Вот такое кино, или «Рабыня Изаура» отдыхает - Валентина Седлова

И последняя интимная подробность: оказывается, то, что я до этого называла оргазмом, таковым на самом деле не являлось. Алексей доказал мне это на двести процентов. Вы не поверите: я, постельная молчунья со стажем, искренне удивляющаяся, зачем испускать крики и вопли во время оного процесса, едва сдержалась! Мне впервые в жизни хотелось орать мартовской кошкой от наслаждения, и только наличие в пределах квартиры Лешкиной родни сдерживало меня от этого опрометчивого шага.

— Пить будешь? — спросил Лешка и, не дожидаясь ответа, протянул мне бутылку с газировкой. — Ты как?

— Отлично, — отозвалась я, сделав приличный глоток. — Слушай, откуда ты на мою голову взялся, а?

— А что такое?

— Видишь ли, молодой человек. Вообще-то я худо-бедно убедила себя, что превосходно могу прожить одна. И у меня это даже неплохо получалось. Да, в голове мелькали всякие бредовые мысли, но я их успешно отгоняла. А тут ты!

— И что изменилось?

— Я уже никогда не смогу согласиться на меньшее, узнав, что есть такие мужчины, как ты. Это-то хоть понимаешь? У меня и так всегда были проблемы с личной жизнью, а ты, сволочь, взял и сократил мне диапазон поиска возможного партнера до катастрофического минимума!

— Слушай, что за чушь ты несешь? Тебе уже не надо никого искать. У тебя есть я, у меня есть ты. И думаю, этого нам достаточно. Лучше ответь: чего ты боишься? Я же вижу. Скажи мне, ну!

— Да того боюсь, что рано или поздно мы расстанемся! И я больше никогда не смогу жить так, как жила до встречи с тобой!

— Так давай не расставаться! Почему ты считаешь, что это обязательно должно случиться с нами?

— Все слишком хорошо, чтобы быть правдой. И я… У меня никогда…

— Ну же, говори. Не бойся, маленькая, я с тобой. Что тебя гнетет?

— У меня никогда не получалось прожить с одним и тем же человеком больше года. От меня все уходят. А те, которые не уходят, от них я сама сбегаю. Понимаешь?

И тут у меня началась истерика. Все, нервы ни к черту. Ну почему все так не вовремя! Лешка наверняка решит, что я либо неврастеничка, либо развожу его на жалость. Ему ведь не объяснить, что на самом деле я спокойна, как удав, а то, что он видит, это форменное предательство со стороны собственного организма, и ничего больше.

Данная мысль оптимизма мне не добавила, и я заревела еще сильнее. Лешка, похоже слегка испуганный столь бурным проявлением чувств с моей стороны, схватил меня в охапку, крепко обнял и, раскачивая из стороны в сторону, принялся тихо напевать мне на ухо какую-то песенку. Поскольку рыдания напрочь глушили ее, а узнать, о чем он поет, хотелось ужасно, я как могла заставила себя замолчать и прислушалась:

— …мой котенок, мой дружок, ты мой самый лучший, никогда тебя не брошу, не отдам я не никому…, — тянул Леша на манер акына, умудряясь при этом выводить некую мелодию, мотивами напоминающую старую добрую колыбельную.

— Шаман, — улыбнулась я Лешке сквозь слезы. Интересно: мне кажется, или я все-таки нашла то, что так давно искала?

* * *

Выходные пролетели весело и сумбурно. Начать хотя бы с того, что мне так и не удалось побывать дома ни в субботу, ни в воскресенье, поэтому на мозговой штурм в понедельник мы поехали прямо от Лешки. Видите ли, он категорически отказывался меня отпускать от себя. Моя аргументация (дома осталась косметика, приличная одежда, дедушка и коты без меня скучают и по потолку бегают) была разгромлена в пух и прах. Косметика мне, видите ли, не нужна, я и без нее выгляжу на все десять. С одеждой тоже полный порядок, и кто сказал, что литературному редактору запрещено приходить на работу в джинсах? Дедушка не скучает, потому что я ему дважды в день звоню, а если считаю, что этого мало — могу позвонить в третий раз и успокоиться. А коты не скучают, потому что с ними дедушка. Зато, если уеду я — заскучает Кузя, чего мне никогда и ни за что не простят.

Утро субботы началось с того, что Лешка разбудил меня долгим поцелуем и что-то положил в мою ладонь, после чего крепко сжал ее в кулачок. Я потянулась смотреть, что же там. Кольцо! Серебряный ободок со змейкой из семи разноцветных камешков. Конечно же, я не могла устоять перед искушением и сразу же начала его примерять. Но увы: колечко оказалось безнадежно велико. Я аж зубами с досады заскрипела. Ну почему такая несправедливость!

Лешка от огорчения тоже изменился в лице:

— А я его себе на мизинец мерил. Думал, тогда тебе как раз будет.

— Ну, ты сравнил! У тебя вон какие огромные грабли, и пальцы тоже соответственно не маленькие. Мои руки на фоне твоих просто не котируются! — И в доказательство я продемонстрировала Алексею растопыренную пятерню. Он внезапно оживился.

— Кажется, у меня есть идея. Дай-ка сюда свою ладошку!

После недолгих манипуляций Лешка водрузил мне кольцо на большой палец левой руки. Колечко слегка застряло в районе сустава, но все-таки соскользнуло ниже, где и осталось. Хм, оригинально.

— Ну, тебе нравится?

— Очень. Только как я его снимать буду без твоей помощи?

— А ты не снимай. Или оно тебе мешает?

— Да нет, что ты. Просто я всегда снимаю кольца, когда стираю, мою посуду или купаюсь.

— Почему? Думаешь, что заржавеют?

— Потерять боюсь.

— И где же логика? Если ты не можешь снять кольцо, значит, просто так оно с твоей руки не соскользнет, сколько ни старайся. Значит, носи, не снимая, и все дела.

— Лешка, а почему ты мне его подарил?

— Можешь считать меня самоуверенным нахалом, но это как бы мой знак. Это кольцо на твоей руке означает, что ты моя и ничья больше. Понимаешь? Я загадал: если мы с тобой проведем ночь, и у нас все будет хорошо, я подарю тебе кольцо, и ты как бы окончательно станешь моей.

— А почему семь камешков и все разноцветные? Это тоже что-то значит?

— Разумеется. Семь дней недели, которые мы проведем вместе. И так всю жизнь. По-другому не получится.

— М-да, все у нас с тобой не как у людей: обручальное кольцо на большом пальце, свидание и признание в любви на вторые сутки знакомства. Я вот что хочу спросить: ты и вправду был уверен, что я никуда от тебя не сбегу, не испугаюсь того, что ты мне скажешь? Только честно.

— Честно? Боялся. Очень боялся.

— А почему тогда не вел себя, ну, более традиционно, что ли? Сначала конфетно-букетная стадия, потом «доступ к телу разрешен», потом уже официальное признание любви с кольцами и родителями…

— Понимаешь, я всегда знал, как это случится. Можешь считать это предвидением. Или просто списать все на мою съехавшую крышу. Но я знал, что как только в моей жизни появишься ты, все произойдет так, как произошло, и никак иначе. Я знал, что от метро до своего дома не дам ступить тебе ногой на землю. И что родители мои тебя сразу же примут, как свою — тоже знал. Хотя никогда их со своими девушками не знакомил, поэтому, как понимаешь, ни за что ручаться не мог.