Шахматист - Вальдемар Лысяк

Рябой с деланной серьезностью погрозил дружку пальцем и ответил:

— У тебя, Георг, вечно гадкие мысли, видно, ты не благородный господин, как все мы!

После чего снова обратился к Мирелю:

— Не принимай серьезно, толстячок, мы вовсе не плохие люди, это другие считают нас плохими, но такие уж они злые — любого оговорят. Все, чего мы хотим — это повозочка, несколько лошадок, опять же, несколько монет, чтобы у солдат королевской армии глотки совсем не засохли. Ну, и еще вон ту черненькую, ты же знаешь, идет зима, и ночи будут холодные. Разве это много? Ну, сам скажи…

Батхерст еще раз оценил ситуацию. Женщина с ребенком куда-то исчезла, Мирель отступил на шаг, защищая рукой свое пузо… Черт! Ригби, Юзеф и Браун в той повозке, пересели на последней стоянке! Сориентируются ли они вовремя? Солдатня расслабилась, но ведь их слишком много! Хорошо еще, что желавшие насиловать стоят в куче.

— Капрала беру на себя, — шепнул он. — Начнете, когда начну я.

И он спрыгнул с повозки.

Его появление на поляне было воистину театральным — как будто бы в представлении марионеток из-под земли появилась новая кукла. Все взгляды обратились к нему, солдаты снова напряглись, руки потянулись к оружию, но как-то нерешительно, ведь он своим видом никакой опасности, вроде, и не представлял. В руке у Батхерста была только трость.

Тишину прервал капрал, громко спросив:

— А ты еще кто такой?

— Ангел-хранитель, дружок.

Рябой изумленно уставился на него.

— Чего ты сказал? И чей же хранитель?

— Вот этих комедиантов. Смотрю, чтобы никто их не обидел, не забирал повозочек, лошадок и других вещей. Злых духов отгоняю…

С этими словами Батхерст медленно, шаг за шагом, направлялся в сторону капрала. За его спиной тенью появился другой солдат и сопровождал его. Все ближе и ближе. Силуэт рябого четко вырисовывался на фоне костра.

— И чем же ты отгоняешь злых духов, вот этой палкой? — спросил капрал, презрительно глядя на трость Бенджамена.

— Именно, дружок, — Батхерст поднял трость, как бы желая ее показать и объяснить. — Видишь ли, это волшебная палочка, такая, которая…

Его движение было быстрее мысли. Конец тросточки только коснулся подбородка капрала, но с такой силой, что тот рухнул навзничь в костер, и в то же самое мгновение склоненный Батхерст выполнил полуоборот и нажал на рукоятку, прошив пулей грудь стоящего за ним солдата. Напрасно, поскольку вместе с пулей в тело солдата со свистом вонзился нож Сия.

Чудовищный вопль из костра, и тут же оглушительный взрыв гранаты, брошенной Хейтером в группу насильников: кровавые клочья на ветках, одежде, на стенках повозок, серия выстрелов в ничего не подозревающих солдат, Браун на козлах, глаза прищуренные, сам натянутый словно струна, опустошающий барабан револьвера с нечеловеческой точностью, падающие одно за другим тела…

И снова тишина, прерываемая только стонами и топотом лошади. Один из бандитов, которому ужасно повезло, вскочил на коня и поскакал по лесной тропинке.

— Ригби! — крикнул Батхерст.

Но Ригби, прижавший приклад к плечу и застывший словно статуя, приказа не ожидал и в тот же самый момент нажал на курок. Видно было очень плохо и из темноты до них долетел лишь прерывистый крик и стук тела о землю.

— Браун, проверь, кончено ли с ним и приведи коня. Хуан, возьми подсветить и помоги Руфусу!

Они убили тринадцать человек: двенадцать нападавших, из которых капрал, ужасно обгоревший, умер через несколько минут после схватки, а какой-то солдат мучился еще с четверть часа, и одного комедианта, который попал под осколок. Два других члена труппы было легко ранены. Женщины начали их перевязывать, попеременно то плача, то ругаясь. Черноволосая красотка вышла из зарослей, и теперь стояла с девочкой на руках, всматриваясь в Бенджамена. Тот же сам глядел на нее, с каким-то странным чувством. Он заставил себя отвести взгляд, подошел к умирающему солдату и склонился над ним.

— Откуда вы?

— Мы, мы… люди майора… Амейла… Он по… пошел на… Гамбург… а мы… мы… туууут…

Изо рта умирающего потекла кровавая струйка. Солдат закашлялся и закрыл глаза. Он дышал с трудом, заглатывая воздух словно рыба.

— Зачем вам были нужны лошади и повозка?

— Дляаа… золота… верховые бы… не потяну…. Оооо… Помогите… свяще… священника…

Бенджамен осмотрелся по сторонам.

— Робертсон, займись им. Юзеф, ко мне!

Поляк выбежал из-за повозки.

— Слушаю, сэр.

— Сделай факелы себе и мне, идем в лес!

После этого он подошел к женщине с ребенком, которая до сих пор тряслась от ужаса.

— С какой стороны они пришли? — спросил он.

Рта женщина не открыла, лишь шевельнула головой, указывая направление.

Вместе с поляком Батхерст обыскал приличную часть леса — безрезультатно. Когда они отошли от обоза настолько далеко, что его звуки затихли, внезапно раздался скрип несмазанной оси. Они бросились в ту сторону и вышли на тропу. Батхерст с Юзефом сделали по ней несколько шагов, и тут раздался выстрел. Пуля просвистела совсем рядом. Они отскочили за деревья. На лесной опушке, в бледном лунном свете, они увидели силуэт мужчины, с трудом тянувшего приличных размеров двуколку. Когда наши герои направились в его сторону, он выстрелил во второй раз, но на сей раз их не остановил. Еще несколько шагов, и чужак снова поднял ружье. Бенджамен выстрелил ему в грудь почти в упор.

Двумя пулями (штык сломался) он перебил замок массивного, окованного железными полосами сундука, что находился на тележке. Тот был заполнен золотом: в монетах и слитках.

— И что будем с этим делать, сэр? — спросил Юзеф. — Ведь этого нам не забрать.

— Возьмем немного монет, пригодятся. Остальное закопаем. Наверняка они украли полковую казну. Хотя нет… Здесь столько, что хватило бы и на армейскую.

— Может они напали на какую-нибудь банковскую контору или дворец, сэр. Ведь это же дезертиры.

— После Иены они все теперь дезертиры, — ответил ему Бенджамен.

Золотое руно. Он вспомнил, как рассказывал Литтлфорду сказки про прусскую армейскую казну, а так же слова полицейского. Все словно в сказке, не хватает только колдуна.

Поляк попробовал потянуть повозку.

— Господи Иисусе, ну и тяжесть! — с трудом произнес он.

— А ведь он один, — Бенджамен показал на лежащего, — тянул сам более сотни ярдов. Дружки оставили его сторожить повозку, но страх умножает силы. Ладно, хватайся за дышло, я подтолкну. Затянем ее в эти кусты, а потом вернемся. И чтобы никому ни слова!

— Что вы подумали, сэр! — возмутился поляк.