Слухи - Хэйди Перкс

Вообще-то ничего не улажено, но между нами установилось молчаливое соглашение делать вид, будто все в порядке. Короче, притворяться.

– Подруги очень важны для вас, – заявила она. – Я обратила на это внимание во время наших сеансов.

Я кивнула.

– А что еще вас беспокоит, Анна? Что-то заставляет вас нервничать, волноваться. – Салли вновь посмотрела на мои пальцы, теребившие шов на джинсах.

– Помните, в прошлый раз я рассказывала о Хизер Керр?

Она кивнула, внимательно глядя на меня.

Лето 1997 года выдалось жарким. Неделю стоял невыносимый зной, к вечеру духота настаивалась, как чай.

Грейс должна была прийти ночевать. Она давно не была у меня в гостях, а я не ходила к ней. Наша дружба ослабела, однако мы не заводили об этом речь, хотя Грейс все замечала. Я размышляла, может, она не решается заговорить из опасения, что я откажусь дальше с ней общаться. Неужели я бы это сделала? Вряд ли у меня хватило бы смелости, но я так увлеклась Хизер, что постоянное присутствие Грейс начинало раздражать.

Но мне было ее жаль, ведь больше дружить ей было не с кем. Поэтому, когда Грейс повторила, что очень хочет ко мне в гости, потому что вот Хизер у меня ночевала, я ее пригласила к себе.

Хизер я считала ровней, оправдывая этим растущее отчуждение с Грейс. Хизер тоже получила не вполне обычное воспитание, в шесть лет оказавшись в приюте, и я могла не смотреть на нее снизу вверх и не завидовать благополучной семье, как у Грейс.

Вероятно, поэтому я приняла ее пари, хотя и знала, что сегодня Грейс придет с ночевкой. Признаться, пари было из самых отчаянных. Я знала, что Грейс непременно увяжется за нами, но мне захотелось показать ей, что я изменилась.

Хизер подловила меня днем и начала, как обычно:

– А слабо нам?..

– Что? – захихикала я возбужденно.

– Сегодня, как стемнеет, мы втихаря выберемся из дома и встретимся у скал!

– У скалы Крейна? – Мой восторг сменился трепетом. – Так тропа же опечатана после несчастного случая! Земля обвалилась, один человек чуть не погиб, – объяснила я. – Сейчас на скалы ходить нельзя.

К тому же папа оторвал бы мне голову, если бы узнал, что я рискнула жизнью.

– Подумаешь! – отмахнулась Хизер. – Лента не стенка! Или тебе слабо?

Я хотела отказаться. Скалы стали крошиться неделю назад, и уже обломки рухнули на случайного прохожего (к счастью, береговой охране удалось его откачать). И потом, что скажет Грейс, которая как раз приближалась к нам с сумкой на плече, готовая к ночевке?

Конечно, шалость была безрассудной и непозволительной, но в этом и состояла прелесть наших пари.

– Ладно, – кивнула я, нервно улыбаясь. – Во сколько?

– В половине одиннадцатого, – ответила Хизер и ушла, не дожидаясь Грейс.

– Вечером незаметно выйдем из дому и двинемся к скалам! – восторженно крикнула я, как только Грейс оказалась рядом. – Боже мой! Представляешь?!

Я знала, что подруга сейчас же охладит мой восторг, но мне хотелось дать ей понять – это дело решенное. Мы с Хизер пойдем к скалам, с Грейс или без нее.

Грейс молча смотрела на меня, и я ждала – вот сейчас она заявит, что не полезет в темноте на скалы. Но Грейс ничего не сказала, и я была сбита с толку, пока мы шли ко мне домой. Я спросила папу, можно ли нам поставить палатку в саду – оттуда было гораздо легче уйти незамеченными. Отец расстелил брезент на траве и пробурчал, что двух шестов не хватает и завтра придется ехать в ближайший хозяйственный магазин, поэтому я нехотя вытащила из-под кровати запасной матрас и открыла окно пошире, чтобы впустить в комнату немного воздуха.

Я сомневалась, что мы сможем уснуть в такой духоте, но, с другой стороны, спать мы и не собирались. Мы ели сандвичи и чипсы, играли в нетбол в саду и смотрели фильм. Однако Грейс не упомянула о походе к скалам, и только в десять вечера ее прорвало:

– Ты понимаешь, что туда нельзя идти? Глупость какая… Она ненормальная!

Я заранее знала, что так и будет, однако спросила:

– Ты серьезно?

Грейс кивнула.

– Анна, я не хочу, чтобы ты туда шла. Это опасно.

Я хотела прикрикнуть на нее, но шуметь было нельзя: отец дремал в гостиной, прямо под моей спальней.

– Грейс, ты мне не мамаша!

Мой ответ ее обидел, но мне было безразлично. Много лет меня опекали Грейс и Кэтрин, а теперь я мечтала сама делать выбор и идти на риск, и ей меня было не остановить. Хизер понимала, что такое неблагополучное детство. Грейс – нет.

Обида и боль явственно читались на ее лице, но я в тот момент желала вырваться на свободу и совершить собственные ошибки.

– Ну и оставайся тут! – бросила я, натягивая фиолетовый худи и штаны для пробежки и чувствуя на себе взгляд Грейс. Поколебавшись, она встала с матраса и произнесла: