След на кабаньей тропе - Валерий Георгиевич Шарапов

доклад своему непосредственному начальнику. Майор со всеми подробностями сообщил начальнику милиции все, что им удалось выяснить за эти несколько дней по делу о таинственном стрелке.

Видя решительность Зверева и его уверенность в том, что им наконец-то удалось выяснить мотивы и личность убийцы, Корнев оживился. Теперь, когда и у него не осталось сомнения в том, что Пчелкина, Войнова, Трусевича и Айдарова убил именно бывший егерь Захар Семенович Русаев, Корнев уже потирал руки от радости, что дело раскрыто, и тут же решил доложить о вновь открывшихся новых обстоятельствах в расследовании в главк, но Зверев его остановил:

– Степа, не надо пока ничего докладывать!

– Это еще почему? – возмутился Корнев.

– Доложишь, когда мы найдем Русака, а сейчас мы должны срочно предупредить очередное убийство.

– И что для этого нужно?

– Нужно подключить к делу всех: прокуратуру, военкоматы, коммунальщиков и прочие службы, чтобы отыскать этого Хромова.

На следующее утро в кабинете начальника милиции состоялось внеплановое совещание, на котором, помимо Костина, Евсеева и Горохова, присутствовали несколько начальников отделов и, разумеется, Кравцов. Сам же Зверев отсутствовал, и на этот раз Корнева это явно не беспокоило. В этот день Степан Ефимович был бодр и свеж как никогда, не хватался постоянно за живот и не глотал пилюли. Определенно позабыв на время про свою язву, Корнев сам изложил все обстоятельства дела сотрудникам и поставил конкретные задачи. Спустя десять минут все разошлись и приступили к работе.

Пока Корнев давал указания подчиненным, Зверев нервно курил у себя в кабинете и постоянно косился на телефон. Когда тот наконец-то зазвенел, Павел Васильевич быстро загасил папиросу и схватил трубку:

– Зверев! Слушаю!

– Дерганый ты сегодня какой-то, Паша! Поберег бы нервы, – проговорил в трубку Ткаченко.

– Ты сумел выяснить то, что я просил?

– Да, но боюсь, что не смогу тебя обрадовать.

– Говори.

– Как ты и просил, я сумел связаться с Москвой и дозвонился до этой твоей редакции. Сначала я побеседовал с главным редактором «Известий», но оказалось, что он в должности недавно, поэтому связал меня с одним из своих кадровиков, и тот сообщил, что военный корреспондент Александр Александрович Троянов действительно работал в их конторе. «Да, действительно, – говорит, – был у нас такой военкор! Талантливый и очень толковый парень. Его репортажи почти всегда давались на первых страницах, но совершенно доподлинно известно, что Троянов Александр Александрович погиб в самом конце войны, когда делал очередной репортаж о взятии войсками Красной армии Берлина».

Зверев выругался и, поблагодарив Ткаченко, положил трубку. Теперь ему снова оставалось только ждать.

На следующий день Зверев отправился в прокуратуру. Получив доступ к материалам уголовного дела, возбужденного по факту трагической гибели Степана Ивановича Алешина, 1931 года рождения, Зверев ознакомился с его материалами. Уголовное дело состояло из двенадцати страниц печатного текста и объяснения Захара Русаева, написанного от руки.

Из материалов дела следовало, что третьего октября сорок пятого года в лесном массиве вблизи деревни Кашутино Псковской области было обнаружено тело подростка. Тело обнаружил дед погибшего мальчика – Захар Семенович Русаев, 1888 года рождения, работающий егерем в местном лесном охотничьем хозяйстве. Сам же Русаев и опознал труп.

Из объяснения Русаева следовало, что мальчик, живший с дедом в лесу, отправился в лес за грибами и не вернулся. Несколько дней Русаев искал внука и наконец-то нашел его истерзанный труп.

На место гибели подростка для проведения первичного осмотра прибыл участковый – тогда еще лейтенант Пчелкин. В последующем к месту гибели подростка прибыла районная следственная группа.

Из протокола осмотра места происшествия следовало, что тело мальчика было изорвано в клочья до самых костей, вблизи от трупа отчетливо просматривались многочисленные кабаньи следы. По результатам судебно-медицинской экспертизы следовало, что на теле погибшего имеются многочисленные следы от кабаньих зубов, вследствие этого вероятной причиной смерти стало нападение на мальчика диких кабанов.

В итоге вывод: смерть Степана Алешина была классифицирована как несчастный случай, и спустя месяц дело закрыли.

Ознакомившись с бумагами, Зверев отложил дело.

Прекрасно понимая, что повторное возобновление уголовного дела о гибели Степки Алешина без каких-либо дополнительных улик невозможно, Зверев вернулся в управление.

И только спустя еще три дня случилось то, на что Зверев так надеялся. Уже к вечеру, когда Зверев сидел за своим столом и перебирал какие-то бумаги, в кабинет вбежал взъерошенный Костин.

– Есть, Пал Василич! Мы его нашли!

Зверев сдвинул брови и отложил бумаги.

– Ну?

– Только что пришел запрос от областного военкомата. В Псковской области на воинском учете состоят восемь Григориев Хромовых. Судя по фотографии из нашей газеты, нашему Хромову от сорока пяти до шестидесяти лет. Под эту возрастную категорию попадают двое, но один из них служил в пехоте, и лишь один из найденных артиллерист: Григорий Демьянович Хромов, восемьсот девяносто четвертого года рождения. Проживает в Печорах в доме семь по улице Калинина, работает диспетчером на местной железнодорожной станции. Я думаю, что мы должны как можно скорее его навестить.

Зверев тут же схватил трубку телефона и позвонил Корневу. Услышав в трубке голос полковника, Зверев бесцеремонно заявил:

– Я забираю твою машину! Мы с Веней едем в Печоры, сомнений нет, мы нашли Хромова.

Часть седьмая. Русак

Глава первая

г. Печоры, Псковская область, несколько часов спустя…

Машина псковского управления милиции подъехала к дому номер семь по улице Калинина, Зверев с Костиным вышли из нее и приблизились к калитке. Веня дернул за шнурок висевшего у входа колокольчика, спустя несколько минут из дома вышла невысокая полноватая женщина в бежевом плаще и черных калошах на босу ногу и остановилась на крыльце.

– Вам кого?

– Хромов Григорий Демьянович здесь проживает? – поинтересовался Костин.

– Здесь, а вы кто?

– Мы из милиции! – сухо ответил Зверев и, не дожидаясь приглашения, сам открыл калитку, подошел к дому и поднялся на крыльцо.

Женщина засуетилась:

– Ой! Это что же? Случилось чего?

Зверев по-прежнему действовал решительно.

– Вы, я так полагаю, жена?

– Жена…

– Ваш муж дома?

– Дома. Как утром пришел… Так, а чего случилось-то?

– Давайте войдем в дом. – Зверев показал хозяйке удостоверение, та отступила.

Майор быстро обошел всю квартиру. В помещении помимо запаха дичины пахло аммиаком и древесной смолой. К этим запахам примешивался кислый запах уксуса, эфира и формалина. Зверев поморщился, как же такую вонь можно терпеть? Павел Васильевич прошел на кухню, оглядел санузел и вернулся в комнату. Вопреки ожиданию Зверева он нигде не увидел ни одного чучела, зато на стенах имелась целая куча их фотографий. Звери, птицы, даже несколько змей – все они смотрели с черно-белых фотоснимков, точно живые. Выходит, таксидермист еще и