Свадьба отменяется. Осада - Вера Чиркова

С тех пор в Анриме не было нужды звонить по утрам в колокол, разноголосое пенье рассаженных по разным клеткам хвостатых красавцев будило лучше любого звонаря.

– Вынимай, – хрипловато буркнул кузен, когда в ране остался только самый кончик дротика, и Дорд послушно потянул его к себе.

Дротик вышел легко, и рана сразу закрылась, даже кровить почти перестала.

– А почему он не просыпается? – с неожиданным уважением разглядывая лжегерцога, неуверенно осведомился Шерт, быстрее других сообразивший, что сейчас на месте Дрезорта вполне мог лежать он сам.

И вряд ли герцог и его самоуверенный секретарь стали бы точно так же усердствовать для него, как для простого офицера. Несмотря на то что он граф и кузен непризнанной принцессы.

Только теперь до графа начало понемногу доходить, что вовсе не со зла или мстительности ему самому последнему наливали отвар на привалах и подвигали подсохший ломтик хлеба с мясом. Просто он и был для них самым последним, вначале девушки, потом герцог… и титулы не имели при этом никакого зна-чения.

Это там, в парадных залах, на званых приёмах и балах, всё распределяется по титулам и чинам. А тут, в опасном походе, никому нет дела до того, сколько поколений твоих дедов пьянствовали вместе с королевскими предками. Тут самое главное другое – твоя истинная ценность для спутников и то, насколько они могут тебе доверять.

Оказалось, ему, Шертансу, не склонны доверять даже девушки… Кузина и та в последний перед исчезновением день с ним почти не разговаривала. И сознавать это было нестерпимо обидно. Но также невозможно было не сообразить, что виноват он сам… и в честолюбивой душе графа поднималось жаркое желание исправить создавшееся положение, вернуть всё и начать заново… вот только как это сделать – он не знал. Предложение Бранта забрать арбалет подарило возможный выход, пробудило надежду… а теперь капитан лежит недвижимо и непонятно даже, дышит или нет.

Неясное движение на фоне темнеющего неба заметил не только Шертанс, но только у него в руках было выданное капитаном оружие. И граф не оплошал, успел прицелиться и отправить в полёт смертоносный кусочек железа.

Бандит свалился cо стены, на которой балансировал, пытаясь дотянуться до ненавистного дымаря, вовсе не туда, откуда влез, а прямо на головы осаждённым. Крепкие руки северян немедленно скрутили лазутчика и конфисковали оружие, амулеты и фляжку с несколькими глотками воды.

– Он ранен в ногу, – закончив обыск, сообщил Дорду Азарил, поглядывая на Райта, устало откинувшегося на плечо брата.

– Сейчас посмотрю, – лжегерцог распахнул глаза, – давайте его поближе.

– Подожди… – внезапно придержал его Азарил, – пусть вначале скажет, зачем мы им нужны.

– Не скажу, – на чистом эйтанском гордо сообщил ломким юношеским баском пленник и охнул от боли; рука северянина, словно невзначай, задела его рану.

– Не нужно с ним так… – мгновенно вступился за парнишку Райт, и от его сердитого рыка на герцога накатил приступ нервного смеха.

Как мог Гиз не понять таких явных примет? Зачем учил Райта простейшим защитным и боевым заклинаниям? Для чего заставлял искать следы и предметы?

Ведь это лежало в кузене на поверхности, сострадание и сопереживание, ненависть к боли и ранам, своим и чужим! Все главные признаки призвания целителя, настоящего целителя!

– Извини… брат, – северянин тоже что-то сообразил, – но с его друзьями я всё же поговорю. Дан, последи, чтобы он им ничего не орал.

А потом набрал в грудь побольше воздуха и зычным голосом прокричал:

– Эй, шакалы! Ваш друг у нас, и если вы ещё раз сунетесь сюда, то получите его назад… по куску за каждую попытку.

Даннак, следивший за пленником, мгновенно зажал тому рот, предусмотрительно замотав ладонь тряпкой, и почти нежно прошипел:

– Не стоит так стараться, это очень крепкий харильский шёлк, три дня будешь жевать, пока дырочку прогрызёшь.

– Отпусти его, я кляп сделал. – Пока Азарил завязывал рот пленника скрученным в жгут платком, Райт уже почти уверенно всмотрелся в его тело магическим зрением.

Не то чтобы особо тревожился за рваную рану пленника, в которой даже болта не было. Шерт стрелял с очень близкого расстояния, и болт прошёл насквозь, прорвав мышечную ткань. Просто хотелось снова проверить, никуда оно не исчезло, это необычное умение – видеть недоступные другим вещи?! Те, которые раньше были недоступны и ему самому.

Нет, не пропало. Видно было ещё чётче, может, Райт просто теперь меньше волновался или приноровился. Рана оказалась некрасивой и вызвала жгучее желание немедленно приступить к её исцелению. И Райт не стал себя останавливать. Как и раньше, с Брантом, начал с глубины и, пользуясь тем, что не мешал дротик, захватил в тонкие невидимые пальцы сразу несколько обрывков мышц и сухожилий, безошибочно, словно всегда это знал, складывая их именно в том порядке, в каком они пребывали изначально.

– Эй, вы! – раздался нахальный голос из-за стены. – Отдайте нам его и лошадей, и мы позволим вам пройти.

– Они правда нам позволят? – Дорд испытующе смотрел на пленника и в догорающем, неверном свете заката ясно видел на его лице смятение.

– Подожди! – вскинулся его кузен. – Пока ни о чём его не спрашивай. Когда он хочет что-то сказать, вокруг его горла начинает виться зелёный дым… похожий на то, чем был намазан дротик. Боюсь, на него наложено заклинание… может, Даннак лучше объяснит.

– Ты и сам всё сказал, а заклинаний таких куча… нам не разобраться. Нужен магистр или сильный шаман… а пока лучше с ним не разговаривать.

Раньше Шертанс возмутился бы этим слюнтяйством, как можно так заботиться о мальчишке, ведь это же бандит, убийца?!

Но теперь предпочёл смолчать, начиная подозревать, что его спутники имеют на этот счёт собственное мнение, и неясно пока, насколько оно ошибочно.

* * *

Помощь подошла, когда осаждённые уже разуверились окончательно, и вовсе не с той стороны, откуда они её ждали.

Часа через два, когда совсем стемнело и дым костра можно было заметить только по странным искрам, не гаснущим подозрительно долго, с севера раздался неясный шорох, и почти рядом с руинами остановился отряд всадников.

– Кто звал на помощь? – на ошемском наречии сурово спросил гортанный мужской голос, и, неожиданно для спутников, ответила ему Тай:

– Ханшалли Тайлихон, дочь хана Дехтияра!

Гордость и высокомерие, прозвучавшие в её звонком голоске, абсолютно не соответствовали привычному образу кроткой и покладистой Тай, и Дорд очень порадовался, что никто не видит, как вытянулось его лицо.

– Это наши пленники! – закричал из-за стены тот же голос, что предлагал оставить раненого и лошадей. – Мы их не отдадим.

– А вас никто и спрашивать не станет. – Пока командир степняков бросал в ночь высокомерные слова, всадники подъехали к осаждённым вплотную. – А если попробуете нарушить соглашение, разбираться будете с Советом.

– Ладно, девку забирайте, а остальные – наши. Они ещё и парня моего захватили, поэтому понесут наказание по нашим законам.

– Я без мужа и его родственников никуда не поеду. – В голоске Тай сталью звенело негодование.

– С вами маг! – надрывался бандит, хотя теперь герцог начал серьёзно сомневаться в этом определении. – Он подлежит аресту!

– Это мой личный лекарь, и он всего лишь ученик! – так же гордо, как его жена, процедил Даннак, легко переходя с эйтанского на ошемское наречие.

– Они в нас магией песок бросали! – Последнее утверждение прозвучало настолько смехотворно, что преследователь и сам это понял, добавив безнадёжно: – Воина моего оставьте.

– Он на нас напал и теперь наш пленник, приедете на переговоры, там разберёмся. – Судя по этому заявлению, Азарил тоже что-то заподозрил.

– Давайте мне ханшалли… – Командир степняков определённо счёл слова Тайлихон про мужа уловкой ради спасения спутников.

– Пока я жив, моей жены не коснётся рука другого мужчины, – ловко соскользнувший на лошадь Даннак бережно принял в объятия хрупкую фигурку. – На первый раз прощаю, но больше не смей делать таких предложений.

Через несколько минут окружённые степняками путники уже мчались в ночь, со смешанным чувством радости и огорчения удаляясь от заветного, но недосягаемого пока обиталища Каражая.

Глава 20

Проснувшись на рассвете, Дорд почти сразу вспомнил о капитане; ночью, когда они добрались до лагеря степняков, Брант ещё не приходил в сознание.

– Он просто спит, – объявил встревоженным гостям вызванный предводителем шаман, – а рана хорошо закрыта. Кто лекарь?

– Я, – довольно покраснел от похвалы Райт, – но я пока только ученик.

– Будешь хорошим целителем, – что-то рассмотрел в Эртрайте шаман, – воина тоже ты вылечил? Даже хромать не будет, всё правильно сделал.

А сейчас Брант уже не спал, сидел неподалёку от входа и мрачно изучал огромную дыру в камзоле.