Основы психолингвистики - Алексей Леонтьев

Простейший факт поэтического ситаксиса – «поэтическая инверсия», отклонение от нормы порядка слов: А низ горы – деревней был,/Кривился крыш корою (Маяковский). Более сложное явление – то, что О.М.Брик (1927) назвал «ритмико-синтаксической фигурой», т.е. сочетание определенной ритмической схемы со словосочетанием одной и той же синтаксической структуры: Любви могущественный жар…= Дерев безжизненная тень…; Души простой и близорукой…= Любви не меткой и не славной… (Пушкин). О.М.Брик показал, что, будучи заимствованы одним поэтом у другого, такие типовые сочетания становятся штампом и создают эффект подражания или даже пародирования.

Если ритмико-синтаксические фигуры появляются в смежных или близких строках, мы имеем дело с ритмико-синтаксическим параллелизмом: Чудесно все, что узнаю,/Постыдно все, что совершаю… ( Блок). В несиллаботоническом стихе этому явлению соответствует простой синтаксический параллелизм: Когда умирают кони, дышат,/Когда умирают травы, сохнут,/Когда умирают солнца, они гаснут,/Когда умирают люди, поют песни (Хлебников).

В противоположном случае, т.е. когда синтаксическая структура не совпадает с ритмико-акцентуационной, может возникать явление «переноса» (enjambement), в результате чего переносимое слово ощущается как семантически выделенное: …Я глубоко,/ Мучительно завидую… (Пушкин). Это – один из способов добиться того, что «в стихе служебные, реляционные, выполняющие грамматико-синтаксические функции слова и части слов семантизируются, становятся значимыми» ( Лотман , 1964, с.142).

В некоторых поэтических системах (например, семитских) семантико-синтаксический параллелизм является доминирующим, конституирующим средством художественной речи. Но поэтический синтаксис и в классических поэтиках играет системообразующую роль, что дало возможность В.М.Жирмунскому утверждать: «Первоначальными факторами композиции в стихотворении мы считаем ритм и синтаксис» ( Жирмунский , 1975, с.433).

Поэтический текст. «…Та историко-культурная реальность, которую мы называем «художественное произведение», не исчерпывается текстом. Текст – лишь один из элементов отношения. Реальная плоть художественного произведения состоит из текста (системы внутритекстовых отношений) в его отношении к внетекстовой реальности – действительности, литературным нормам, традиции, представлениям. Восприятие текста, оторванного от его внетекстового «фона», невозможно. Даже в тех случаях, когда для нас такого фона не существует…, мы на самом деле антиисторично проектируем текст на фон наших современных представлений, в отношении к которым текст становится произведением» ( Лотман , 1964, с.165. – Курсив наш. Авт. ). При этом «…в зависимости от преобладания внутри – или внетекстовых связей будут меняться и проблемы, возникающие при моделировании художественного произведения исследователем» ( там же , с.169).

Так например, «если в китайской поэзии и существует сюжет, то он более дискретен, чем в европейской поэзии, и эта дискретность микрообразов и микроситуаций подчиняется, по-видимому, принципиально иным языковым, поэтическим и культурологическим закономерностям… Образы, существующие в китайском поэтическом тексте, являются локализованными (точечными) образами…» ( Сорокин , 1988, с.42).

Конечно же, в рамках настоящей книги нельзя проанализировать даже важнейшие проблемы психолингвистики поэтического текста и охарактеризовать основные направления его научной трактовки. Поэтому сошлемся только на две недавних публикации, в совокупности дающие достаточно полное представление о современном состоянии проблемы. Это статья Д.А.Леонтьева о художественном общении (1991) и совсем недавно вышедшая монография В.П.Белянина (1996).

Библиография

Белянин В. Введение в психиатрическое литературоведение. Мюнхен, 1996.

Брик О.М. Ритм и синтаксис//Новый Леф, №№ 3 – 6. 1927.

Вейдле В. Музыка речи//Лики культуры: альманах. Музыка души и музыка слова. М., 1995.

Выготский Л.С. Психология искусства/Изд.2. М., 1958.

Глебов И. [Б.В.Асафьев]. Ценность музыки//De Musica. Пг., 1923.

Григорьев В.П. Поэтика слова. М., 1979.

Грубер Р.И. Проблема музыкального воплощения//De Musica. Пг., 1923.

Гуковский Г.А. Пушкин и другие романтики. М., 1965.

Жирмунский В.М. Теория стиха. Л., 1975.

Журавлев А.П. Символическое значение языкового знака//Речевое воздействие. М., 1972.

Журавлев А.П. Фонетическое значение. Л., 1974.

Илиева-Балтова П. Психолингвистические особенности восприятия и оценки поэтического текста в оригинале и переводе//Годишник на Софийския университет «Климент Охридски». Факультет по славянски филологии. Т. 76, 1 (1982). София, 1986.

Кацахян М.Г. К вопросу об изобразительности и выразительности в музыке//Некоторые вопросы специфики искусства. Ереван, 1970.

Ларин Б.А. Эстетика слова и язык писателя. Л., 1974.

Леонтьев А.А. Ритм//Краткая литературная энциклопедия.М., 1971. Т. 6.

Леонтьев А.А. Поэтический язык как способ общения искусством// Вопросы литературы, № 6. 1973.

Леонтьев А.А. Искусство как форма общения//Психологические исследования. Тбилиси, 1973. а.

Леонтьев А.А. Психология киновосприятия//Аудиовизуальные и технические средства в обучении. М., 1975.

Леонтьев А.А. Психологический подход к анализу искусства//Эмоциональное воздействие массовой коммуникации: педагогические проблемы. М., 1978.

Леонтьев А.А. Психология общения. Изд.2. М., 1997.

Леонтьев Д.А. Произведение искусства и личность: психологическая структура взаимодействия//Художественное творчество и психология. М., 1991.

Лотман Ю.М. Лекции по структуральной поэтике. Вып.1. Тарту, 1964.

Любимова Н.А., Пинежанинова Н.П., Сомова Е.Г. Звуковая метафора в поэтическом тексте. СПб, 1996.

Миллер Дж. Образы и модели, уподобления и метафоры//Теория метафоры. М., 1990.

Павлович Н.В. Язык образов. Парадигмы образов в русском поэтическом языке. М., 1995.

Пищальникова В.А., Сорокин Ю.А. Введение в психопоэтику. Барнаул, 1993.

Поливанов Е.Д. Общий фонетический принцип всякой поэтической техники//Вопросы языкознания, № 1. 1963.

Сорокин Ю.А. Психолингвистические аспекты изучения текста. Автореф. дисс. … доктора психол. наук. М., 1988.

Теория метафоры. М., 1990.

Теплов Б.М. Психология музыкальных способностей. М.; Л., 1947.

Томашевский Б.В. Русское стихосложение. Метрика. Пг., 1923.

Томашевский Б.В. О стихе. Статьи. Л., 1929.

Тынянов Ю.Н. Проблема стихотворного языка. Л., 1924.

Эткинд Е.Г. Разговор о стихах. М., 1971.

Якобсон Р . Грамматика поэзии и поэзия грамматики//Poetics. Warszawa, 1961.

Иervenka V. Rhytmical impulse: notes and commentaries//Wiener Slawistischer Almanach, Bd.14. 1984.

Flydal L. Les instruments de l‘artiste en langage//Langue et litterature. Paris, 1961.

Metaphor and Thought. Cambridge, 1979.

Metaphor: Problems and Perspectives. Brighton, 1982.

Theorie der Metapher. Darmstadt, 1983.

The Ubiquity of Metaphor. Amsterdam, 1985.

Wellek R. and Warren A. Theory of Literature. New York, 1949.

Часть 4. Прикладная психолингвистика

Глава 12. Психолингвистика в овладении языком

Что такое овладение языком. В сущности, в объем этого понятия, как оно употребляется в общей и специальной литературе, входит три разных, пересекающихся, но не совпадающих понятия. Это овладение родным языком (language acquisition, mother tongue acquisition) – см. о нем Главу 9. Далее, это вторичное осознание родного языка, обычно связываемое с обучением в школе (см. Главу 8). И наконец, это овладение (learning) тем или иным неродным языком. Оно может быть спонтанным, например в двуязычной семье и вообще в двуязычной или многоязычной среде (феномен «тбилисского двора»: в старом Тбилиси дети, играя во дворе со своими сверстниками разных национальностей, в той или иной мере овладевали и русским, и грузинским, и армянским, и курдским, и ассирийским языками). Но оно может быть специально спланированным, контролируемым и управляемым – например овладение иностранным языком в школе. Именно в этом случае обычно говорят об «…обучении языку» или «преподавании языка».

Родной язык – это не «врожденный» язык (такого нет и не может быть – многократно описаны случаи, когда дети одной национальности воспитывались в семьях другой национальности и с самого начала начинали говорить на языке семьи). Но это и не язык родителей, тем более если семья смешанная. Родной язык в общем случае – это тот язык, на котором ребенок произнес свои первые слова. Его следует отличать от доминантного языка – языка, в данный период возрастного и вообще психического развития наиболее тесно связанного с развитием личности и психических процессов у ребенка, особенно мышлением. Эти языки могут не совпадать. Конкретный пример – младшая дочь автора, начавшая говорить по-армянски и затем перешедшая на доминантный русский язык.