Камень судьбы - Тимур Туров

В течение последующих десяти минут Настя, включив музыкальный центр, станцевала под «Спайс гёрлс» «полустриптиз» и рассказала «папику» несколько смешных, по ее мнению, анекдотов, вычитанных на «Одноклассниках». Василий Леонтьевич сидел не шевелясь. Вдруг он вскинул голову, посмотрел на часы и поманил девушку толстым волосатым пальцем.

– Что хочет медведик? – Полуголая Настя присела на подлокотник кресла, призывно потерлась о плечо Декатина, но тот в ответ лишь приобнял ее за загорелую талию и тихо, раздельно выговаривая слова, спросил:

– Ты знаешь, кто такой Вадим Царев?

– Ага, – весело тряхнула завитыми локонами Настя. – Он во-о-от такой! Человек-гора!

– Сейчас ты оденешься и поедешь в фонд. Царев у себя. Ты войдешь к нему и… и сделаешь так, чтобы он захотел тебя. Потом, когда все случится, ты достанешь вино. Главное – чтобы Царев его выпил. Ты меня понимаешь?

– Д-да, – несколько растерянно сказала Настя. – Но медведи-ик… у меня нет вина…

– Я дам тебе бутылку. Это будет весело. – Слова Декатина падали, как тяжелые камни. – Это нужно мне. Если ты все сделаешь правильно – получишь два вот таких пузырька «имиглико». Поняла?

И он впервые за все время посмотрел прямо в глаза девушке. Настя попыталась отодвинуться, но взгляд Декатина был наполнен такой силой, что она тут же сдалась.

– Да, – глухо произнесла Настя. – Я все сделаю… Когда надо ехать?

– Прямо сейчас. Иди, одевайся. Хотя нет, погоди… – Декатин вынул из кармана маленький шарик на цепочке. – Надо подстраховаться, а то вдруг эти проклятые ма… что-нибудь учуют. Смотри сюда, киска, смотри внимательно и верь моим словам…

Взгляд девушки сфокусировался на шарике, и тот засветился призрачным зеленым огнем. Глаза Насти стали совершенно пустыми, а Декатин поднес губы к ее уху и произнес несколько слов.

– Теперь иди. – Он хлопнул девушку по попке. – И быстрее! И упаси тебя Всеотец задержаться.

Декатин поднялся на ноги, бросил взгляд на часы. Когда Настя, волоча за собой по полу халатик, скрылась за дверью, он пробормотал:

– До Совета еще три часа. Мы должны успеть…

Осенний вечер накатывался на Москву, как неприятельская армия. Тяжелые тучи шли сплошным строем, густо бомбардируя город ледяной крупой. Пронзительный ветер трепал широкие ленты перетяжек, рвал афиши, раскачивал деревья, и их оголенные ветви секли стылый воздух, словно сабли. Густой туман дымовой завесой полз по запруженным автомобилями улицам. Под его прикрытием в столицу вступала зима, но никто из погруженных в свои житейские сиюминутные проблемы людей пока не замечал этого.

Зябко поеживаясь под порывами ветра, Глеб не спеша шел по улице Бутлерова, время от времени оглядываясь по сторонам. На душе у него теперь царило обреченное спокойствие. Выбор сделан, Рубикон перейден. В голове занозой сидела единственная мысль:

«Главное – чтобы быстро! Пусть больно, но быстро! Крица был прав – умирать, не доделав дела, страшно. Поэтому пусть все произойдет за несколько секунд… Как там пелось в какой-то старинной песне: «Если смерти – то мгновенной».

Вот и стройплощадка. Расшугав стаю бродячих собак, Глеб нашел дыру в заборе, протиснулся в щель между двумя отогнутыми листами профнастила и вломился в мокрый бурьян. Место, где лежал камень, он помнил хорошо. Когда до тайника осталось буквально два шага, Глеб остановился, сбросил сумку на землю, глубоко вдохнул холодный вечерний воздух. Вокруг громоздились глыбы бетона, сквозь туман смутно просвечивал остов здания, напоминающий развалины древнегреческого Парфенона.

– Здесь мне и лежать! – неизвестно кому сообщил Глеб.

Бурьян ответил меланхолическим шелестом, ветер швырнул в лицо пригоршню ледяных гранул. Достав сигареты, Глеб долго возился с зажигалкой. Курил он жадно, а когда в пальцах остался лишь обгорелый фильтр, потянулся было за второй сигаретой, но тут же убрал пачку в карман.

– Перед смертью не надышишься!

Быстро достав футляр с камнем из щели между бетонными блоками, Глеб выпрямился, протянул руку в туманную мглу.

– Вот смарагд! Забирайте! Ну?! – Его голос дрожал, срываясь на визг.

В ответ где-то на другой стороне стройплощадки залаяли собаки. Глеб ошалело огляделся – никого! – по-заячьи сиганул к сумке, подхватил ее и стремглав бросился прочь, петляя между раскуроченными бытовками… В голове набатом стучало:

«Жить! Жить! Жить!»

Шатаясь, точно пьяный, он выбежал на улицу и, распугивая одиноких прохожих, понесся к метро. Слежки не было. Глеб Погодин, живой и невредимый, с изумрудом, оказался на время предоставлен самому себе. И у него по-прежнему оставалось два пути, две возможности, два плана действий – либо отдать камень, либо уйти в бега.

Судорожно глотая табачный дым у входа в подземку, Глеб размышлял:

«Хоть монетку кидай… И человека, чтобы посоветоваться, нет. Нет?! Черт! Да на кой мне человек, когда есть…»

Отбросив недокуренную сигарету, он решительно рванул стеклянную дверь метро. Размахивая сумкой, едва не сбил дежурную, продрался через турникет, начисто забыв про карточку, и под трель свистка побежал вниз по эскалатору.

Над притихшим осенним леском плыл ароматный дымок мангала. Расторопный шашлычник, весело посверкивая глазами, насаживал обсыпанное приправами мясо на длинные шампуры. Поодаль, в резной деревянной беседке, вокруг застеленного крахмальной скатертью стола, молча сидели полтора десятка человек. Тишину нарушали лишь потрескивающие угли да тихий звон ветра в высоких хрустальных бокалах. Набольшие клана Ксенфа собрались на поминальную встречу, чтобы почтить память погибших и решить судьбы живых. Дэфтер, выждав положенное обычаями время, когда сидевшие за столом мысленно попрощались с Владыкой, старым магом и погибшими во время ночного происшествия в Обители воинами, подал знак наполнить бокалы темно-золотистым фалернским вином.

– Во славу Всеотца и Великого древа – да живет клан Ксенфов в веках! – провозгласил он.

Главы родов и старейшины поднялись с мест, пригубили, но никто не стал допивать вино до дна – важные дела нужно решать на трезвую голову.

И лесок в пойме Цны, и охотничьи угодья на заболоченном берегу реки, и трехэтажный особняк из дикого камня, возвышающийся на холме и наполовину скрытый багряными кленами, – все это официально принадлежало «Фонду Ксенофонтова» и проходило по документам как «оздоровительный пансионат», а на деле было жалованным имением Василия Леонтьевича Декатина. Чрезвычайный Совет клана Ксенфов собрался здесь не случайно – территорию и дом надежно защищали охранные заклинания длительного действия, продублированные новейшими системами из числа тех, что берегут покой резиденций первых лиц европейских государств.

– Уважаемые сатра! Поскольку время дорого, предлагаю сразу заслушать мои предложения по выходу клана из той кризисной, сложной ситуации, в которой он оказался после смерти Владыки и Старшего мага.

Дэфтер говорил уверенно, напористо, подкрепляя каждую фразу энергичным жестом руки.

– Уважаемый, а почему мы не видим здесь Стража клана? – едва дождавшись, когда Дэфтер умолкнет, низко прогудел старейшина Адал.

– В самом деле, а где уважаемый Базэл? – присоединился к старику Дорот. – Без него…

– Базэл болен, – поспешно сообщил собравшимся Дэфтер. – Сегодня днем он почувствовал себя плохо. В настоящий момент им занимаются лекари из Обители.

Сидевшие за столом сатра нахмурились. Рамер, впервые надевший мантию Старшего мага клана, покачал седой головой:

– Неладно, когда в такой момент Страж клана позволяет себе болеть. У него нет такого права!

– Будем снисходительны, – в голосе Дэфтера зазвучали отеческие нотки. – Базэл очень переживает, что попал под подозрение. Он импульсивен и не совладал с собой…

– Хорошо, уважаемый Дэфтер. – Дорот сплел пальцы, прямо посмотрел на Стоящего у престола. – С Базэлом разберемся позже. Что ты хотел предложить Совету клана?

Дэфтер вытащил из внутреннего кармана сложенный лист бумаги, на котором он накануне по пунктам записал все то, что изложил ему Базэл, и время от времени сверяясь с написанным, начал говорить.

В эту речь Стоящий у престола вложил все свое ораторское умение. Он был логичен и убедителен. Каждый тезис Дэфтер подкреплял примерами из истории зеленой сферы Москвы, приводил доводы «за» и, в соответствии с высоким искусством риторики, «против», но так, чтобы у слушателей возникло убеждение, что они по своей воле соглашаются с предложениями временного главы клана.

Едва прозвучала фраза о передаче аккумулирующих амулетов боевым магам, как Адал встрепенулся:

– Верно, верно! Мы и сами хотели…

На него зашикали, и старик в смущении умолк. В дальнейшем слова Дэфтера прерывал лишь далекий шум деревьев да удары капель дождя по крыше беседки. Перед тем как закончить, Стоящий у престола подал слуге условный знак, и тот принес огромное блюдо с жареным мясом и зеленью.