Записки охотницы (СИ) - Муравская Ирина

Дима словно улавливает мои сомнения и делает то, чего мне так хотелось: прижимает к себе, приобнимая за плечи.

— Неужели в тебе, наконец, просыпается мягкая сторона? А я думал, ты кремень. Уж и не знал, с какой стороны подобраться.

— Не знал, ага, — утыкаюсь ему в шею, кайфуя от остаточного запаха одеколона.

— Вообще-то, нет. К тебе не так просто подступиться, чтобы при этом не долбануться головой о железную стенку.

— Для чего? Ты так и не ответил.

— А непонятно?

— Пока мне понятно только то, что все наше знакомство построено на вранье.

— На легкой недосказанности. Так звучит лучше.

— Пускай так, но суть та же.

— Так давай опустим это и продолжим на чем остановились. Но уже на взаимном доверии.

— Доверии? — вскидываю заинтересованно голову и встречаюсь с пронзительным ярко-голубым взглядом. — И только?

— Не только. И на обоюдных симпатиях…

— Обоюдных?

— По крайней мере, я на это надеюсь.

Театрально вздыхаю и закатываю глаза.

— Понятно, ничего по существу мне не услышать, да?

Получаю в ответ смешок и теплый поцелуй.

— Ждешь чистосердечных признаний? — отвечают, не отрываясь от моих губ. — Что я на тебя конкретно запал и тому подобное?

— А что, это не так?

— Так, да, — в подтверждение очередной поцелуй, на этот раз более долгий и глубокий, прерванный легким покашливанием в стороне.

Стас. Суровый, спокойный и с как всегда ничего не выражающим безразличным лицом. С неохотой отлипаю от Димы.

— Раз уж мы заговорили о доверии — не боишься оставлять меня с ним наедине? — спрашиваю зачем-то я. И вот надо мне поднимать такую тему?

Удивительно, но вот как раз Дима проблемы никакой и не видит, что лишний раз заставляет меня облегченно выдохнуть.

— А что, должен? — меня задорно чмокают в нос и встают со ступеней. — Если начинать дергаться по малейшей мелочи, о каком доверии можно говорить? Смена караула. Я пойду, немного посплю. С ног валюсь, если честно. Если что, зовите.

Провожаем его удаляющую спину, после чего Стас поворачивается ко мне с высокоподнятыми бровями и скрещенными на груди руками.

— Так ты боишься оставаться со мной наедине?

Сердито хмурюсь. Вечно он всё коверкает.

— Точно нет. Прости, если разочаровала.

— О, не стоит, — ехидство? Это ехидство же, да? — Смотрю, голубки спелись?  

— Я же тебе уже говорила — женщины любят ушами. А холодных неприступных циников оставь для наивных дурочек, верящих, что любовь побеждает всё на свете. Даже человеческий эгоизм.

Не нужно, наверное, так грубить, но вырвалось непроизвольно. Я, в самом деле, не особо понимаю, как именно нам стоит общаться. И это нервирует. Ну переспали и переспали, дальше-то что?

Он же не влюблен в меня, не оказывает знаков внимания (да это и не в его натуре), хотя порой что-то такое проскальзывает… но это уже скорее на уровне чистых инстинктов. Остаться друзьями? А так вообще можно? Да и нужны ли нам такие друзья, как мы? Черт его знает. 

Стас даже не обиделся. Интересно, а он правда такой? Или это лишь защитный барьер подобно моему? Чтобы не подпускать кого-то слишком близко? А может, глубоко внутри скрывается мягкий и ранимый человек, которого нужно просто приласкать?

Проблема в том, что я поиском этой истины заниматься точно не хочу. Меня саму нужно долго и с усердием выковыривать из собственного панциря, Дима пока смог пробиться лишь через внешний потрескавшийся слой, так что простите… подрабатывать внештатным психиатрам для Данилова старшего совсем не хочется. Но может, найдется тот, кто захочет взять на себя перевоспитание “черствого сухаря”?

— Эгоизм — это ты про меня? Что ж, не самое плохое из того, что мне говорили, но на правду похоже, — легкая улыбка Стаса дает надежду, что всё же у нас ещё есть шанс наладить контакты.

Хотя нет… сначала нужно кое-что уточнить.

— Скажи честно: кража шкатулки… твоих рук дело?

Легкий кивок.

— Нужно же было как-то к тебе подобраться. Заплатил человеку, надавил на другого. Ничего сложного.

Я так и думала. И все эти его разговоры о репутации – пустой звук. Лишний повод держать меня поближе, чтобы… присмотреться? Видимо, да. Ну а о дальнейшем развитии сюжета кто уж мог подумать… Вышло как вышло.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— А та вещица, что у тебя украдена? Тоже липа?

— Нет, в самом деле, украдена. И вознаграждение всё еще в силе.

— Ладно, её я найду. Но после. Когда закончим со всем этим… Не знаешь, где Ева?

— Не знаю. Где-то крутилась поблизости, — заглянув мне за спину, Стас тут же меняется в лице. — Плохо. Мы ждали их позже.

Оборачиваюсь на пятках. Хельста идет в окружении свиты: четыре валькирии (все как на подбор, разумеется, этакие модельные красотки) и несколько эйнхериев (красавцев-удальцов, собственно по другой схеме божественная генетика не работает). Странно, что нет замедленной съемки, потому что даже страх отступает перед красотой их сплоченной поступи.

Немногочисленный народ, разбросанный по поляне, подскакивает как ужаленный, и что больше всего меня удивляет, кидается к нам. Раз — и Стас уже задвинул меня себе за спину. Два — и труппа цирка “Невиданных Чудеc” окружает нас в угрожающе-атакующей позе, как бы защищая от прибывших. Кто бы знал, что та же Ангелина может так резко перемениться в лице? И где привычная улыбчивая феечка? Сейчас она походила на ту самую мстительную нечисть, что я так часто встречала по роду службы.

А приветливый пухлый стилист с женскими замашками, обтатуированный от шеи до ног, зато с забавно выбритой копной светлых волос? Злобный джин во всем проявлении. Братья сильфы, готовые в любую секунду накинуться на гостей…

Такого сгустка агрессии, исходящего в сторону пришедших, я от них ещё не видела. Да уж, а меня они, правда, приняли со всем радушием. Да и сейчас закрывают собой. Как тогда сказала Англина? Мы своих не бросаем. Кто бы мог подумать…

Хельста тоже замечает необычное поведение, но виду не подает. Лишь светлая бровь едва уловимо вздрагивает. Кажется, кроме меня этого никто и не заметил. Что-что, а эта женщина всегда умела держать себя в руках.

— Мы пришли за телом, — обращается к Стасу, хотя в таком плотном кольце получается, что ко всем разом.

Тот согласно кивает, и знаком передав меня на попечение Васе, выходит из собравшегося круга. Мгновение и я уже полностью заслонена огромной спиной тяжелоатлета. Ничего не вижу, кроме его вздувшихся мышц.

— Я отведу вас, — слышу голос Данилова старшего.

— А ещё я хочу поговорить с Рангрид, — продолжает предводительница валькирий.

— А вот это вряд ли.

— Может, она сама решит? Обещаю: просто поговорить. Мы хорошо помним о соглашении и не совершим необдуманных действий. Пока что… хотя смерть Гунн может все и осложнить.

— Ее убили нездешние, и вы это знаете.

— Но тело обнаружено здесь, а подтверждений обратного лично я пока не вижу. Так как? Мне дозволят аудиенцию с бывшей подопечной?

С трудом выбираюсь из-за необъятной спины Васька. Такую и за сутки не обойдешь.

— Позволят. Я тоже хочу поговорить.  

Хельста одобрительно кивает.

— Прекрасно.

Уже направляемся с ней в сторону шатра, как из-за угла появляется Дима с одним из гномов-карликов. Чуть сонный и явно только-только прилегший поспать после долгой ночи, но подорванный с постели.

— Что происходит? — надо же, никогда не слышала у него такого тона.

Моя бывшая начальница едва сдерживает усмешку.

— Ничего. Мы идем кое-что обсудить. Наедине.

— Только в присутствии меня.

Успокаивающе касаюсь его плеча.

— Все нормально. Жди здесь.

— Нет.

Какой упертый.

— Жди здесь, — понимаю, что нужно быть как-то мягче и добавляю. — Пожалуйста.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Что ему остается? Вижу, как Диме не нравится эта затея, но он согласно кивает. Однако поражение принимать не собирается и, проводив нас в шатер, замирает за плотными шторами молчаливым стражем. Что ж, если мне и нужны были доказательства его искренности, то… вот же они. Достаточно поступков, а большего и не надо.