Таинственная история Билли Миллигана - Дэниел Киз

– Ладно, – ответил Дэвид, встал и вышел.

Несколько минут спустя вернулся Аллен и стал ждать, когда его вызовут. Он сидел молча и пристально осматривал кабинет.

– Что сегодня случилось? – спросил Браун.

– Я был в школе, – ответил Аллен, – примерно в половине двенадцатого мне начал сниться сон. Проснувшись, я обнаружил, что стою на крыше Хикл-билдинг и смотрю вниз, как будто собираясь спрыгнуть. Я спустился и сходил в полицию, попросил их позвонить в школу, чтобы там не беспокоились. А потом пришел сюда.

Браун долго смотрел на него, поглаживая бакенбарды.

– Билли, ты принимаешь наркотики?

Аллен покачал головой.

– Сейчас ты смотришь очень пристально. Что ты видишь?

– Я вижу лица людей, но только глаза и носы, а еще странные цвета. И вижу, как с ними происходят всякие гадости. Как они падают перед машинами, с обрывов, тонут.

По словам доктора Брауна, Миллиган долго сидел молча и как будто смотрел на какой-то видимый только ему экран.

– Билли, расскажи, как дела дома. С родными.

– Челмер любит Джима. А меня ненавидит. Он все время на меня орет. Он превращает жизни двух человек в ад. Меня выгнали с работы в магазине. Я этого хотел, чтобы сидеть дома с мамой, так что понарошку украл бутылку вина, и меня уволили.

19 марта пациент пришел в синей водолазке с синим жакетом; он выглядел почти как девушка. «На мой взгляд, – записал психиатр после этой сессии, – амбулаторного лечения этому пациенту уже недостаточно, его лучше поместить в стационар в государственную больницу Коламбуса, в подростковое отделение. Я договорился об этом с докто ром Раулем. Окончательный диагноз – «истерический невроз с многочисленными пассивно-агрессивными свойствами»».

И через полтора месяца после того, как Билли Миллигану исполнилось пятнадцать лет, Дороти с Челмером поместили его в государственную больницу Коламбуса «по собственному желанию». Сам Билли считал, что из-за всех его жалоб и безобразного поведения мама выбрала Челмера, а его решила отдать.

3

КАРТА ГОСУДАРСТВЕННОЙ БОЛЬНИЦЫ Г. КОЛАМБУСА. КОНФИДЕНЦИАЛЬНО

24 марта, 16.00. Пациент подрался с другим пациентом, Дэниелом М., в результате чего получил травму – порез под правым глазом. Драка произошла около 16.00 в коридоре, возле палат. По всей видимости, изначально Уильям с Дэниелом играли. Уильям разозлился и ударил Дэниела, тот ударил в ответ. Их развели.

25 марта. У пациента обнаружен нож в футляре. В его палате также найден небольшой напильник, унесенный из мастерской. В беседе с доктором Раулем пациент заявил, что хочет покончить с собой. Изолирован в одиночной палате, принимаются меры предосторожности против самоубийства.

26 марта. Пациент, можно сказать, идет навстречу. Периодически жалуется на странные видения. В играх с остальными не участвовал, почти все время сидел один.

1 апреля. Пациент кричал, что его вот-вот раздавят стены и что он не хочет умирать. Доктор Рауль поместил его в одиночную палату, запретив иметь при себе сигареты и спички.

12 апреля. В последние дни пациент начал демонстрировать плохое поведение во время отхода ко сну. Спрашивает персонал, в трансе ли он. Сегодня просил увеличить дозировку лекарств. Я объяснила, что ему надо постараться лечь в кровать, что настроило его враждебно.

4

Джейсон устраивал припадки. Он напоминал предохранительный клапан, способный сбрасывать накопившееся напряжение через крик. Он все время был замкнут, пока не приходила пора «выпустить пар». В государственной больнице Коламбуса в «тихой комнате» закрывали именно его.

Джейсон, готовый взорваться от эмоций, появился в возрасте восьми лет, но его никогда не выпускали – иначе Билли бы наказали. А в больнице страх и напряжение стали слишком невыносимы, так что Джейсон начал давать волю эмоциям, крича и буяня.

Это случилось, когда он услышал по телевизору новость о том, что в Кентском университете убили четырех студентов[12]. Санитары его изолировали.

Поняв, что после каждого взрыва Джейсона их запирают, Артур решил принять меры. Обстановка в больнице не особенно отличалась от домашней. Демонстрировать агрессию не разрешалось; и если это делал кто-то один, то наказывали их всех. Поэтому Артур перестал допускать Джейсона в сознание, назвав его «нежелательным» и объявив, что ему навсегда запрещено выходить в мир. Отныне этот человек должен был сидеть в тени за пределами пятна.

Все остальные увлеченно взялись за арт-терапию. Томми если не взламывал замки, то рисовал пейзажи. Даже Рейджен попробовал себя как художник, но делал лишь черно-белые наброски. Благодаря этому Артур понял, что он дальтоник, вспомнил случай с разноцветными носками и пришел к заключению, что так одевался Рейджен. Кристин рисовала цветы и бабочек для брата Кристофера.

По словам санитаров, Билли Миллиган стал спокойнее и покладистее. Он получил определенные привилегии, а когда на улице потеплело, его стали выпускать гулять и разрешили делать наброски на природе.

Другие тоже выходили, осматривались, но поскольку им не нравилось то, что они видели, уходили обратно. Только Рейджен, который находился под впечатлением от славянского имени и акцента доктора Рауля, покорно принимал торазин и выполнял все указания. Дэнни с Дэвидом, послушные дети, тоже пили нейролептики. Томми же прятал их под язык, а потом выплевывал, его примеру следовал Артур и все остальные.

Дэнни подружился с маленьким чернокожим мальчиком, они разговаривали и играли вместе, сидели допоздна, рассказывая друг другу о том, что хотят сделать, когда вырастут. Дэнни впервые в жизни начал смеяться.

В какой-то момент доктор Рауль перевел Дэнни в другую палату, с мальчиками постарше. Поняв, что он тут никого не знает и ему не с кем поговорить, он ушел к себе и расплакался от одиночества.

Потом он услышал голос:

– Ты чего плачешь?

– Уходи, не приставай, – ответил Дэнни.

– Куда мне идти?

Дэнни поспешно оглянулся, но никого в своей комнате не увидел.

– Кто это сказал?

– Я. Меня зовут Дэвид.

– Ты где?

– Не знаю. Кажется, там же, где и ты.

Дэнни посмотрел под кроватью, в шкафу, но никого нигде не нашел.

– Голос твой я слышу, но где ты сам?

– Я тут.

– Ну, я не вижу. Где именно?

– Закрой глаза, – сказал Дэвид.

– Теперь вижу.

И они подолгу разговаривали о прошлом, узнавали друг друга, хотя и не знали, что их слышит еще и Артур.

5

Филип познакомился с хорошенькой четырнадцатилетней пациенткой, чьей красотой все восхищались. Она гуляла с ним и болтала, стараясь возбудить сексуальный интерес, но он никогда не пытался к ней приставать. Она часто видела, как он сидит с альбомом за столиком возле пруда, как правило, в одиночестве.

Однажды теплым июньским днем девушка подсела к нему и увидела нарисованный цветок.

– Ой, Билли, так красиво.

– Да ничо особенного.

– Ты настоящий художник.

– Да брось.

– Нет, я серьезно. Ты отличаешься от остальных. Мне нравятся мальчики, которые думают не только об одном.

Девушка положила руку ему на ногу.

Филип подскочил.

– Эй, ты че делаешь?

– Билли, тебе разве не нравятся девушки?

– Нравятся, конечно. Я не педик. Я просто… я не… я…

– Билли, что тебя так расстроило? Что-то не так?

Он снова сел рядом с ней.

– Я просто не особо интересуюсь этим… сексом.

– Почему?

– Ну… мы, то есть я хотел сказать, когда я был маленький, меня изнасиловали.

Она в шоке посмотрела на него.

– Я думала, такое можно сделать только с девочкой.

Филип покачал головой.

– И это еще не все. Били и насиловали. И че-то с головой у меня после этого. Мне часто снятся сны об этом. В какой-то части головы. И я всю дорогу считал, что секс – это только боль и грязь.

– То есть у тебя никогда не было обычного секса с девчонкой?

– У меня ни с кем никогда не было обычного секса.

– Билли, это небольно.

Он покраснел, отстранился.

– Идем купаться, – предложила она.

– Да, крутая идея, – согласился он, разбежался и прыгнул в воду.

С брызгами вынырнув, он увидел, что девушка сбросила на берегу платье и заходит в воду голая.

– Черт! – он снова ушел на дно.

Когда Филип опять выплыл на поверхность, девушка приблизилась к нему и обняла. Он чувствовал, что она обвила его под водой ногами, прижалась грудями и повела вниз рукой.

– Билли, больно не будет, – сказала она, – я обещаю.

Гребя одной рукой, она довела его до заводи с большим плоским камнем, частично погруженным в воду. Он забрался на него вслед за ней, и девушка сняла с него трусы. Филип трогал ее смущенно и неловко, боясь, что, если закроет глаза, все это исчезнет. Она была очень красивая, и ему не хотелось очнуться потом в другом месте и ничего не помнить. Это событие ему хотелось сохранить в памяти, потому что оно ему нравилось. Девушка обнимала и стискивала его, когда все это происходило, и когда все закончилось, ему хотелось прыгать и кричать от радости. Слезая с нее, он потерял равновесие, соскользнул с мокрого камня и упал в воду.