Четырнадцать дней для Вероники (СИ) - Наталья Алексеевна Мусникова

даже ножкой притопнула. А что, мы, чародейки, любим шутки ничуть не меньше драконов, просто поводов для веселья у нас не в пример меньше.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Не вели казнить, — молодой дракон порывисто бухнулся передо мной на колени, отчего в его мешке что-то приглушённо звякнуло. — Прибыл я к тебе, многомудрая чародейка, не во имя праздного любопытства или для злой прихоти, а только исполняя приказ моего бесстрашного господина.

Вот мы и добрались до самого интересного и важного для меня.

— А что же твой господин сам ко мне не зашёл? Али общество ему моё наскучило, али компанией моей брезгует?

— Благостно ему твоё общество, несравненна и желанна компания, токмо дела служебные покоя не дают.

За дверью камеры что-то приглушённо бухнуло, видимо, старательно подслушивающий стражник на ногах не удержался. А так ему и надо, будет знать, как на чужих беседах уши греть! Эрик же продолжал заливаться соловьём, живописуя все потраченные Тобиасом на поиск источника чёрного колдовства силы.

— И сейчас он всех жительниц Лихозвонья проверяет, а их, можешь мне поверить, немало, потому и к тебе зайти нет у него ни малейшей возможности.

Эрик выдохнул, вытащил из мешка внушительных размеров флягу, сунул мне в руки, а сам ловко достал ещё одну, уже поменьше, отвинтил крышку и жадно припал к горлышку, смачивая изрядно пересохшее горло. Я осторожно (забудь-трава научила меня осмотрительности) отвинтила крышку у своей фляги, принюхалась и с удовольствием отпила вкусного брусничного морса. М-м-м, красота!

— Кстати, я перевела записи травницы, сейчас составляю списки тех, о ком она упоминала. Галочками помечаю, сколько раз тот или другой человек встречался в её записях, ну, ещё кое-какие сведения об этих людях добавляю.

— Ну-ка, ну-ка, — Эрик заинтересованно зашуршал листами. — Ника, ты умничка, смогла такие каракули разобрать!

Мне даже обидно стало за покойную травницу, пусть она и не изучала никогда каллиграфию и врождённого, присущего драконам и вампирам, дара писать красиво у неё не было, зато в своей сфере она была лучшей из лучших.

— Это не каракули. И вообще, травница для себя писала, а не для того, чтобы любопытные драконы в её записи нос совали.

Эрик молитвенно стиснул руки у груди, но тут же заметил кое-что интересное и абсолютно серьёзным тоном спросил:

— А вот эта Марта Грей — она кто?

— По официальной версии, корзинщица, — я прикрыла глаза, вспоминая сухонькую, остроглазую и остроносую женщину, которую общая хрупкость и скорость движений делала похожей на подростка.

— А по неофициальной?

Я только пожала плечами. С Мартой у меня отношения не задались как-то сразу, уж не знаю почему, но мы при первой встрече испытали друг к другу стойкую неприязнь. Мне Марта казалась похожей на кровожадного хорька, только и ждущего момента, чтобы вцепиться в горло, а она меня наверное считала надменной ведьмой, самовлюблённой гордячкой, ведь я предпочитала или отмалчиваться при встречах с ней, или отвечала максимально коротко. Марта обладала прямо-таки фанатической жаждой сплетен, шныряла по всему городу, вынюхивая, высматривая, выглядывая и додумывая. Впрочем, к её чести стоит отметить, что слухов по городу она не пускала, по крайней мере, не была за этим неблаговидным делом замечена. А ещё Марта яростно алкала познать неведомое, открыть в себе какой-то таинственный дар, потому и третировала всех, наделённых магией, ежедневными визитами. Вот и в записях травницы частенько упоминается имя Марты Грей, та приходила то за отварами, то за травами и корнями, то за советом. Была ли у Марты хоть искра магии? Точно ответить на этот вопрос я не могла, общались мы с ней мало, при встрече друг с другом замыкаясь, а то и отворачиваясь. Могла ли Марта по какой-либо причине проклясть весь город? Пожалуй, да. И не по злобе лютой, а просто из-за неудачного эксперимента, предугадать результаты которого амбициозная дама просто не смогла.

— Я записи-то заберу?

Судя по тому, что Эрик тормошил меня за плечо, а взгляд его был встревожен, вопрос он задавал уже не в первый раз. Я отделила два листочка, а остальное придвинула к себе с виноватой улыбкой:

— Я ещё не закончила. Возьми вот это, а за остальным завтра приходи.

Дракон цапнул меня за руку, звучно чмокнул в ладошку и проворно покинул камеру, не забыв перед уходом вручить мне десяток сдобных лепёшек с горкой копчёного на травах мяса. Интересно, это у чешуйчатых родовая память — откармливать томящихся в пещере девиц? Негромко посмеиваясь, я быстро подкрепилась и опять с головой ушла в свои записи. Информация — вот всё, чем я могла сейчас помочь Тобиасу и себе, но это ведь, согласитесь, не так и мало, верно?

День восьмой. Куда приводят амбиции

Известие о том, что слуга господина инквизитора оказался не только славным пареньком и искусным любовником, способным доставить своей партнёрше воистину неземное наслаждение, но ещё и великолепным целителем, вернувшим здоровье самому обезноженному Гёдлю, облетело Лихозвонье подобно лесному пожару. Скептики недоверчиво хмыкали и презрительно кривили губы, бабы, собравшись в кружок у колодца, смаковали подробности любовных подвигов Эрика, а мужчины в трактире за кружками пива негромко гудели, решая, когда лучше всего навестить семейство Гёдлей, чтобы лично удостовериться в правдивости рассказа об исцелении главы семейства.

— А я их уже навестил, — горделиво раздул тощую грудку Юджин, известный лентяй и выпивоха, официально числившийся городским садовником.

— Ишь, шустрый какой, — недоверчиво прогудел Валтор, глядя на которого мало кто бы сразу понял, что этот заросший густой каштановой бородой диковатого вида мужик — купец, до чёрного мора успешно торговавший редкими дорогими тканями.

— Так это что, правда? Этот мальчонка сухорёбрый действительно Джона на ноги поднял? — трактирщик заинтересованно навис над столом, тут же охнул, скривился и со стоном принялся массировать поясницу.

Юджин гулко стукнул кулаком в грудь:

— Всеми богами клянусь! Собственными глазами Джона видел!

Мужчины переглянулись, молча потянулись, кто к кружкам пива, а кто к собственным затылкам. Садовник, конечно, мог и соврать, по меткому выражению покойного градоправителя, у Юджина живые вороны летели из того места, на котором приличные люди сидят, но вдруг всё-таки не лжёт?

— Вот что,