить билет на концерт для Леканта. Слава богу, билет нашелся.

– Ну вот, – сказала я своему дхиану, – а теперь пойдем знакомиться с моими родителями.

Но сначала мы заглянули в продуктовый супермаркет и купили симпатичный тортик, а мне – суспензию магния сульфата. От этой суспензии у меня всегда повышалось настроение, как раньше – от хорошего стакана вермута.

Родители были дома и вовсю готовились к предстоящему походу в концертный зал.

– Здравствуйте, мама и папа, – поприветствовала их я. – Вот, хочу вас познакомить со своим возлюбленным.

– Благословение на ваши головы, – звучно сказал родителям Лекант. – Я Лекант Азимандийский, и я прошу вас отдать мне вашу дочь в вечные подруги.

Родители ошарашенно глядели на нас. Потом папа сказал, поглаживая галчонка, сидевшего у него на плече:

– Н-ну давайте это обсудим. Очень приятно познакомиться, э-э, Лекант.

– Да, давайте это обсудим, – поддакнула мама. – Я не поняла, что это значит – «в вечные подруги»?

– Это значит, что Тийя будет делить со мной все, что я имею, что мыслю и о чем мечтаю.

– Это называется «жениться», – улыбнулась мама.

– Ну, дорогая, не всегда, – хмыкнул папа.

Тут между родителями завязалась небольшая перепалка. Лекант непонимающе глядел на них, не улавливая, по-видимому, смысл происходящего. Поэтому я взяла инициативу в свои руки:

– Мама и папа! Хватит вам крыситься!

– Дочка…

– Дочка…

– Да, да! Именно крыситься. Да еще на глазах у моего будущего мужа. Постеснялись бы.

– Да ничего страшного, – великодушно сказал Лекант. – Я вижу, Тийя, что твои мама и папа очень любят друг друга, хотя и старательно это скрывают. Не понимаю, зачем скрывать любовь?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});