Тайны финской войны - Борис Соколов

Бойцы бросали не только пушки и пулеметы, но и винтовки» Многие бойцы и командиры погибли на пути к своим, застигнутые бураном. Их тела хоронили уже весной, когда сошел снег. Сииласвуо свидетельствует:

«В полдень 7–го числа противник начал сдаваться. Голодные и замерзшие люди выходили из землянок. Одно- единственное гнездо продолжало сопротивляться, на время его оставили в покое… Мы захватили немыслимо большое количество военных материалов, о которых наши части не могли мечтать даже во сне. Досталось нам все вполне исправное, пушки были новые, еще блестели… Трофеи составили 40 полевых и 29 противотанковых пушек, 27 танков, 6 бронеавтомобилей, 20 тракторов, 160 грузовых автомобилей, 32 по — левые кухни, 600 лошадей (выходит, всех лошадей окруженные съесть не успели и у них было на нем вывезти хоть часть вооружения и техники. — Б. С.)…»

К вечеру 7 января первые группы бойцов дивизии во главе с ее командиром и штабом прибыли в Важен- ваара. Выход из окружения продолжался в течение нескольких дней. Вернулись далеко не все. По данным штаба дивизии, за период с 1 по 7 января потери соединения составили 1001 человек убитыми, 1430 ранеными, 2243 пропавшими без вести. Потери вооружения и техники были (в процентном отношении) более значительны: 4340 винтовок, 1235 револьверов и пистолетов, почти 350 пулеметов, 30 45–мм и 40 76–мм пушек, 17 122–мм гаубиц, 14 минометов и 37 танков. Финны утверждают, что захватили 1300 пленных из состава 44–й дивизии. Она лишилась почти всего вооружения и боевой техники. 40 % вышедших из окружения бойцов оказались без винтовок. Неприятелю же досталось в целом 97 орудий, 37 танков, 130 станковых и 150 ручных пулеметов, 6 минометов, 150 автоматов, недавно поступивших в войска, и много другого войскового имущества.

В последующие несколько дней западные газеты кишели статьями о разгроме 44–й дивизии, появились и фотографии, напоминающие кадры будущей германской хроники лета и осени 1941 года. Когда видишь понурые лица пленных, трупы на снегу, разбитую технику, брошенные пушки и пулеметы, становится не по себе. А вот советские газеты сообщали о разгроме 44–й дивизии довольно‑таки бодрым тоном. 14 января 1940 в «Правде» и «Красной звезде» было опубликовано «Опровержение штаба Ленинградского ВО»:

«За вторую трехнедельку боевых операций на фронте существенных изменений не произошло… дело ограничилось в большинстве случаев обычными стычками разведки сторон и небольших пехотных частей. Вне — запно наступившие сильные морозы (которые всегда начинались в декабре! — Ъ. С.) значительно облегчили положение финских войск, но, несмотря на это, последние не смогли серьезно использовать благоприятную обстановку…

В 44–й дивизии имелось не больше 10 тысяч бойцов, из которых было потеряно не более 900 человек, причем больше из‑за морозов; финны же — не менее 2000 причем щюцкоровцы добивали своих раненых, чтобы не оставить языков».

Руководство Красной Армии свалило всю ответственность за поражение на командование дивизии. Им вменялось в вину то, что они «преступно игнорировали приказы высшего командования Красной Армии и Военного совета 9–й армии о постройке на коммуникациях дивизии оборонительных сооружений, блокгаузов, расчистке й разрядке леса по обеим сторонам шоссе… разбросали части дивизии на отдельные отряды и группы, между собой не связанные… спасая свою шкуру, позорно бежали с небольшой группой людей в тыл». 19 января 1940 года появился приказ Главного военного совета, объявленный всему командному составу до взводных включительно:

«В боях 6–7 января на фронте 9–й армии в районе восточнее Суомусальми 44–я стрелковая дивизия, несмотря на свое техническое и численное превосходство, не оказала должного сопротивления противнику, позорно оставила на поле боя большую часть ручного оружия, ручные и станковые пулеметы, артиллерию, танки и в беспорядке отошла к границе. Основными причинами столь постыдного для 44–й стрелковой дивизии поражения были:

1. Трусость и позорно — предательское поведение командования дивизии в лице командира дивизии комбрига Виноградова, начальника политотдела дивизии полкового комиссара Пахоменко И. Т (военком Мизин,

на его счастье, остался вне кольца окружения и потому избежал позорной смерти. — Б. С.^ и начштаба дивизии полковника Волкова, которые вместо проявления командирской воли и энергии в руководстве частями и упорства в обороне, вместо того, чтобы принять меры к выводу частей, оружия и материальной части, подло бросили дивизию в самый ответственный период боя и первыми ушли в тыл, спасая свою шкуру.

2. Растерянность старшего и среднего начсостава частей дивизии, которые, забыв о долге командира перед Родиной и Армией, выпустили из рук управление своими частями и подразделениями и не организовали правильного отхода частей, не пытались спасти оружие, артиллерию, танки.

3. Отсутствие воинской дисциплины, слабая военная выучка и низкое воспитание бойцов, благодаря чему дивизия в своей массе, забыв свой долг перед Родиной, нарушила военную присягу, бросила на поле боя даже свое личное оружие — винтовки, ручные пулеметы — и отходила в панике, совершенно беззащитная.

Основные виновники этого позора понесли заслуженную кару советского закона. Военный трибунал 11 и 12 января рассмотрел дело Виноградова, Пахоменко и Волкова, признавших себя виновными в подлом шкурничестве, и приговорил их к расстрелу.

В тот же день приговор был приведен в исполнение перед строем дивизии.

Позорный отход 44–й стрелковой дивизии — показательный процесс, что не во всех частях Красной Армии у командного состава развито чувство ответственности перед Родиной, что в тяжелом, но далеко не безнадежном положении командиры иногда забывают свой долг командира и у них иногда берут верх шкурнические интересы.

Позорный отход 44–й стрелковой дивизии показывает далее, что в бойцах также не развито чувство ответственности за вверенное им Родиной оружие и они иногда при первом серьезном нажиме со стороны противника бросают оружие и из бойцов Красной Армии, которые обязаны бороться за Родину с оружием в руках до последнего вздоха, превращаются в безоружную толпу паникеров, позорящих честь Красной Армии.

Главный военный совет РККА требует от военных советов округов и всей массы красноармейцев извлечь урок из печального опыта позорного отхода 44–й стрелковой дивизии.

Главный военный совет РККА требует от командиров, политработников, всего начсостава, чтобы они честно и мужественно выполняли долг перед Родиной и Армией, были требовательными к самим себе и повысили свою требовательность к подчиненным, пресекая расхлябанность в частях, ликвидируя панибратство в отношении к подчиненным и насаждая железную воинскую дисциплину как мерами воспитания, так и мерами карательными».

Этот приказ построен в манере старой песенки «если кто‑то кое — где у нас порой…». Незадачливые руководители 44–й дивизии, безусловно, были виновны в катастрофе. Однако по уровню подготовки они ничем не были хуже основной массы командиров Красной Армии. Да и все вообще рядовые красноармейцы воевать толком не умели, особенно в сложных условиях зимы и бездорожья. Не числом, а умением ведь воевали финны. Вряд ли Виноградов и его товарищи заслуживали такой суровой кары, как расстрел. Но Ворошилову и Сталину требовалось найти виноватых и казнить их для острастки всей армии, чтобы заставить других командиров не только самим сражаться «до последнего вздоха», но и принуждать к этому и подчиненных.

Поражение 44–й дивизии было во многом обусловлено тем, что ее бойцы и командиры не были обучены действовать в суровых условиях карельской зимы.

По словам Мерецкова, 44–я дивизия была переброшена на фронт «из украинских степей без предварительного обучения бойцов в условиях лесисто — болотисто- холмистой местности и глубоких снегов. Эта дивизия сражалась не на том участке, которым я в тот момент руководил, но мне рассказали о ее судьбе. Она оказалась в совершенно непривычной для себя обстановке и понесла тяжелые потери, а комдив погиб». Кирилл Афанасьевич не стал уточнять, что Виноградов был расстрелян.

Во второй половине января главные силы финской Лапландской группы, нанеся поражение 44–й и 163–й дивизиям, перенесли свои усилия на 54–ю дивизию, которой командовал комбриг Гусевский. Здесь события развивались так. Дивизия наступала на Кухмониеми и Корписалми. 6 декабря она достигла важного перекрестка дорог у Расти, чем создала угрозу коммуникациям, связывающим север и юг Финляндии. Финны сформировали отдельную бригаду полковника А. Вуокко в составе 5 пехотных батальонов и 1 артиллерийского дивизиона и перешли в контрнаступление. К 25 декабря 54–я дивизия была оттеснена к границе, а в конце января попала в окружение. Ее коммуникации были окончательно прерваны к 1 февраля. К тому времени противнику удалось рассечь район обороны дивизии на 8 частей. Окружения избежал только один ее полк — 337–й стрелковый. До 10 февраля финны пытались разгромить отдельные оборонительные участки, но, встретив упорное сопротивление, перешли к осаде. Командование дивизии сумело создать в гарнизонах запасы продовольствия, которых вместе с теми, что сбрасывались авиацией, хватило на все время блокады. 13 февраля Гусеевский радировал в штаб 9–й армии: «Дивизия сражается в окружении в течение 15 дней, использовав до конца все свои внутренние возможности, раненых — сотни, продовольствия нет. Мы делаем все, что в наших силах, для спасения дивизии. Сбрасывайте в гарнизоны не килограммы, а тонны продовольствия, ждем ответа».