Буря (СИ) - Медведская Евгения

Вдруг он вышел из ее рта.

— Сахана, я не хочу закончить слишком быстро, – сказал он, поднимая ее с колен и толкая к кровати.

Она упала на мягкое покрывало спиной, чувствуя, как сверху ее накрывает сильное мужское тело.

— Скажи, что ты моя, – приказал он.

— Твоя, – Сахана впилась в него взглядом, желая прочитать его чувства и окунуться в них.

Алкид перехватил ее руки и привязал их к изголовью кровати. Она испуганно посмотрела на него. Он коснулся ее губ нежным успокаивающим поцелуем.

— Всегда моя, – он широко развел ей ноги и тоже привязал к изголовью, открывая себе доступ к ее отверстиям. – Сегодня я войду в тебя везде.

Его губы прильнули к губам беззащитной женщины, затем он переместился к ее шее. Место каждого поцелуя горело, становясь эрогенной зоной. Алкид прикоснулся языком к соскам, Сахана выгнулась ему навстречу, но его рука прижала ее к кровати.

— Нетерпеливая, – шепнул он, целуя ее живот и вызывая мурашки по всему телу. Затем его губы скользнули еще ниже, прикасаясь к нежному бугорку между ног. Она натянула веревки до предела, расслабляясь в них и издавая страстный стон.

То, как он ее ласкал, меняло ее представления о возможном удовольствии.

— Алкид, – шептала она, думая, что лучше и быть не может, но в этот момент он проник двумя пальцами в ее лоно. Женщина извивалась, насколько позволяли связывающие ее верёвки, чтобы получить максимальное удовольствие. И тут один из его пальцев проник в соседнюю дырочку. Сахана вздрогнула всем телом, привыкая к новым ощущениям. Алкид усилил ласки, одновременно входя в нее пальцами и лаская нежную плоть языком. Возбуждение нарастало, его губы возводили ее на вершину страсти. Сахана кричала в голос, чувствуя, как оргазм накрывает и уносит ее.

Алкид вошел в нее, ловя последние волны ее сладких судорог. Одной рукой он прижал ее к кровати, другой ласкал грудь. Женщина под ним не реагировала ни на что, издавая лишь стоны. Ему стоило огромного труда сдержаться и не кончить вместе с ней, но у него были еще планы. Волна удовольствия, накрывшего Сахану не спешила уходить обратно. Веревки, впивавшиеся в ее тело, будто бы удерживали ее желание, не давая ему схлынуть. Алкид вышел из нее, чем-то смазал другую ее дырочку и уперся, собираясь войти. Сахана дернулась в веревках и умоляюще посмотрела на него.

— Не бойся, – возбужденно шепнул он. – Я буду очень осторожен – один твой вздох и я остановлюсь.

Расслабленное тело впускало его в себя. Сахане было немного больно и непривычно, но Алкид действовал на нее как возбуждающее зелье. Боль отошла на второй план, женщина почувствовала, что он вошел в нее до упора и попыталась расслабиться. Алкид снова начал ласкать ее самые чувствительные точки. Одним пальцем он проник ей в лоно, а затем начал двигаться внутри нее членом. Сахана вскрикивала от необычных ощущений, чувствуя жар во всем теле и приближение второго оргазма. Она закричала в голос так, что Алкид на мгновение замер, но увидев, что женщина мечется под ним не от боли, а от удовольствия, продолжил жадные сильные движения внутри нее. Она задрожала под его руками, закрыла глаза и прошептала его имя, полностью отдаваясь страсти. Это зрелище свело его с ума и он, входя до упора, излился в нее.

Оргазм был настолько сильным, что Сахана не чувствовала, как он развязал ее. Она провалилась в сон с приятной истомой в теле.

Глава 20. Буря

Утро наступило поздно. Глаза не хотели открываться, сил встать не было. Алкид разбудил ее ночью и овладевал ей снова и снова так как хотел, пока она не попросила пощады. Теперь все тело ломило от усталости, болели истерзанные соски, на руках остались следы от веревок.

Рядом с кроватью на тумбочке стояла чашка горячего сладкого чая и лежала булочка. Сахана уловила запах и поняла, что жутко голодна. После такой ночи ей бы не мешала тарелка мяса и салат, но булочка с чаем тоже спасли ситуацию.

И все же встать она смогла только через час, а до ванны ее заставила доползти лишь мысль о пациентке.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Перед тем как идти в клинику она зашла на кухню, попросить немного еды с собой. Слуги сказали ей, что Лия пару часов в доме исцелений, Айрина спит, а мужчины давно ушли на работу. Сахана подождала, пока ей соберут обед на нее, пациентку и Лию, а затем выскользнула из дома.

После звенящего холода прозрачной ночи, день встретил женщину бушующим снегом в лицо. Неба было не видно из-за миллионов кружащихся снежинок. Они сыпались мелкими колючками и не таяли на мгновенно остывших ладонях южанки. Ветер поднялся, помогая вьюге. Он не только бросал сотни белых мух на остывшую землю, но и поднимал с нее тысячи таких же, уснувших было, но разбуженных его волей.

Сахана споткнулась, теряя равновесие и приготовилась к обжигающему холоду в ладонях, но сильные руки удержали ее в сантиметрах от земли.

— Будь осторожнее, тут скользко, – Норман поставил ее вертикально и предложил руку. – Я провожу тебя, чтобы ты не отбила себе ничего. Имущество брата надо оберегать, – с легкой иронией добавил мужчина.

Сахана была не готова к тому, что он появится прямо сейчас. Женщина не до конца продумала беседу, надеясь, что это произойдет несколько позже. Хотелось отложить этот разговор на другое время. Сейчас ей было невероятно хорошо, тело после прошлой ночи было счастливым и невесомым.

«Трусиха», – мысленно выругала себя женщина. – «Всегда это желание спрятать голову в песок…»

Впрочем, ветер швырял снег в лицо, а вьюга выла. Сахане пришлось бы кричать, чтобы Норман ее услышал. Оставалось ждать, что зайдет в дом исцелений и у них будет возможность поговорить там.

«Или не судьба!» – ликующе отреагировал внутренний голос.

Вой вьюги стал сильнее, и рука Нормана резко надвинула капюшон ей на лицо. По дубленой коже застучали колючие пули льдинок. Мужчина тащил потерявшую ориентацию женщину к гостевому дому, практически наощупь. Буря входила в силу и недолгий путь через сад показался Сахане вечностью, несмотря на то что ее почти несли.

В полной темноте под капюшоном все равно было холодно и жутко.

Норман втолкнул ее в дом исцеления, и они оба выдохнули, не глядя друг на друга. Слой снега лежал на плечах, обувь покрыли миниатюрные сугробы. Руки заледенели, Сахана никак не могла справиться с застежками. Мужчина заметил это и легкими движениями пальцев, будто бы и не был на морозе освободил ее от дубленки и шапки.

— Хорошая буря началась, – сказал он. – Налетела без предупреждения, теперь надо надеяться, что все строения выдержат, а братьям хватит ума заночевать в цехах.

— Может быть до вечера утихнет, – предположила Сахана, растирая руки и застывшее лицо.

— Не утихнет, – отозвался Норман. – Надеюсь, что тут есть вино, потому что я начну пить прямо сейчас, раз такое дело.

Сахана прошлась по клинике, проведала и осмотрела Рьяну. Узнала у Лии, что мать девушки уехала рано утром. Разговор с Норманом теперь был неизбежен, буря заперла их.

— Лия, побудь с Рьяной, – попросила Сахана и оставив девушек спустилась вниз.

Норман исследовал кухню в поисках спиртного и нашел несколько бутылок вина и настойку. Сахана подала ему бокалы и села напротив.

— У меня есть вопрос, Норман, – сказала она.

— Ух ты, – удивился он, ожидая, что лекарь сразу уйдет наверх. В том, как женщина относится к нему он не сомневался. – Ну давай.

— Тогда в подвале ты знал, что я не дикая? – спросила она, глядя на него в упор.

Мужчина не изменился в лице.

— Нет. Почему ты спрашиваешь? Я был уверен, что ты простила меня за тот случай. Все в прошлом. Досадное недоразумение и только.

— Я недавно это поняла, – Сахана взяла себя в руки. – Ты говорил со мной, будто бы с дикой. Но только на первый взгляд.

— Это твои домыслы, – отрезал Норман. – Я не должен разбираться в том, как говорить с дикими, тем более разгадывать загадки. Тогда я пришел позабавиться с новой игрушкой, но брат испортил мне все удовольствие, как неоднократно делал в жизни. Нам не стоит об этом размышлять, если только ты не хочешь предаться воспоминаниям о том моменте, как нас так не вовремя прервали. Может быть, тебя терзает любопытство и желание знать, что было бы дальше?