Последний министр. Книга 2 - Валерий Гуров

патриотов. Ну а потом, как известно, победителей не судят, тем более тех, кто выигрывает противостояние без шанса для противоборствующей стороны. Судить будут победители.

Любопытно, что в стороне от кровавой заварушки не остался никто из присутствующих на заседании. Думская канцелярия, секретари, ложа Государственного совета, ложа кабинета министров и представители свиты его величества! И кто бы мог только подумать, но в заварушке приняли непосредственное участие господа послы Англии и Франции — немолодой Палеолог и еще менее молодой сэр Бьюкенен! Протопопов признаться думал, что уж эти товарищи ни за что не согласятся размяться на русских депутатах и проявят в конфликте однозначный нейтралитет, который и должны проявлять послы. Но одно дело думать, а другое сталкиваться с реальностью — Палеолог и сэр Бьюкенен тоже оказались не прочь убрать неудобных депутатов с политического горизонта.

Ясно, что не только послы, а в целом каждый из присутствующих пытался решить понятную только ему задачу и хотел воспользоваться вспыхнувшей заварушкой, как отличным шансом для сведения личных или политических счетов. При том в последствии всегда можно было кивнуть на своего обезумевшего оппонента и прямо заявить, что это «он» начал конфликт, а «я» в этой ситуации только лишь защищался и отстаивал свою поруганную честь. В общем — удобное и рабочее оправдание, потому что именно так поступил бы каждый мужчина и подобное поведение вряд ли бы нашло осуждение хоть у кого-нибудь. Но с одной оговоркой — если оно звучало из уст победителя.

Правда не все из названных выше «сил» предпочли снова вступить в конфликт после того, как в Думском зале включили свет. Среди таких хитрожопых были те же иностранные послы и некоторые члены Государственного совета, которые теперь пятились к дверям на выход, вместо того чтобы во второй раз принять участие в драке. Они всем своим видом показывали свою «непричемность» к происходящему. Вот только костюмы на них были порваны и перепачканы в крови. Посему и было понятно, что Палеолог, сэр Бьюкенен и некоторые члены Госсовета не брезговали постреляться, когда освещение было выключено — любопытно, конечно, с кем… в то, что кто-либо из слившихся пытался по темени разнять сцепившийся народ, так в это верилось с превеликим трудом. Но стоило понимать, что хотели они того или нет, а далеко переобувшимся горе драчунам уйти теперь не придётся. Да и вообще, если говоришь «а», то дальше будь добр договаривай.

Остальные, как мы уже поняли чуть выше, ничуть не смутились включавшегося света и, кашляя от порохового дыма, шли в новое наступление. Те, кто формально не имел отношения к правым, левым или центру, сейчас охотно занимал сторону тех, к кому испытывал, скажем так, политические симпатии.

Ну и надо ли говорить о том, что для драки себе искали предпочтения исходя из ненависти друг к дружке. Это было большим дополнительным стимулом. Поэтому неудивительно, что министра Протопопова пришли бить Гучков и Коновалов, пропустившие от Александра Дмитриевича хлёсткую пощёчину накануне и бывшие не прочь поквитаться здесь и сейчас.

Гучков выставил перед собой руку со сжатым кулаком, встав в стойку аля Джон Салливан.

— Ну иди сюда, ублюдок, ну ка, подошёл. Давай-давай, я прямо тут выбью из тебя все дерьмо! — шипел Гучков, топчась на месте мелкими шажками и покачивая кулаком на вытянутой руке.

— Ну вот мы и встретились, никчёмный идиот! — в точно такую боксёрскую стойку встал Коновалов и также покачивал своим кулаком в воздухе.

Внешне оба оппонента были крупнее министра внутренних дел, а Коновалов был к тому же помоложе и это дополнительно придавало ему уверенности в собственных силах.

— Здорова мужики, — откликнулся Протопопов и размял шею, готовясь к драке.

Гучков и Коновалов начали своё наступление, а Александр Дмитриевич встал в боевую стойку. Можно было, конечно, и не усердствовать особо и разогнать этих двух петушившихся оппозиционеров крепкими подсрачниками, чего бы и одному, и второму хватило бы сполна. Но Александр Дмитриевич хотел хорошенечко так намылить шею этим двум господам, чтобы неповадно было и она крепко подумали в следующий раз. Да и за годы жизни Протопопов привык, что к любому противнику необходимо относиться с уважением.

Напал Гучков.

— Получай!

Гучков ткнул (назвать это ударом не поворачивался язык) Протопопова в лицо своим кулаком, метя в нос. Но удар просвистел в воздухе. Александр Дмитриевич легко увернулся.

Сайтстеп.

Короткий рубящий удар стопой в область колена и Гучков тотчас завалился на пол, хватаясь за ногу.

Ещё удар.

Второй ногой и с разворота.

И каблук министра врезался в солнечное сплетение Коновалова, остановив того прямо на полном ходу. Воздух из Александра Ивановича вышел с такой скоростью, будто Коновалов был сдувшимся воздушным шариком. Он попятился, обхватил грудь обеими руками, выпучил глаза и принялся хватать ртом кислород, задыхаясь.

Продолжая движение, Протопопов хотел вырубить боковым ударом ноги Гучкова, чтобы наглухо, но старый пёс, который имел колоссальный опыт в кабацких драках, уже ушёл с линии атаки. Перекувырнулся через спину, тяжело поднялся, хромая на повреждённую ногу. И, по всей видимости, решил, что бокс с Протопоповым это не лучшая затея — в руках Александра Ивановича (как вы поняли, оба депутата были полными тезками по имени отчеству) появилась финка, до того надежно припрятанная.

— Убью… — зашипел Гучков.

И бросился на Протопопова, теперь уже с оружием в руках. Не укладывалось у господина хорошего в голове, что мелкий и трусливый Протопопов может оказать ему сколько бы то ни было серьёзное сопротивление. Однако будучи человеком, который на «вы» с боевыми искусствами, Гучков снова не рассчитал своих сил и до сих пор не догадался, что Александр Дмитриевич с этими самыми искусствами на «ты».

Прямой тычок ножом.

Протопопов отбил вооруженную руку противника и схватил его обеими руками за кисть, одновременно смещаясь с прямой линии атаки. По «классике» за этим следовало провести рычаг руки наружу, который бы позволил обезоружить противника. Но Протопопов, который был серьезно зол на Александра Ивановича сделал иначе — попросту переломил руку Гучкова о своё колено в локте.

Рука выгнулась в неестественном положении, в обратную сторону.

По залу разнесся вопль Александра Ивановича, настолько громкий, что он на миг перекрыл голоса остальных сражавшихся.

— Моя рука-а-а… — завыл Гучков, падая и прижимая к себе болтающуюся как макаронину руку.

Протопопов хлопнул его по плечу.

— До свадьбы заживет. А так, конечно, неприятненько получилось, Александр Иванович.

— Пошёл ты, ублю-ю-юдок…

Наверное, Гучков обязательно сказал бы ещё какую-то неприятную гадость в ответ и непременно бы оскорбил Протопопова, но все, что он теперь мог — лишь стискивать зубы, да кататься по