Дом ведьмы. Большая уборка (СИ) - Волховец Вера

ПЫФ!

Да, как-то так оно и прозвучало.

Вафля, оказывается, хотела, не принести мне палку, а плюнуть в неё плотным сгустком оранжевого огня. Я не успела напугаться, что огонь упадет на чертову кучу листьев, до которой у меня еще не дошли руки. Была себе палка в воздухе, а на землю упала она горячим пеплом.

— Какая ты у меня горячая девочка, — улыбнулась я и присела, чтобы приласкать дракошку. Руки к ней тянулись сами по себе. Тискала бы и тискала, если бы не было необходимости работать, в ритме вальса, ощущая, как быстро утекает сквозь пальцы мое время.

Четыре часа. А куча будто и вовсе не уменьшилась. Сколько времени мне нужно терпеть Джулиана в моем доме, да еще и в комплекте со всем этим его снобизмом?

Если так пойдет и дальше, то не видать мне возможности уронить тяжелую, кованую люстру, что висит в холле, на его голову? Переживет меня, паразит.

— Ну, а ты подготовься и организуй мою смерть напоследок. В последний день, последним словом. Это будет чрезвычайно эффектной местью.

Вампир звучал спокойно. А нашелся — вообще за моей спиной, на невысоком кухонном крылечке. Уселся себе на ступенечке с чашкой чая, морду лица солнышку подставил.

— Ты по законам жанра вообще должен сгореть от солнечного света, — буркнула я, посвящая все свое внимание Вафле и чувствительному месту между её крылышками. Дракошка умилительно выгибалась, жмурила все шесть глазок и била хвостиком от удовольствия.

— Так просто ты от меня не избавишься, Марьяна, — Джулиан ехидно хмыкнул, отпивая глоток из своей чашки, — это упыри шарахаются по ночам. Те, на ком лежит проклятие неоплаченной крови. Честный вампир, рожденный под благословением аракшаса солнечного света не боится.

Интересно, как это — проклятие неоплаченной крови. И чем же за неё платят, интересно?

— Магией, — невозмутимо пояснил Джулиан, — если вампир использует человеческую кровь для поддержания жизни или для того, чтобы расширить свои возможности — он делится с человеком магией. Своей. Платит. Обычно это всех устраивает, хотя это исключительный случай, мы предпочитаем не брать таких долгов. Вот только если ты выпил слишком много крови, замахнулся на слишком многое и твой донор погиб — ты оказываешься проклят и становишься зависим от крови. Ну, и благословения аракшаса тут же лишаешься.

— Ты когда-нибудь прекратишь это делать? — поинтересовалась я, подхватывая Вафлю под пузо и отгораживаясь ею от Джулиана. Имелось в виду, конечно, посовушничество вампира в мои мысли.

— Когда ты прямо мне запретишь это делать на твоей земле, — безмятежно отмахнулся Джулиан и сделал глоток из принесенной с собой чашки чая, — Марьяна, ты обиделась?

— Слушай, что тебе добавили в чай? — я озадачилась самой степенью постановки вопроса настолько крепко, что даже самой захотелось проверить. — Ты серьезно у меня это спрашиваешь?

— Серьезно, — он смотрел на меня не мигая.

На что я могла обидеться? На то, что он косо посмотрел на мою мелочевку? Да боже мой, как будто я не понимаю, что даже те пять злотых, что я поимела с него на штраф — сущая ерунда, по его меркам. Просто не надо мне это подчеркивать, я и так переживаю, что послезавтра мне не на что будет покупать хлеб. Эх, и почему я не попала в деревню? Там хоть грядку вскопать можно и корову подоить.

— Иди ты в болотную топь, к кикиморам, Джулиан, — с чувством посоветовала я, сводя к минимуму все необходимые объяснения. Кстати, о штрафе. Надо бы его оплатить уже. Из кошелечка я пока что отсчитывала только по несколько серебряных монеток — на еду.

— Мне к кикиморам собираться прямо сейчас? — невозмутимо уточнил вампир, упираясь ладонью в подбородок.

— Нет, прямо сейчас у тебя обеденный перерыв окончен, труба зовет.

Труба звала и меня. Покуда ничего из этого дома нельзя было вынести без участия моей руки…

— Ты знаешь, главе клана детей Аррашес не престало возиться на кухне, — вдруг произнес Джулиан, постукивая длинными пальцами по колену, — мне все об этом говорили, отец даже угрожал лишить меня содержания, если я отправлюсь на обучение этому “искусству для простолюдинов”. И лишил. Думал, что я откажусь от этой неподходящей для ди Венцера цели. Я не отказался. И пять лет жил только на стипендию и те крохи, что мне платили как подмастерью на эльфийской кухне.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— И все-таки, что у тебя в чае? — я остановилась на ступеньке, наклонилась к оставленной чашке Джулиана. — К чему такие откровения вдруг?

— К тому, что я понимаю, что такое отсутствие денег, Марьяна, — вдруг произнес Джулиан, отставляя чашку, — и я тебя не осуждал. Просто припомнил, как так же гонялся за всякой медянкой.

Нет, точно надо спросить у Триша, чем он там травит вампира тишком, может, и мне нальют? Торкает-то с него вон как хорошо, сидит себе вампир на моем крылечке, умиротворенный весь такой…

Хотя, нужно сказать, эта минутка откровений мне понравилась…

И информацию он мне сообщил интересную. Про это их проклятие и…

А Питер сказал, что недалеко отсюда нашли выпитую до смерти ведьму.

Только по замершему, вытянувшемуся лицу Джулиана, я поняла — подумала я об этом зря. Тем более, что Питер так исхитрялся, чтобы эту тайну от вампира сохранить…

— Я должен уйти сейчас, — вампир резко встал на ноги, — я не хотел уходить из этого дома до конца розысков аракшаса, но, к сожалению, обстоятельства…

— Ты же не собираешься идти трясти Питера на предмет подробностей? — подозрительно поинтересовалась я. Нет, все-таки телепатию в пределах моих границ вампиру стоит запретить.

— Нет, — вампир резко дернул подбородком, хотя, нужно сказать, побледнел он так сильно — действительно походил на живого мертвеца, — я клянусь тебе, что никто от меня ничего не узнает. Но это… Это слишком многое меняет, Марьяна. Он не мог…

— Он? — я вскинулась как кобра, пытаясь понять, почему Джулиан так резко замолчал, и его взгляд замирает, глядя в одну точку. Так обычно люди пытаются поверить в то, во что верить совершенно не хочется.

— Я должен уйти, — тихо повторил Джулиан, снова обращая свой взгляд ко мне, — я надеюсь, ты разрешишь мне снова войти в твой дом завтра, Марьяна. Клятву я, разумеется, повторю.

— Угу, и включишь в неё свою телепатию…

— Как угодно.

Судя по рассеянному тону, мне стоило попросить чего-то поинтереснее. например, обязательство работать строго топлесс — Джулиан бы согласился и на это.

И все-таки он халтурщик. На полдня его хватило.

— Марьяна! — он окликнул меня от ворот, я даже подумала, что его оскорбили мои последние мыслишки. Физиономию я скроила самую что ни на есть невинную.

— А?

— Не выходи сегодня вечером одна на улицу, — мрачно попросил Джулиан, крепко стискивая в пальцах длинный стальной прут.

— Почему? — озадачилась я.

— Пожалуйста, — вампир произнес уж совсем неожиданное для него слово, которое вообще мне ничего не прояснило, и торопливым шагом двинул с моей земли.

Дожили. И что вообще взбрело ему в голову?

26. Глава о том, что дурная голова ногам покою не даст. И не мечтайте!

— Хозяйка, хозяйка, принимайте! — я обернулась и охнула, оценив, что Прошка, низенький и, казалось бы, безобидный, поднял над своей головой огромный деревянный стол и бодрячком дотащил до двери.

Подпрыгивал домовой у самого порога, нетерпеливо ожидая, когда я выполню необходимое для выноса вещей из дома прикосновение.

Я прихватила стол за ножку и перешла за порог. Прошка пихнул дальше, а здесь уже сильные руки голема перехватили стол, освобождая от него домового.

Прошка деловито подпрыгнул и метнулся к облупленному и зашорканному, заляпанному черной смолой комоду.

Сама я вытаскивала только то, что могла поднять или отломать сама, но и этого хватило. Если бы дело было в нашем мире — я могла бы, наверное, построить самую высокую башню из колченогих страшных стульев и страшных табуретов.

Ох, леди Улия, мне б ваше здоровье, у меня что-то после этих тасканий даже до двери начала ныть поясница.