Метафизическая антропология - Владимир Авдеев

Факт остается фактом, но, несмотря на прежние официальные заявления специалистов о начавшемся разложении, труп через четыре месяца посвежел и помолодел.

Нарком здравоохранения Н.А.Семашко огласил акт правительственной комиссии, ныне весьма уместный для какого-нибудь голливудского фильма про Дракулу, Франкенштейна или иных упырей: «Общий вид значительно улучшился по сравнению с тем, что наблюдалось перед бальзамировкой, и приближается в значительной мере к виду недавно умерших».

Если отбросить всю коммунистическую патетику, то вкратце внешняя канва событий такова. Откровенные противоречия, вылезающие наружу, вызывают лишь ощущение некоей великой тайны, но свет истины не проливают. Загадочный красный фараон, посещение усыпальницы которого вменено было в качестве священной обязанности всем «прогрессивным» людям, скрывал свою загадку гораздо утонченнее, чем его древнеегипетские коллеги, прятавшиеся в хитросплетениях анфилад в основаниях пирамид. Этот избрал более изощренную тактику, основанную на прямой противоположности, он не скрывался, нет, он, напротив, стремился быть всюду.

Древнеегипетские фараоны должны были сопровождать сущность своего народа в потусторонней жизни, оттуда влияя на его физическое бытие, благословляя и охраняя. Функция коммунистического фараона была прямо противоположной, он должен был влиять на физическое бытие своего народа не из потустороннего, а именно из посюстороннего мира. Древние фараоны прятали свое бальзамированное тело даже от глаз посвященных, современный же вождь подставил себя под взгляды ошарашенной и прибитой толпы. Египетские фараоны, как и положено, царили в царстве мертвых, а красный фараон ретиво затесался в ряды живых, да еще с претензией на большую степень живости. «Ленин и теперь живее всех живых», — страшный некрофилический смысл этой фразы как раз и скрывался за ее вездесущестью. Но даже из современных голливудских фильмов, заполонивших экраны телевизоров, известно, что сосуществование мертвеца возможно только за счет живых. Физическое продление бытия мертвого тела всегда идет в ущерб живым людям. То, что раньше было известно только каббалистам и вершителям черных месс, теперь известно каждому любителю мистических фильмов-ужасов. Прикосновение к трупному яду опасно не только для физического здоровья, но и для здоровья духовного. Мертвечина — это сущность, выходящая за рамки реальности и тем опаснее незнания грани, разделяющей тот и этот миры.

Мир навыворот

Теперь сменим ракурс рассмотрения проблемы, ведь творцы коммунистической религии, пропагандируя ее всеми силами, тщательно скрывают пуповину, связующую с породившей ее магией и реальными магами. Пусть не всех, но хотя бы нескольких подельщиков Красного Демиурга мы все же назовем.

Конец XIX и начало XX веков, кроме расцвета других наук, охарактеризовались бурным расцветом биологии, антропологии, генетики. Казалось, что установлены тайны наследственности и эволюции. Открытия Грэгора Менделя и Чарльза Дарвина и их последователей в условиях небывалой политизации общества моментально обросли социальными теориями. И не просто теориями, а теориями, исполненными небывалого оптимизма. Горячим головам казалось, что мир может быть улучшен буквально в одночасье, а устранить просчеты природы и вырваться из тупика социальных противоречий можно легко и безболезненно. Причем, что характерно, в условиях бурного развития процесса все обилие теорий одинаково увлекло представителей полярных политических лагерей. Консерваторы и социал-демократы, все как один, начали говорить о связи социальной структуры общества и биологической природы человека. Правда, методы и цели они преследовали совершенно разные. Правые консерваторы, провозгласив концепцию расовой гигиены, предполагали улучшить человеческую природу за счет изъятия из процесса воспроизведения нежелательных с генетической точки зрения элементов. Левые социал-демократы, напротив, желали изменить наследственность человека, переделав его в высокосознательное прогрессивное существо с помощью изменения социальных условий бытия. Правые надеялись очистить архетип, вернув человека назад к «золотому веку». Левые желали беспощадной реконструкции архетипа, пророча тем самым светлое будущее всему человечеству.

Все острие политической дискуссии, таким образом, уперлось в ключевой вопрос о наследовании благоприобретенных признаков. Имена Томаса Моргана и Августа Вейсмана прочно стали ассоциироваться с идеологией правого направления в генетике и социологии. Эти ученые обосновали базовые идеи «хромосомной теории наследственности», согласно которой «вещество наследственности» не зависит от условий жизни. Учение это, быстро приобретшее черты идеалистической философии и метафизики, породило целую плеяду теорий: от неодарвинизма и социал-дарвинизма до евгеники и генетики. Все эти концепции позднее легли в основу националистических доктрин и свое наиболее яркое и законченное воплощение получили в Германии времен Гитлера.

Левые, тем временем, облюбовали дальнейшее развитие идей Ламарка, творившего, однако, на сто лет раньше «реакционеров». Влияние среды в формировании наследственности было признано ламаркистами решающим. Приобретенные признаки наследуются, — утверждали левые всех мастей, и с подачи одного из лидеров мировой социал-демократии Карла Каутского эта идеологема прочно легла в основу революционного реформизма большевиков Советской России.

«…до основания, а затем, мы наш, мы новый мир построим», — этот призыв «Интернационала» был понят не иносказательно метафизически, а буквально: физически и даже биологически. Создание «нового типа человека по плоти и крови» было не революционной метафорой, а анархо-ламаркистским проектом, разрушительным для мира традиционных ценностей. Обобществление всех женщин в условиях военного коммунизма, химеры мичуринства, Институт переливания крови, раскулачивание, раскрестьянивание, НЭП, знаменитый «поворот северных рек», уничтожение «бесперспективных» деревень в самом сердце России, перестройка — все это не чудачества зарвавшихся максималистов, как нас пытаются вразумить со школьной скамьи, а сознательная политика радикального социал-ламаркизма. Именно поэтому в условиях Советской России, обрученной большевиками с материалистическим учением, оккультизм и проявился в столь агрессивных и безудержных формах. Оккультизм и красная магия понимались коммунистами именно как боевое средство по изменению расовой природы русских. Все немыслимые насилия, кощунства и изуверства, буйным цветом расцветавшие в России в XX веке, имеют отнюдь не мистическое, сверхъестественное происхождение — все это плод рук человеческих, действовавших осознанно и методически. И мумия красного фараона Ленина — всего лишь один из компонентов этого действа, где мертвецы «живее всех живых». Все кошмары рядового фильма ужасов, измышляемые Голливудом в одном из провинциальных городков Америки, усилиями подельщиков Красного Демиурга в действительности имели уже место на одной шестой части суши.

Таким образом, если разобрать функциональное назначение бальзамирования древнеегипетских фараонов относительно мумификации тела вождя мирового пролетариата, то естественным образом получается, что египтян сохраняли исходя из соображений моргано-вейсманизма, ибо египтяне были правыми монархистами. Ленин же был первым, кого решили сохранить, основываясь на теории ламаркизма. Именно в этом заключается вся оккультная разница за видимой схожестью убранства усыпальниц. Поэтому мумия Ленина и не прячется, в отличие от своих древнеегипетских прообразов, ведь если нет наследственности, то, следовательно, нет и тайны. Разница в социальном заказе обществ, таким образом, и обусловила разницу в культах.

С древнейших времен известно, что никто не изучает друг друга с такой дотошностью, как маги и оккультисты, стоящие за плечами вождей противоборствующих армий. Так и в случае развития биологических концепций, служащих обоснованию гегемонистских политических притязаний, идеологи одного лагеря внимательно следили за деятельностью соперников из другого. С той лишь разницей, что в среде правых расологов, стоящих на позициях моргано-вейсманизма, были крупные ученые, а в среде левых ламаркистов находились преимущественные оккультисты, ибо никакой позитивной науки они не представляли.

Один из выдающихся немецких расологов Фриц Ленц на страницах академического издания «Архив фюр Рассен — унд Гезельшафтс биологи» (Архив расовой и общественной биологии) в конце 20-х годов поместил статью с интригующим названием «Дело Каммерера и фильм, снятый по нему Луначарским». В статье, в частности, сообщалось о демонстрации в Советской России аллегорического фильма «Саламандра», снятого под личным руководством министра культуры А.В.Луначарского. Тенденциозный, психологический фильм повествовал о некоей среднеевропейской стране, в которой, впрочем, без труда угадывалась Германия, где к власти пришел фашизм в установилось безраздельное царство расовых законов. Фильм был снят в 1927 году. Некий профессор ставит опыты на саламандрах с целью определения передачи приобретенных признаков, а фашисты грозят его погубить. Вот и вся нехитрая фабула. Но Фриц Ленц, будучи знатоком подоплеки споров между расологами двух антагонистических лагерей, дает подробную расшифровку «Саламандры» с прояснениями.