Меч, павший в глубины отчаяния (СИ) - Shiroi Si

— До чего пристально смотришь, так почему бы не словить их ртом? — вопрошал приблизившийся Нозоми.

— Мне ведь явно перевалило за двадцать. Кто же в моем возрасте будет заниматься подобной шалостью? — с улыбкой молвила та.

— Я, — выказал он, вздымая голову к небу.

Нанаши перевела свой взгляд на мечника, что так усердно старался поймать каждую снежинку. Было странно лицезреть такое поведение от серьезного человека, кой подобное принял бы как ребячество. Но сейчас один из подобных умов увлекся такой шалостью. Эта сторона странника не могла не вызвать улыбку на лице онны-бугэйси. Тогда же мечник вновь обратился к девушке:

— Просто попробуй. Это забавно.

Против такого убеждения девушка уже не могла ничего сделать, кроме как согласиться. Странница поймала одну, затем другую снежинку, и уже не могла остановиться. Два взрослых, казалось бы, серьезных человека придались детским шалостям, но никто об этом даже и не думал, ведь желали сделать тоже самое. «Почему мне кажется, что я делаю нечто подобное впервые?» — думала та, продолжая радоваться сему мгновению.

Вскоре, к ним подбежали другие странники, что тоже принялись за подобное развлечение. Кенко, схватившись за плечи нанаши, хохотала во всю, а Юцуна, наскребав совсем уж маленький комочек снега, с размером в камушек, кинул в лицо мечнику. Он медленно повернул голову и, с коварной улыбкой на лице, взъерошил волосы товарищу. К наблюдающей со склона Мичико приблизилась Шинкоку. Тогда девушка обратилась:

— Госпожа, можете ли Вы зачаровать мою стрелу? — вопрошала майко.

Женщина кивнула. Наделив легким ароматом острие, гейша протянула её девушке. Вынув лук да нацелившись в небо, та пустила стрелу, что, взрываясь, походила на фейерверки.

Зрители лицезрели это, не скрывая восхищения. В «Генезисе» смех разливался, как рисовое вино по сосудах ещё долгое время, покуда те полностью не вымокли да замерзли.

— Думаю, нам следует отправиться в чайный дом, о котором говорила Мичико, пока мы не захворали, — вымолвила Кенко, пытаясь согреть руки.

— Ты права. Вуаль твоего доули полностью промокла, — выказала странница.

— А с тобой, нанаши, все в порядке? — настороженно вопросил Юцуна.

Девушка кивнула.

— Быть может, сейчас и похолодело, но разделенная с вами радость греет изнутри.

— Это хорошо, а ты, — обратился он к Нозоми, — веди нас, раз уж так хорошо знаком со всеми чайными домами в округе.

— Я знаю каждый уголок Фумецу от и до.

— Это потрясает, но зачем ты изучил их все? — заинтересованно вопрошала странница. — Разве тебе не стало скучно обходить всё по второму разу?

— После того, как наставник покинул меня, я не знал, куда пойти и чем заняться, поэтому обошел весь Фумецу. Мне хватило и двух лет, дабы побывать там не один раз, но разница между тем, чтобы блуждать в одиночестве и с «Генезисом» слишком велика.

— Выходит, тебе здесь нравится?

Странник задумался над вымолвленными словами. «Это так, верно, но воспоминания о прошлом заставляют желать вернуться обратно», — подумал он, однако выказал лишь:

— Это так, верно.

Путники невзначай улыбнулись и продолжили свой путь. Чайный дом, который упоминала Мичико, раскинулся именно за той горой, с которой она лицезрела выступление. Он был близко, но преодолеть некое расстояние таки пришлось.

Пройдя несколько метров, перед ними показалась небольшая, но изящная, слегка притрушенная снегом тясицу. Чайный дом был окружен небольшим садом, что едва пробивался сквозь снег, а рядом с ним стоял один-единственный клен алого цвета. На удивление, листки на нем едва ли опадали. Неподалеку раскинулся старенький цукубаи ⌜⁶³⌟, а близ него — фонарь, кой освещает путь заблудшим душам в ночное время.

Приблизившись к двери, странники услышали доносящиеся оттуда голоса.

— Барышня Чинен, — обращался мужской голос, — прошу простить меня, я едва успел на представление и узрел лишь его конец.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Поставив чашу на стол, женщина легким жестом попросила подняться мужчину.

— Незачем корить себя так, господин. Даже если Вы пришли позже, чем нужно, я все ещё рада приветствовать Вас, — лукаво и утонченно молвила та.

— Вы ведь знаете, насколько сильно я люблю Ваши выступления… Они всегда такие незабываемые и прекрасные, чувственные да изящные, но стыд и позор мне, ведь пропустил танец, кой почитал сам господин Нозоми.

— Ха-ха, — хохоча, продолжила, — ну что же, не стоит, не стоит. Одно выступление — ничто по сравнению с пятьюдесятью, коль не больше, потому прощаю Вам это.

Вдруг, он начал искать что-то в своих одеждах.

— Вот, прошу Вас, примите это маленький подарок как компенсацию… — выказал он, протягивая серьги из рубина, лежащие на аккуратненькой салфетке. — Вы нередко подчеркиваете глаза красным тоном, потому, мне кажется, что они достойно украсят Ваш богоподобный лик…

Женщина легко усмехнулась и неторопливо приблизилась к уху мужчины.

— Мне не нужны дорогие сокровища от Вас, — шепотом обращалась женщина, осторожно загибая руку господину, — просто приходите в следующий раз. Я буду ждать.

— Нет, прошу, примите их как благодарность за Ваш нелегкий труд, — умоляюще просил он. — Я долго собирал денег, чтобы порадовать барышню Чинен.

Осторожно взяв того за подбородок, приблизившись настолько близко, почти в плотную, женщина лукаво выказала:

— Коль Вы так настаиваете, господин Синохара, как же я смею отказать?

Тот немного смутился, отстранился да немного мешкая обратился:

— Я рад это слышать, безумно рад! Раз уж я извинился и передал то, что хотел, пожалуй, откланяюсь. Мне была приятная сия встреча!

Барышня поклонилась.

— Разделяю с Вами эти чувства. Увидимся совсем скоро.

Переведя взгляд на приоткрытую сёдзи, женщина выказала:

— Вы, ребята, можете заходить, только оставьте катаны снаружи.

— А это точно безопасно? — едва слышно вопрошал Юцуна у Нозоми.

Тот лишь повел плечом, но первый же вынул клинок и поставил у дома. Его примеру последовали другие странники. Поклонившись перед входом, они поочередно вошли в тясицу. Пока женщина заваривала чай, между посетителем и странниками завелся небольшой разговор.

— Д-достопочтенный господин Нозоми! — выказал мужчина, свершив низкий поклон.

— Отбросьте формальности, господин Синохара.

Мужчина поблагодарил и, окинув взором товарищей, вопросил:

— Это Ваши друзья?

— Верно. Мы вместе странствуем.

— А как же «Девятнадцать великих сил»?

— Нозоми покинул их, как только повстречался «со своими людьми», — промолвила Шинкоку, расставляя чаши.

— Тогда я поздравляю Вас от всей души!

— Благодарю, господин.

— Барышни, которых Вы привели, просто неимоверные красавицы, а одна из них вовсе экзотической породы. Откуда же Вы прибыли? — восхищенно обращался тот к страннице.

«Я бы могла сказать, что не знаю, но боюсь, как бы мне это боком не вышло. Люди, которые знают нюансы моей памяти — заслуживают доверия, но мне пора бы сузить круг тех, кто ведает об этом», — раздумывала нанаши.

— Я из Фумецу, как бы странно это не звучало.

— Видимо, Ваши родители выходцы из иных государств. Это прекрасно, раз наша нация преисполняется такими людьми!

В голосе мужчины не чувствовалось негатива, о котором можно было услышать из слов Кенко. Быть может, это просто удача, ведь сам по себе сей господин весьма простодушен и добр. Об этом говорят его глаза. Девушка поклонилась ему.

— Думаю, мне пора идти. Был рад нашей встречи барышни да господа. И спасибо Вам, госпожа, за добрый прием.

Женщина посмотрела ему вслед и выказала: «Не стоит благодарностей». Однако, стоило ей лишь перевести взгляд на ту самую барышню экзотической породы, как чаша вывалилась из её рук. Нанаши чувствовала это, ведь прежде их взгляды встретились. Глаза гейши стали настолько круглыми, словно она увидела живого мертвеца. Нозоми поднял чашу и подошел к барышне, что ошарашенно глядела на девушку.